Увидев Гадриэля, ведьма оскалилась. Именно на его появления она ждала и ради него несколько оттачивала новое заклинание. Воин нанес ей незаживающую рану, а потом еще и уничтожал ее подопечных, прикрываясь кодексом, но теперь она отомстит. Ко дню триумфа готовился не только Тенакс, но и Ирида. По всей поляне она спрятала укрытые заклинанием невидимости ведьмовские мешочки с личными вещами Гадриэля. Эти вещи она старательно собирала на протяжении многих лет.

Оторванная в драке пуговица, выброшенная в мусор любимая кружка с отбитой ручкой, забытый в спешке потертый томик «Волков Кальи», проигранная в «Псарне» зажигалка — все эти несущественные мелочи стали основой сильнейшего заклинания.

Если бы Михаил, как настаивал Гадриэль, дал беллатору еще раз проверить поляну на наличие тайных ведьмовских «штучек», сегодняшняя ночь могла сложиться иначе. Но глава кустодиамов решил, что одного раза достаточно и переместил Гадриэля, отправившегося на дополнительную проверку, обратно, не дав найти «сюрпризы», что подготовила предприимчивая ведьма.

Гадриэль шел в наступление, не зная о том, что никакой он не охотник, а самая настоящая жертва, попавшая в ловушку. А настоящий охотник — это хищно оскалившаяся Ирида, которая уже произносила заклинание. Когда она закончила бормотать, раздался ужасающий хруст, и ведьма расплылась в широкой улыбке, довольная результатами многомесячной работы. А оторвавшаяся от переглядываний с возлюбленным Селена пожалела о том, что решила сместить взор в то место, откуда исходил напугавший ее звук.

Сначала девушка не поняла, что за странная кровавая гора появилась недалеко от тресфасьема, но увидев валяющийся рядом меч, сообразила, что, а точнее КТО это. Селена вскрикнула и прикрыла рот руками, потому что из горла вместе с криком рвались рвотные позывы, но ничего из его не отразилось в реальности. Лишь облачко пара вырвалось изо рта. Девушка все так же была обездвижена, как и замерший в немом крике Инвар, и пораженный смертью своего главного союзника Мэшер.

Не успевший совершить возложенную на него миссию Гадриэль походил на кусок мяса, пропущенный через мясорубку. То, что от него осталось, нельзя было назвать даже телом. Окровавленная куча костей, кожи и ошметков не ассоциировалась с могучим воином. Ирида не оставила никаких шансов на очередное воскрешение. Мощнейшее заклятие было молниеносным, чтобы никто не успел вмешаться. Ведьма мечтала продлить мучения беллатора, но тогда оставался шанс на его воскрешение, а давать его она не желала. Тело можно было возродить, а вот из фарша, в который она превратила обидчика, можно было слепить котлетку или даже тефтелю, но никак не полноценного Гадриэля.

Тенакс хотел высказать соболезнования в связи с печальной кончиной Гадриэля, которую даже он посчитал чрезмерно жестокой, но захлопнул рот, не издав не звука. Проникший сквозь тучи лунный свет поляну и ознаменовал начало обряда, потому времени на соболезнования не осталось. И хотя тресфасьем все еще приходил в себя после убийства беллатора, Ирида времени на сожаления о кончине Гадриэля не теряла. Она щелкнула пальцами и Ингвар с Мэшером упали на снег.

Селена, до конца не осознающая, как рассказ Тенакса о ненависти Ириды к Гадриэлю закончился убийством трех кустодиамов, остолбенела уже без заклятия ведьмы, заклятие «заморозки» как раз снявшей. Окруженная мертвыми телами девушка молила кольцо на своем пальце оживить всех троих, но оно оставалось безучастным. Селена знала, что нужно делать, но не могла бросить Гадриэля и Мэшера. Последний хоть и был ей противен, но Лиза никогда бы не простила ее, если бы она бросила его умирать, потому Селена спешно перебирала в голове все варианты оживления. Она молила о помощи и Тенакса, и Бога. Но Бог молчал. Молчал и выжидающий Тенакс. И это молчание было таким гнетущим, что Селена все поняла и перестала сопротивляться. Она утерла слезы, пообещав себе быть сильной, а после покрепче обняла Вара и попросила колечко вернуть с того света только ее любимого. Это требование было услышано.

Кольцо Времени обернулось вихрем, кружащим вокруг пальца Селены. Вихрь разрастался все сильнее и сильнее, пока полностью не поглотил Вара, а после поднял в воздух. Серебряный поток проникал под кожу бонума, забирался в его кровь, растекался по всему телу. Временной вихрь возвращал бонума к жизни, а Ингвар походил на светящегося посланника небес, явившего свой святой лик простым смертным, завороженно за ним следящим.

Неожиданно светящиеся пугающим синим светом глаза парня, парящего высоко над поляной, распахнулись, а рот искривился.

— Выбор сделан. — безэмоциональным и пугающим голосом, вызвавшим мурашки даже у Тенакса с Иридой, произнес парящий кустодиам.

Приходящий в себя Ингвар попытался закрыть рот, но он распахнулся еще шире. Серебряный вихрь с душераздирающим криком покинул бьющееся в конвульсиях тело бонума. Измучанный болезненным возрождением Инвар упал в сугроб, а закончивший свою работу вихрь начал путь к Тенаксу.

Пока Тенакс и Ирида упивались победой, Селена оплакивала погибших, а Вар приходил в себя, в движение пришли странные потоки воздуха, скрытые на одной из веток раскидистой сосны. Лицо девушки, укрытой даже от зоркого глаза ослабившей контроль Ириды, застилали превращающиеся в снежинки слезы, но она твердо знала, что ей нужно сделать, тем более в ее голове наконец возник голос, прошептавший «Давай!» и ее еще невидимое тело переместили с ветки на дереве к тресфасьему.

Крик боли рвался наружу, но девушка его подавила. Вместо этого она прошептала заветное имя, которое сообщил ей Михаил, и даже не пикнула, когда меч возник в правой руке и обжег ладонь. Сейчас не было времени на боль. Не было времени и на ненависть к Михаилу, не позволившему ей призвать меч, несмотря на сотни бесконечных нажатий на руку на ладони. Чертовому Михаилу, чей обман стоил жизней Мэшеру и Гадриэлю. Зато было время, пока Ирида ликовала и не обращала внимания на происходящее.

Бросив прощальный взгляд на бездыханного Мэша, с которым она надеялась увидеться в ближайшее время, Лиза подплыла к окутанному временным вихрем Тенаксу, все еще ведомая Михаилом и его заклинаниями. Она не питала ложных надежд и понимала, что Мэшер и Гадриэль мертвы и та же участь ждет и ее. Но оставался призрачный шанс встретиться с Мэшем в жизни загробной, если таковая все же имелась, и за него Лиза и уцепилась.

Понимая, что время уходит, девушка закрыла глаза и сделала глубокий вдох и выдох, отключив мозг и отдавшись телу. Лежащий в правой ладони меч тут же начал вибрировать и раскрыл свою полную силу.

Меч был не просто сильным оружием, он был древним артефактом, в котором жила душа могучего воина Михаила, и Лиза приложила все усилия, чтобы ему понравится. Дух меча должен был увидеть в ней достойную и только тогда пришел бы ей на помощь. Сначала меч не поддавался, потому что девушка действовала головой, но, когда Лиза открыла духу свое сердце и рассказала ради кого она идет на жертвы, он принял ее и раскрыл все тайны.

Крепко сжатый в правой руке девушки меч лучше неподготовленной Лизы знал, что делать. Он не следовал боевому этикету и подвел девушку к противнику сзади, чтобы она напала на Тенакса со спины. В войне не до реверансов, а победить такого как тресфасьем можно было только играя против правил. Меч с трудом рассек круживший вокруг Тенакса временной вихрь, но с легкостью вонзился острием под левую лопатку тресфасьема. Древний артефакт проложил путь сквозь тело, найдя выход через сердце, а после ярко засветился, потому что задача была выполнена идеально.

— За Гадриэля! — шепнула на ухо тресфасьему девушка, а всадив меч поглубже и провернув, добавила: — И за моего Мэша!

Тенакс схватился за грудь.

Острая боль пронзила сердце не только тресфасьема, но и Лизы, начавшей хватать ртом воздух. Кровь поверженного врага, хлынувшая на руки девушки, обжигала девушку словно раскаленная лава.

— Ты смогла … — прохрипел тресфасьем и упал на белый снег, окрашенный алым. Рядом с ним упал секундой позже странный ошейник, который был спрятан под воротом черной водолазки.