Через несколько дней раненых летчиков подобрали наши бойцы на одной из безымянных военных дорог».
Маленькое послесловие
Через несколько минут в нашей редакционной комнате зазвонит телефон. Я буду говорить с героем картины Ростиславом Сергеевичем Сизовым.
Звонок. Телефонистка Анечка, которой я рассказала о Сизове, обещает дать наилучшую слышимость.
За сотни километров невидимые провода доносят голос:
— У телефона Сизов. Слушаю вас.
Помню, я от волнения сначала ничего не могла произнести и некоторое время молчала. Потом невпопад сказала:
— Как хорошо, что вы живы…
Там, за сотни километров, мой собеседниц рассмеялся. Смеялся он хорошо и добро, и мое волнение прошло…
Наш разговор по просьбе ребят был записан на магнитофонную пленку. И поэтому я сейчас просто нажму кнопку магнитофона, и вы тоже будете слушателями. От вас потребуется только немного воображения.
Итак, включаю.
Я: Ростислав Сергеевич, знают ли в вашей семье о существовании картины, героем которой вы являетесь?
СИЗОВ: Ну, уж если говорить откровенно, до последнего времени не знали. Когда же стали меня разыскивать, пришлось рассказать.
Я: Как работается, Ростислав Сергеевич? Служба у вас очень нелегкая…
СИЗОВ: Да. Все послевоенные годы испытываю самолеты. Служба нелегкая, но привык. Коллектив у нас дружный, облетанный, товарищи верные. Однажды испытывали новый самолет — отказали оба мотора. Если б растерялись, тогда всё, конец. И я бы сейчас с вами не разговаривал… Но мы не растерялись…
Я: Расскажите, пожалуйста, о своей семье.
СИЗОВ: У нас с женой двое детей. Старший — Сергей, младший — Владимир. Сыновьями доволен. Учатся хорошо, много читают, любят спорт.
Я: Помните ли вы друзей детства, с которыми жили на Урале? СИЗОВ: Я, конечно, всех помню. Мы очень крепко дружили. Когда умерли мои родители, друзья мне сильно помогли. Володя Владимиров, Миша Порошин, Коля Сарафанов. Они погибли в Отечественную войну. Память о них сохраню навсегда.
Я: Ростислав Сергеевич, что вы хотите передать своим землякам-уральцам?
СИЗОВ: На Урале я родился, тут прошло мое детство. Считаю себя человеком уральской закалки. Землякам желаю счастья, крепкого здоровья, а всем ребятам большущий привет.
Я: Собираетесь ли вы приехать на Урал?
СИЗОВ: Это моя мечта. Думаю, что смогу ее осуществить. Хочется побродить по родным местам.
*
Вот и вся история.
Человек, о котором вы узнали, живет, летает. А картина, как ей и подобает, находится в картинной галерее. Иногда я прихожу туда.
Ясноглазый паренек, сверстник Павлика Морозова, смотрит на меня со старого холста. Время затуманило краски на полотне.
Но время бессильно против таких людей. Иначе не стал бы мальчишка, герой тех далеких лет, гордостью и знаменем других мальчишек, живущих в шестьдесят седьмом году.
Г. Кайгородов
Кузовок
Деревенский парнишка
Как-то спрашивал мать:
«Есть ли где-нибудь книжка,
Чтоб прочесть — и все знать?»
Мать сказала сыночку:
«Не ленись, мой дружок,
Собирай по грибочку —
Наберешь кузовок».
С. Шмерлинг
Рассказы о маленьком Мусе
Жизнь поэта-героя Мусы Джалиля — пример беззаветного служения Родине. Во время Великой Отечественной войны он был тяжело ранен и попал в плен. Мужественный поэт стойко перенес все пытки. В фашистском застенке он написал много произведений. Их горячо любят советские люди.
У Мусы Джалиля было нелегкое детство. До революции ему пришлось испытать немало лишений и горя.
В 1919 году тринадцатилетний Муса вместе с товарищами создал в родном селе Мустафино организацию «Красная звезда» — что-то наподобие будущей пионерской организации.
Рассказы написаны по воспоминаниям брата и сестер поэта — Ибрагима Мустафовича, Зейнаб Мустафовны и Хафичи Мустафовны Залиловых.
Библиотека
Из дверей медресе (религиозной мусульманской школы) Муса вышел чинно. Он медленно прошел по улице, но как только свернул за угол, сразу закинул за плечо холщовую сумку с тетрадками, сдвинул тюбетейку на затылок и побежал.
Через два квартала Муса остановился и задумался. Чем же заняться? Идти домой, в тесный и душный подвал, не хотелось.
И мальчик зашагал, поминутно оглядываясь по сторонам. Ничего интересного вокруг на улице не было. Вывески давным-давно прочитаны.
Муса остановился перед большой стеклянной витриной, где была выставлена сверкающая на солнце горка сахара. На нее Муса смотрел сколько раз и даже спорил с сестрой Зейнаб, можно ли съесть столько сахара в один день. Муса считал, что вполне возможно.
Но стоять у витрины жарко и бесполезно: сколько на сахар ни смотри — во рту сладко не станет.
Куда бы пойти? В мясной лавке, в будке сапожника, у квасного киоска он бывал не раз.
А вот что это за серый дом с вывеской над входом? На ней крупными буквами написано «Библиотека». Здесь Муса никогда не бывал.
Мальчик потопал ногами, сбивая с ботинок пыль, и шагнул в прохладный подъезд. Темный коридор привел Мусу к высокой белой двери. Она была приоткрыта, и мальчик заглянул.
Какая большая комната! И какая чудная: совсем без стен. Вместо стен — книги. С черными, коричневыми, синими корешками, они стоят плотным строем, лежат на полу, теснятся на столе. Сколько их? Пожалуй, и за неделю не сосчитаешь.
Муса навалился на дверь, и она, скрипнув, широко открылась. Мальчик влетел в комнату и остановился перед столом, заваленным книгами.
За столом сидел человек в синей тужурке, в очках, с густой бородой. Он поднял голову и кольнул Мусу острым взглядом.
— Чем обязан за удовольствие видеть вас, молодой человек?
— Я… я просто зашел… посмотреть.
— Сюда не заходят просто. — Бородатый человек скривил рот в улыбке. — Вы, верно, интересуетесь литературой? Может быть, вы даже библиофил?
— Что? — не понял Муса.
— Библиофил — значит любитель книг. Итак, что вас больше всего интересует? Классическая литература или современная? Проза или поэзия?
— Дяденька, — пробормотал Муса, ошеломленный потоком непонятных слов, — можно мне посмотреть хоть одну книжечку?
— Покажи руки!
Мальчик послушно положил руки на стол ладошками вверх. Бородатый ударил по ним тяжелой книгой. Муса вскрикнул и бросился к двери.
— Прочь отсюда! Ишь, тоже, выискался книголюб! Лезут всякие грязнолапые.
…Муса бежал до самого дома. Запыхавшийся, спустился он в подвал.
Мать укоризненно спросила:
— Где ты пропадал? Зейнаб давно уже вернулась.
Муса не ответил, забился в угол и молчал до тех пор, пока не лег в постель спать.
— Мама, купи мне книг.
— Не до них нам, сынок. Спи.
— Вот еще выдумал! — проворчал отец. — Книг накупить, библиотеку устроить, а на обед вместо супа книги подавать…
Муса увидел сон. Будто он снова пришел в библиотеку. Книги толстые и тонкие, в разноцветных переплетах соскочили с полок и окружили его. Они раскрывали страницы, шелестели ими, а потом стали плясать под веселые звуки гармоники-тальянки с колокольчиками.
На другой день Муса вернулся из школы раньше обычного, выгрузил из сумки и карманов на стол целую кучу бумажек. Здесь были цветные обертки от чайных плиток, серые бумажные обрезки, тетрадные листочки. Вооружившись иголкой и ниткой, мальчик принялся сшивать листки.
— Что ты делаешь? — спросила Зейнаб.
— Дрова рублю.
— Не шути! Я серьезно спрашиваю.
— А ты разве не видишь, что я делаю?
