Кристина и Марио миновали Колизей.
— Вы, наверное, не знаете, — сказала Кристина, — древней притчи о том, что варвары, завоевавшие в свое время погрязший в распутстве Рим, хотели взорвать беломраморный цирк, заложив в выдолбленные в его стенах углубления порох…
— Откуда у варваров мог быть порох? — спросил ошарашенный Марио.
— Может быть, подзаняли у китайцев… — Кристина улыбнулась. — Так или иначе, но гуннам не удалось разрушить шедевр архитектуры, хотя они ободрали его как липку, сняв плиты из белого мрамора. С тех давних времен и существует, синьор Марио, поговорка «пока цел Колизей, стоит и Рим».
Легенды, были… Спицы веков связали из них удивительное кружево смешного и печального, фантастического и правдивого. Говорят, что в древние времена отличить истину от лжи было очень просто. Под портиками старейшей римской церкви Санта Мария ин Космедин до сих пор сохраняется как реликвия вделанный в стену большой мраморный круг с изображением оскалившейся пасти тритона. Человека, в правдивости которого возникали сомнения, заставляли класть руку в «пасть правды» и повторять свои показания. Если он лгал, то лишался руки. Дети и туристы до сих пор боятся совать руку в «пасть правды» — чем черт не шутит… А вот взрослые римляне, те — нет. Они-то знают, что в далекие времена за стеной с изображением тритона стоял палач и отрубал руки тем, в чьей виновности не было сомнения…
В этом старом римском уголке и оказались Кристина и Марио, когда начали гаснуть неоновые фонари на улицах и закрываться ночные бары и кафе.
— Вы всегда говорите правду, Марио?
— Да, всегда, когда этого требует Истина.
— Тогда положите вашу руку в пасть тритона.
— Положил бы, но здесь много паутины…
— Вы знаете, что вас ждет, если солжете?
— Знаю. Лишусь руки.
— Вы любите меня, Марио?
— Да. Очень.
— Рука цела?
— Цела.
— Тогда, может быть, пойдем ко мне пить чай, Марио?
— Может, кофе?
— Как вам будет угодно, синьор…
— У тебя удивительно стройное тело… Кажется, оно всегда было рядом, такое привычное и родное. Это, наверное, потому, что я люблю тебя?
— Наверное, потому, что мы любим друг друга, Кристина. Начинает светать, скоро взойдет солнце. Мне пора идти…
— Подожди. Ну еще пять минут… Как тихо.
— Кажется, вся жизнь замерла на планете. Чем ты будешь заниматься сегодня?
— Очень скучным делом. Убили женщину. Нужно искать убийцу…
— Ты говоришь об этом так спокойно?
— А разве эмоциями поможешь? Нужна трезвая голова и спокойная душа. Сострадание только мешает работе.
— Ты видел ее?.. То есть труп этой женщины?
— Видел.
— Это страшно?
— Нет, это странно…
— Почему?
— Убита, вернее, задушена, остался след, а вот крови нет.
— Откуда же кровь, если женщина задушена?
— В трупе нет крови. Понимаешь, Кристина, кто-то сначала задушил женщину, а потом взял у нее всю кровь. Зачем, понять не могу…
— Какой ужас! Может быть, вампир?
— Нет, Кристина, вампиры существуют только в сказках и в фильмах ужасов. Кому-то понадобилась кровь мертвой женщины. Медики, с которыми я консультировался, утверждают, что это бессмыслица. Такая кровь никому не нужна. Она свертывается… Когда мы увидимся?
— Через неделю, дорогой! Я улетаю на Сицилию. Там «томатная» забастовка, возможны столкновения с полицией…
— А что это за забастовка со странным названием?
— Ничего странного. Оптовики из мафии резко снизили закупочные цены на помидоры, и крестьяне устроят спектакль. Высыпят на шоссе несколько тонн томатов и потом раздавят их гусеницами тракторов, так сказать, в знак протеста. Представляешь, зрелище?! Я возьму с собой цветную пленку, может купит снимки какой-нибудь иллюстрированный журнал. Зеленая листва кустарников, голубое небо, шоссе, тракторы, месиво раздавленных помидоров и ручьи красного сока, как человеческая кровь…
— Увлекающаяся ты натура, Кристина! Не заработай опять по шее от полицейского…
— Постараюсь. Буду осторожней. Теперь у меня есть ты.
Дело, с которым столкнулся следователь Марио Мольтони, было поистине странным. На одной из улочек Тибуртины — римской окраины, населенной беднотой, проститутками и мелкими жуликами, полицейский патруль обнаружил ранним утром в котловане труп молодой женщины, хорошо одетой, но безо всяких документов. Женщина, на теле которой судебный врач не обнаружил никаких следов насилия, была задушена «профессионалом» — так констатировали эксперты. Парадоксальным в уголовном деле, на котором Мольтони вывел порядковый номер 133, было то, что у женщины выкачали основную массу крови. «Зачем нужна трупная кровь?» — спросил Марио у судебного врача. «В принципе она применяется в медицине, — ответил тот, — но ее берут у людей, умерших естественной смертью… Тут что-то не так…»
Убитая женщина после недолгих розысков — о ее пропаже было заявлено — оказалась вполне респектабельной особой. Кларетта Джицци, 38 лет, вдова состоятельного коммерсанта, занимала вместе с матерью прекрасную квартиру в доме на улице Номентана, практически в самом центре города. Денег, оставленных мужем, вполне хватало на безбедную жизнь. Поэтому Джицци не утруждала себя работой, занималась потихоньку живописью, так сказать, для души. От матери Кларетты, которая буквально обезумела от горя, узнав об ужасной смерти дочери, Мольтони практически ничего не добился. Жили замкнуто, принимали мало. Знакомые? В основном пожилые люди, родственники и друзья покойного супруга Джицци — все вне подозрений. Правда, несколько раз в год приезжал из-за границы иностранец, вернее, американец китайского происхождения, Джон Ли, который останавливался у Кларетты. То ли жених, то ли любовник, трудно сказать.
Ему отводили отдельную комнату, но синьора видела несколько раз, как Джон выходил рано утром из спальни дочери… Где он сейчас? За границей, где-то в одной из ближневосточных стран. Чем занимается? Трудно сказать. Но всегда при деньгах и всегда очень дорогие подарки для Кларетты… Адрес? Нет, адреса синьора не знает. В тот трагический день дочери кто-то позвонил поздно вечером по телефону, и она, быстро одевшись, ушла из дома, сказав, что скоро вернется. Но не вернулась.
Мольтони отложил в сторону дело № 133, договорившись с матерью погибшей, что она позвонит по телефону, если что-нибудь узнает о друге своей дочери. Но рассчитывать на старуху, убитую горем, не приходилось. А потом все утонуло в текучке повседневных дел. Убийства с целью ограбления, убийства из-за ревности, кражи людей ради выкупа, террористические акты политического характера, налеты «красных бригад», драки чернорубашечных молодчиков из «Нового порядка»… И вот примерно через неделю в руки Марио попали два полицейских рапорта, касавшиеся загадочного убийства иностранца на одной из римских окраин. Первый документ гласил:
«В воскресенье, 8 июля, около четырех утра, возле перекрестка улиц Альберта Эйнштейна и Пьетра Папа, произошла автомобильная авария. «Мерседес» врезался в газетный киоск. Хозяин машины исчез. В кабине на переднем сиденье обильные следы крови. Ветровое стекло от удара о киоск выбито. При анализе осколков удалось установить, что на уровне головы водителя в стекле имеются два пулевых отверстия. Стреляли, по-видимому, из-за газетного киоска, револьвер 36-го калибра».
Второй документ-доклад полицейского патрульного:
«8 июля в восемь часов пятнадцать минут утра мы наткнулись на труп мужчины в подворотне на улице Пьетра Папа. По документам убитого удостоверились, что разбитый «мерседес» принадлежит автотуристской компании «Братья Бернаделли». Он был взят напрокат два дня назад. Очевидно, стрелявший уложил человека со второго выстрела. Пуля прошла чуть выше левого глаза навылет. Затем кто-то вытащил труп из машины и оттащил в подворотню. Золотой перстень и бриллиантовые запонки на сорочке не тронуты. Никаких следов насилия. Похоже, что смерть наступила сразу. Машина, потеряв управление, врезалась в киоск».
