Но теперь он выглядел взвинченным, даже раздраженным.

Я не могла бы сказать, что знала его очень хорошо. Он постоянно мелькал по офису, но я нечасто с ним пересекалась, он был на пять ступеней выше меня по карьерной лестнице — я менеджер по продажам на Востоке, подчиняющаяся помощнику директора по продажам в США, который подчинялся директору по продажам, тот в свою очередь, помощнику вице-президента по продажам и маркетингу, который подчинялся вице-президенту, а тот отчитывался перед Трэвисом Бергером.

Он был молодым для этой должности. Я не встречала человека на этой должности в его возрасте. Наша компания была огромной и многонациональной, число сотрудников исчислялось тысячами, ему было под сорок.

Когда я не колесила по всей стране, то сжигала поздними вечерами и ночами свои жировые отложения, так как только начала у них работать, мне нужно было успеть многое сделать, многому научиться и многое доказать, я уходила домой, а он продолжал сидеть за своим столом в своем офисе (гораздо более широким) со стеной из стекла.

Он не всегда был приветлив. Могу сказать, это было не в его характере. Но он казался одним из тех тихих, бдительных типов, которые не могут забыть или недоглядеть что-либо, контролируют свои эмоции и без проблем скажут вам, что вы облажались, но сделает это тихо.

Так что его взволнованный вид удивил меня.

Зазвонивший телефон в моей руке вывел меня из этих мыслей, а имя моего представителя в Чикаго на экране заставило меня меньше размышлять и больше раздражаться.

Но я зарабатывала большие деньги; мне приходилось мириться с этим дерьмом.

Так что у меня не было времени думать, как сильно я влюблялась в процесс влюбленности Бенни Бьянки. А также я не думала, что может означать, что исполнительный вице-президент нашей компании был чем-то раздражен.

Я ответила на звонок.

* * *

— Привет, детка.

— Все словно сошли с ума, в первую очередь жуткие пробки, не говоря уже об агенте по прокату автомобилей, который долго болтал с женщиной, желающей успеть на самолет, а теперь маршал на моем рейсе смотрит на меня так, будто собирается меня схватить и заставить перевести мой телефон в режим полета. Так что это отстой, но я попала на этот рейс совершенно случайно, и могу только сказать тебе «привет» и «пока». Я позвоню тебе, когда приземлюсь, — сказала я Бенни после его приветствия.

За последние три недели это стало нашим обычным общением. Он работал, когда я не работала. Я работала, когда он был свободен. Это означало короткие обрывочные разговоры, когда у меня было время на работе, и телефонные звонки по выходным, если нам везло.

Но Бен знал мое расписание командировок, потому что он потребовал его от меня.

Конечно, я объяснила ему, если бы у него была электронная почта, я могла бы легко отправить ему свое расписание по электронной почте, а не пересказывать его по телефону, пока он записывал. Он ответил, что ему не удастся услышать мой голос по электронной почте, поэтому для него лучше записать, слушая, как я диктую.

После этих слов я перестала доставать его с этим дерьмом по поводу электронной почты.

Теперь Бенни ожидал, что я позвоню, когда поднимусь на борт перед вылетом, и позвоню снова, когда приземлюсь. Он не возражал, чтобы я позвонила снова, когда вернусь домой или в отель, но у него не было с собой на тот момент ни расписания, ни телефона, чтобы он мог ответить на мой звонок, если он готовил на кухне в ресторане. Он всегда принимал мои звонки, когда я садилась в самолет и он четко знал, когда колеса должны коснуться земли.

Мне это нравилось.

Мне нравилось, потому что мне нравилось общаться с Бенни любым возможным способом. Мне нравилось, потому что Бенни хотел хоть так участвовать в моей жизни вдали от него. Мне нравилось, когда он требовал от меня этих звонков, и понимала, что он хотел быть в курсе моих передвижений, потому что я открыла ему правду, сообщив, что рада, что ему не наплевать на меня. Мне нравилось, что он сдерживался, когда мы были не вместе в данный момент, и делал это с оглядкой на женщину, которой он меня знал.

Наконец, мне нравился тот факт, что я влюблялась (в основном) издалека в Бенни Бьянки.

И так быстро, исходя из моего предыдущего опыта, когда Бен забрал меня домой из больницы, я понимала, если бы нас не разделяло расстояние, то произошло бы все намного быстрее.

Возможно, мгновенно.

— Ты заметила маршала? — спросил Бен, отрывая меня от моих мыслей.

— Ага. Он горячий парень. — Я почувствовала недовольные флюиды от Бена по телефону, которые заставили меня улыбнуться, но они также заставили меня сказать: — Понятное дело, что ты сексуальнее.

— Выкрутилась, но не очень хорошо.

— Неважно, — пробормотала я.

— Позвони мне, как приедешь домой, — приказал он.

— Слушаюсь, capo.

— И позвони мне утром, прежде чем уйдешь.

— Ты на быстром наборе.

— И захвати ту ночнушку, фиолетовую с розовым на груди. Я испытываю ностальгию.

Этот приказ вызвал приятную рябь, и я прошипела в телефон:

— Бен, не провоцируй меня, когда я нахожусь в пятнадцати минутах от тридцати тысяч футов над землей.

Он не сбился с ритма, когда ответил:

— Первый попавшийся шанс, отпуск, на самолете, клуб «Майл хай».

Боже!

Бенни.

— Ты меня слушаешь? — огрызнулась я.

Его голос был нежным, когда он прошептал:

— Возвращайся домой в целости и сохранности, Фрэнки.

Я шумно выдохнула, мне не нравилась его тактика подавления моего раздражения, демонстрируя еще больше прекрасных черт характера Бенни. Но я еще не придумала другого выхода, кроме как подавлять свое раздражение.

Влюбленность в Бенни выбивала меня из колеи.

Господи, ну и ладно.

— Так и сделаю, милый, — сказала я ему. — Позвоню.

— Хорошо. Пока, cara.

— Пока, Бенни.

Он отключился.

Я посмотрела на горячего парня, который видно только в моем богатом воображении был маршалом авиации, и перевела свой телефон в режим полета.

* * *

Я припарковала свой Z на свободном месте в переулке позади дома Бенни.

Схватила свой большой чемодан с заднего сиденья, поставила его на ролики, выдвинула ручку и едва успела убрать сиденье, как Бен оказался рядом.

Затем я была прижата к боку моей машины, Бен прижался ко мне, одна рука оказалась на моей заднице, другая обвилась вокруг моей груди, большой палец поглаживал близко к соску, язык у меня во рту.

Когда он поднял голову (и после того, как мои глаза распахнулись), он сказал:

— Добро пожаловать домой, Фрэнки.

Я прижалась к нему еще сильнее и улыбнулась.

Бен улыбнулся в ответ, отпустил меня, схватил за ручку мой чемодан, другой рукой меня за руку и потащил нас к своему дому.

Бен оставил мой чемодан на кухне, продолжая тащить меня наверх, в свою спальню.

Но я заметила.

На всеобщем обозрении.

Белый лист бумаги, вверху жирным шрифтом написано «Франческа», а внизу мелкими каракулями — даты и время.

Мое расписание.

На холодильнике Бена.

Да.

Я влюблялась в Бенни.

Причем очень быстро.

* * *

Я почувствовала, как Бен приблизился у меня за спиной.

Хорошей частью было то, что он задрал свою футболку на мне и обхватил мою задницу поверх трусиков.

Хуже всего было то, что он заглянул поверх моего плеча на то, что я делала у его кухонной плиты, и быстро спросил:

— Запеканка из тунца? Ты это серьезно?

Я повернула шею, глядя на него вверх, указав очевидное:

— Твои шкафы пусты, Бенни. У меня было два варианта. Запеканка из тунца или лазанья из курицы и грибного супа-пюре.

Пока я говорила, он перевел взгляд с запеканки, которую я готовила, на меня.

— В ящике полно меню доставки.

— Моя жизнь за последнее время заполнена едой вне дома, обслуживания номеров, позднего возвращения домой и еды на вынос в моей машине. Я хочу поесть домашней еды, — ответила я.