— Отлично справилась! — похвалил помогший подняться Витиум, похлопывая Селену по плечу, не истекавшему кровью. — Гадриэль будет доволен.

Девушка оперлась здоровой рукой о ствол дерева и пыталась отдышаться. Свежий воздух прочищал не только легкие, но и сознание, в котором возник вопрос:

— Почему не получилось?

— Он же обезумевшая темная тварь, еще и с помутненным рассудком. На него твои штучки с замораживанием не действуют. — пояснил беллатор.

— Медведь — обезумевшая тварь? — даже после произошедшего Селена не верила, что обожающие мед Винни-Пухи могут убивать людей. Она считала их защитниками леса достойными уважения, а никак не смерти.

— Медведь и обычный опасен, потому что из-за недоедания легко становится шатуном, а этот вообще-то Берендей, так что индекс твоей крутости возрос в разы. — воин не понимал, что будущей стратере безразличен как подобный рейтинг, так и ее место в нем.

Тело Селены словно прошил разряд тока.

— Господи! Я что человека убила?!

— Не человека, а темного колдуна, который только в облике медведя забрал жизни трех невинных людей. Пардон, четырех, если считать сегодняшнего. И это только за две последние недели. А так на счету этого психа куда больше жертв.

Селену вырвало, а Витиум, любезно сделав вид, что этого не заметил, продолжил:

— И не убила, а привела в исполнение смертный приговор, вступивший в силу после того, как эта тварь нарушила самый главный пункт Кодекса Кустодиамов о неприкосновенности человеческой жизни. Тут можно привести в исполнение даже без Суда Старейшин.

Беллатор продолжил рассуждать о правомерности наказания, но до Селены слова добирались не целиком. Ее била крупная дрожь и она причитала:

— Боже! Боже! Боже! Да я же монстр. Я убила человека. Человека! Как мне теперь в глаза людям смотреть! Что я маме скажу?!

— Мамаше твоей скажем, что может гордиться. Уже в первой схватке ее доча берендея завалила. Сама! — с уважением произнес Витиум, обращаясь с последними словами к подоспевшему к ним второму воину. Он же не знал, что маман Селены могла обрадоваться лишь тому, что ее дочь обручилась с кем-то из Лиги Плюща, научилась готовить как Бри ван де Камп или, на худой конец, начала снова играть на скрипке.

Второй беллатор не переживал о том, будет ли мама Селены ее гордится. Куда больше его волновали раны и состояние самой девушки, о чем он и известил Витиума:

— Давай-ка ее в лазарет переместим, надо срочно подлатать нашу стратеру.

— Шрамы только не убирай. — посоветовал Селене Витиум. — Будешь потом хвастать, какие шикарные метки оставил первый убитый тобой темный.

Селена, переместившая в лазарет под руку со вторым беллатором, думала о том, что подобных воспоминаний ей точно не нужно. Хвастать шрамами ей никогда не захочется, тем более они украшают совсем не девушек, так что подобная привилегия пусть и дальше принадлежит Витиуму.

В лазарете Селену ждал взволнованный Ингвар, который удивился такому спешному возвращению с задания:

— Вы быстро! Я думал несколько часов будете отсутствовать, а вас не было минут двадцать от силы.

Улыбка сползла с лица кустодиама, когда он увидел в каком состоянии Селена. Ей эти двадцать минут показались целой жизнью.

Ингвар немедленно принялся осматривать окровавленную девушку в разорванной форме и засыпать вопросами:

— Чья эта кровь? Ты ранена? Где болит?

— Со мной все в порядке, не волнуйся. Я в норме. Жива здорова. Цела и невидима. В общем, все супер.

Вару хватило одного взгляда, чтобы понять, что все далеко не в порядке, потому он уточнил:

— Что произошло?

— Мед с мишкой не поделили. — попыталась отшутиться Селена, от болевого шока сползающая на пол. Притупляющий боль адреналин покинул девушку, зато пришли мысли о двадцати минутах, которые разделили ее жизнь на до, и после. До и после того, как она совершила убийство.

Немедленно передав Селену в руки лекарей, Вар накинулся на Витиума:

— Почему она вся в крови? Я думал, вы просто прогуляетесь по лесу, и она зверушек позамораживает!

Ингвар был готов убить ухмыляющегося заместителя Гадриэля. Они с Витиумом друг друга недолюбливали. Огромный бритоголовый качок, покрытый бесчисленными шрамами и сам походящий на медведя, не понимал «хлюпика» Ингвара. Потому Вар был уверен, что такое жестокое испытание Витиум специально выбрал для девушки, которая была ему не безразлична.

— Это ты так думал, Грудничок. А я ничего подобного не говорил. — с интонациями в голосе, так присущими безапелляционному Гадриэлю, парировал боец. — Она — будущая Стратера, которой предстоит не только видения расшифровывать, но и жизни спасать. Еще и свою защищать. И не раз. В отличие от тебя, она это уже осознала. А встреча с берендеем не самое страшное, что ждёт на ее пути.

— Берендеем? — Вар сжал кулаки. — Ты что отправил ее на встречу с колдуном-перевертышем, зная, что он безумно опасен и на него не подействует ее дар останавливать время?!

— Именно так. — собеседник одарил Вара пугающей улыбкой.

— Так же нельзя! — негодование парня грозилось выплеснуться наружу.

— У нас тут испытание, а не пикничок в лесу с блинчиками. — бросил в ответ удаляющийся из лазарета Витиум, но у двери обернулся и добавил: — Если хочешь, чтобы пассия пряталась за твоей юбкой — выбери девчонку попроще. У этой, в отличие от тебя, есть яйца.

Вару безумно хотелось догнать Витиума и добавить парочку так горячо любимых им шрамов в коллекцию, но он понимал, что в случае стычки не Витиум, а именно он станет посетителем лазарета. Но к тому моменту, когда Селена вышла от лекарей, Ингвар уже успокоился. Он понял, что все позади. Берендей мертв, Селена жива. Она смогла защитить себя и свою жизнь, что не так уж и плохо. Да и Витиум по-своему прав. Они и правда живут в непростом мире, где умение защитить себя дорогого стоит. Сегодня Селена лишний раз доказала, что достойна быть Стратерой. И Вар был рад, что приготовил для нее небольшой сюрприз, который хоть как-то скрасит такой ужасный день и такое жестокое испытание.

Переместив девушку в коттедж, Ингвар предупредил ее, что дает час на сборы, после чего они будут отмечать прохождение испытания. Селена пыталась отнекиваться, объясняя, что в убийстве хоть медведя, хоть колдуна-перевертыша, ничего хорошего нет и это нельзя праздновать. Но Вар озвучил лишь небольшую часть того, что успел натворить берендей только в обличье медведя, и девушка быстро передумала. Хотя и поплакала полчаса на груди любимого мужчины, позволяя выйти всем тем эмоциям, что у нее накопились из-за испытания.

Отправившись в душ, чтобы смыть не только слезы и кровь, но и дурные воспоминания, Селена гадала, что же за сюрприз приготовил ей Вар и думала, что же надеть, раз они отправятся в теплое место. Выбор был трудным. Новыми нарядами Селена пока не обзавелась, так что шкаф заполняли все те же привычные клетчатые юбки, черные водолазки и белые блузочки, что покупала ей мама. Единственной вещью, не вписывающейся в классический гардероб хорошей девочки, было подаренное Лизой белое платье с вышитыми цветами в стиле бохо-шик, которое тут раскритиковала мама, за то, что Селена в нем похожа на бродяжку-хиппи, а не на первую леди.

Причёску Селена тоже выбрала отнюдь не для приличной девушки. Она наконец-то распустила свои длинные волосы. Теперь они не были спрятаны в привычные косички или хвостик, а золотистыми волнами спадали на плечи и идеально сочетались с золотыми браслетами на левой руке, позаимствованными из комода Лизы. Привычные чёрные балетки тоже отправились на выходной. Селена снова сбегала в комнату к Лизе и зная, что лучшая подруга против не будет, вытащила из ее шкафа еще и золотые босоножки. В зеркало на Селену теперь смотрела совсем чужая, но очень красивая девушка.

Вар, приодевшийся по случаю в темные джинсы и белую рубашку, не сдерживал восхищенного взгляда и слух оценил преображение:

— Ты восхитительна!

Парень широко улыбнулся и встречая свою принцессу-хиппи, вручил ей подарок.