— Ждите, ждите меня! Скоро я буду Карро эско пилли — самый умный попугай. на свете!

Удивились люди, когда к ним прилетел попугай и сам попросился в клетку.

Они сказали ему лишь два слова. И Карро тут же их повторил. Он думал, что эти слова означают похвалу.

Клетка из блестящих медных прутьев очень понравилась попугаю. И он прожил в ней тридцать лет и три года. Но за все время люди повторяли ему лишь то, что сказали вначале. Все те же два слова. И Карро их запомнил.

А через тридцать лет и три года попугай попросился на волю. И люди выпустили его.

Но Карро совсем разучился летать. И забыл дорогу домой. Ведь тридцать лет и три года — не малый срок. Даже для попугаев.

И Карро заплакал. Круглые слезы покатились из его круглых-круглых глаз.

Слонам и бегемотам, страусам и обезьянам, жирафам и зебрам стало жаль бедного попугая. И они на себе отвезли его домой.

— Пр-ривет! — воскликнул Карро, сев на дерево, с которого улетел когда-то. — Я Карро эско пилли! Я Карро эско пилли! Самый умный попугай!

Но его никто не слушал. В лесу все привыкли к болтовне попугаев. Только удав Жавво, который, как прежде, дремал под деревом, недовольно сказал:

— Ты опять тут, глупая птица?

— Нет, я умный! Или ты меня не узнал, мудрый Жавво? Ведь это я, Карро эско пилли! Самый умный попугай среди попугаев!

— Не верю, — промолвил удав. — Вот если бы ты пожил среди людей…

— Да, да! — залопотал попугай. — Я очень долго жил среди людей.

— Тогда ступай сюда, поболтаем, — сказал Жавво.

— Ближе, ближе подойди, — звал его удав. — Я, брат, стал глуховат, старею.

Карро слишком долго не был в лесу и забыл про осторожности. Он подбежал к самой пасти Жавво.

— Скажи, чему научили тебя люди? — спросил Жавво попугая.

И Карро выкрикнул те единственные два слова, которые ему всегда говорили люди:

— Попка дурак!

— Правильно, — сказал удав… и проглотил попугая.

Много птиц и зверей в Африке. Там живут слоны и бегемоты, жирафы и зебры, обезьяны и страусы. Всех не счесть, всех и не запомнить. Но самые умные — это попугаи. Они никогда не болтают с удавами.

Да, третий — решающий — гол забил Игорь Балахонов. Он, пожалуй, не мог бы точно рассказать, как это получилось. В памяти воскресали только какие-то обрывки игры. Под конец Игорь выдохся, но вдруг защитник команды семиклассников споткнулся и упал. Мяч откатился к Игорю. Валька Бирюков, центральный нападающий, втянув голову в плечи, отпрянул в сторону, освобождая дорогу. Игорь сначала растерялся, а потом ударил и…

Сейчас это было все позади. Пофыркивая над умывальником, Игорь чувствовал себя прямо-таки на седьмом небе. Шутка сказать — решающий гол! Теперь все по-другому пойдет. Теперь не будет он в команде шестого «б» вечным запасным.

Одевшись, все ребята вернулись на спортивную площадку. Там шла очередная игра — первенство школы было в самом разгаре.

Ребята уселись дружной стайкой, стали смотреть. Игорю очень хотелось поговорить о том, как они здорово выиграли у семиклассников и как он здорово забил гол. Но ребята немного поболтали об этом, похвалили Игоря и молча смотрели на поле. Пришлось ему ограничиться ехидными замечаниями по адресу игравших в это время команд. Особенно досталось от Игоря нападающим.

— Мазилы! — презрительно покрикивал он по любому поводу и просто без повода.

Наконец и это надоело. Игорь решил отправиться домой.

Первым, кого он увидел, зайдя во двор, был второклассник Петька Тарелкин.

— Мы сегодня у седьмого «а» выиграли, — . сообщил ему Игорь. — Три — два. Я, понимаешь, гол забил. Третий. Да-а, здорово получилось!

Дальше Игорю было уже трудно остановиться. Но где-то в середине рассказа о том, как лихо обводил он противников, ему вдруг стало не по себе. Петька смотрел в сторону, и на его лице было написано такое отсутствие интереса, что Игорь невольно смолк.

А Петька перевел на него светлые зеленоватые глаза, и они невольно засветились.

— Папка щенка купил! Во! — Петька показал рукой примерно на метр от земли. — Его витаминами надо кормить. Чтобы чумой не заболел.

В другое время такое сообщение показалось бы Игорю интересным, но сейчас он только презрительно сплюнул.

Дома поделиться впечатлением о своем подвиге было решительно не с кем. Старшая сестра Люда, которая звала Игоря не иначе как «барон-фон-дер-я-сам», при попытке заговорить с ней о футболе скривила губы.

— Понес, — перебила она. — Теперь до утра не остановишься! Садись лучше за уроки.

Садиться за уроки, конечно, не было «лучше». Но ничего не поделаешь…

И вот, когда была решена задача, Игорю пришла в голову идея…

Утром он прилетел в школу чуть ли не раньше всех. Быстро вбежал в пустой класс и опустил вчетверо сложенный листок в ящичек с надписью «Для писем», который висел около стенной газеты.

Стенная газета в шестом «б» была особенная. Ее главным и единственным редактором и сотрудником был Мишка Гриль. Остальная редколлегия не работала. Зато он все делал так, как ему нравилось. Поэтому стенная газета, хотя и выходила иногда по два раза в неделю, вся посвящалась только спорту. Заметок на другие темы Мишка не признавал.

Из самого Мишки физкультурник не получился. Он бегал хуже девчонок, не умел играть в футбол, а на гимнастике выглядел так, что класс со смеху покатывался.

Зато Мишка назубок знал правила любой игры — от настольного тенниса до водного поло. Зато он помнил всех чемпионов школы, города, Советского Союза и всего мира. Зато никто, даже взрослые, не мог так точно ответить на вопрос: «Как сыграли московские «Динамо» и «Спартак» в 1939 году?» Зато… Одним словом, талантов у Мишки хватало.

Он писал длинные-предлинные отчеты о футбольных матчах на первенство школы. Тут было все. И тактический замысел, который был реализован (или не реализован). И самоотверженная (или небрежная) игра защиты. И техническое превосходство (или отставание). И уж, конечно, «пушечные удары», «прострельные передачи», «финты». И даже «боевые ничьи».

Не было случая, чтобы отчет не начинался перечислением состава команды (состав команды противника Мишка игнорировал) и указанием количества зрителей. Мишка мог превознести до небес и мог затоптать в грязь любого игрока. Он все мог. Футболисты его даже побаивались.

Вот этому Мишке Грилю и подсунул Игорь свой отчет о вчерашней игре. Несколько раз переписывал он заметку. И с каждым разом становилось ясней, что «лучшим на поле был И. Балахонов», — так любил писать сам Мишка.

Редактор стенной газеты время от времени приставал к ребятам с просьбой писать заметки. Даже ящичек специальный повесил. Но это мало помогало, приходилось выкручиваться самому. А в тот день, когда была одержана победа над семиклассниками, Мишка, как на грех, болел. Поэтому, заметив в ящичке листок, он даже обрадовался, когда прочел заголовок: «Победа наших футболистов».