Я не стала ему высказывать свое ошеломляющее впечатление от его кулинарных способностей по поводу пиццы в чикагском стиле.

Просто ела ее, держа рот на замке.

Как только Бенни закончил есть, а я нет, он поднялся из-за стола, направившись в гараж. Потом вернулся с моим телефоном.

Положил его на стол рядом со мной и сказал:

— Позвони подруге.

Я впилась в него взглядом. Он ухмыльнулся мне. Взяла телефон, он сел, чтобы проконтролировать мой звонок моей подруге Ашике.

Я работала с Ашикой, познакомилась с ней после фиаско с Винни. Мы подружились, поэтому она была в курсе моей истории.

Со временем я обнаружила, что все проходило лучше, когда кто-то узнавал уже постфактум, что я участвовала в реалити-шоу жен и подружек чикагской мафии. Наверное, потому, что я смогла попытаться убедить их, что выше этого и иду путем, желая стать хорошим человеком, делающим более разумный выбор. И наблюдая за мной, как я одевалась, тихо проживая свою жизнь без мужчины, для них мои слова стали правдой.

Ашика дважды навещала меня в больнице, и она всегда приходила утром, когда я принимала душ. Она была немного обеспокоена чуть ли не постоянным пребыванием Бенни у моей кровати, но по тону моих ответов поняла, что мне не хотелось бы говорить об этом в тот момент, поэтому оставила этот вопрос в покое.

Это была одна из причин, по которой я позвонила Ашике. Она была очень милой, очень доброй, очень забавной, и она понимала любой намек, как ни одна девушка, с которой я была когда-либо знакома. Она могла прочитать выражение глаз или движение волос с двадцати шагов. Она была мастером по разгадыванию намеков, следовательно, не прессовала меня Бенни, потому что поняла, что я хотела бы, чтобы она оставила меня в покое по этому вопросу.

Она также знала, что сегодня утром я расскажу ей все.

После звонка ей, Бенни конфисковал у меня телефон.

Я не сопротивлялась, просто сидела за столом и наблюдала, как он моет посуду, сожалея во время своего наблюдения за Бенни, потому что мне совсем не стоило знать, что он может быть нежным, может командовать, может приготовить потрясающую пиццу, а также может помыть посуду. Он был похож на мужчину из сна, за исключением того факта, что я могла подняться на ноги, обнять его, поцеловать в шею, затем целовать другие части его тела, мужчины, появляющихся в ваших снах, понятное дело, не предоставляли таких возможностей в реальности.

Пока я размышляла об этом, наблюдая, как он моет посуду, почти уже закончив, он объявил:

— Сегодня ты отдыхаешь, потому что у тебя был трудный день. Завтра твоя задница будет мне помогать наряду со мной.

Идея мыть посуду с Бенни была странно заманчивой.

Так что я перестала размышлять об этом.

Бенни закончил мыть посуду и приказал мне подняться наверх. Я отправилась наверх, потому что чувствовала себя такой усталой, и наверху было единственное место, где я могла бы привести свое тело в вертикальное положение. Я не хотела с ним в очередной раз спорить. Для меня не очень хорошо заканчивались наши споры, я все время проигрывала. Мне необходимо было набраться сил и перегруппироваться.

Он поднялся наверх с моей сумкой, бросил ее на пол у двери в ванную комнату, продолжая отдавать приказы:

— Готовься ко сну, cara.

Затем ушел.

Я подошла к своей сумке с надеждой, чем оценивая существующую реальность, все внимательно просмотрев, поняла, что моя не окрылившаяся надежда рухнула.

Ночные рубашки и халат, которые мне подарила Джина, лежали в сумке. Трусики и туалетные принадлежности, за которыми мой друг Джейми ходил ко мне домой, тоже находились здесь. Моего бумажника и телефона не было.

Я приготовилась ко сну, потом легла в кровать, натянув одеяло до шеи.

Бен присоединился ко мне через десять минут.

Он достал пульт и спросил, что я хочу посмотреть. Придерживаясь режима тишины, довольная как все получилось во время ужина, я промолчала.

Бен снова спросил.

Я по-прежнему ничего не говорила.

Он нашел игру.

Я продолжала молчать, просто лежала, уставившись в телевизор, мысленно задаваясь вопросом, как так получилось, что я вляпалась в такие неприятности, хотя столько лет жила очень тихо.

Именно в этот момент я вспомнила, что слышала когда-то, что Дэниел Харт пришел в ярость, узнав, что находится на прицеле у Кэла.

Джо Каллахан, известный всем, кроме своей женщины, как Кэл (его женщина называла его Джо), был двоюродным братом Бенни. Он был потрясающим парнем, моим хорошим (хотя и далеким в территориальном смысле) другом, который был близок с Винни-младшим и всей семьей Бьянки, потому, что они были семьей, но и по многим другим причинам.

И Дэниел Харт вел войну против Сальваторе Джильи, и война Харта вылилась в то, что Винни-младшего теперь не было с нами.

Когда я получила известие, что Кэлу может грозить или угрожает опасность, я предупредила об этом Бенни. Сразу после этого, как обычно, у меня засвербило в одном месте, и я поддалась этому свирбению, отправившись в чертовую Индиану, чтобы помочь Кэлу и его новой женщине Вайолет, это было самое глупое мое решение, в итоге меня подстрелил не кто иной, как человек, который заказал убить моего парня.

Какой-то рок судьбы буквально преследовал меня.

Получается я сама отправилась на поиски человека, убившего Винни-младшего.

После этого неприятного осознания я осторожно свернулась калачиком на боку, чтобы если усну, то не храпеть. Вскоре после этого я заснула.

Но сейчас я находилась в доме Бенни Бьянки, в постели Бенни Бьянки, и Бенни решил расставить все точки над i. Я узнала ход его мыслей, поняла, чего он хотел. А также узнала, что он вытащил голову из задницы.

Но я также понимала, что никогда не начну отношений с ним.

Не потому, что этого я не хотела. Наверное, за свой обман самой себе, меня ждет дорога в ад, но Бенни не ошибся, как и Шекспир — эта конкретная леди слишком сильно протестует.

В темноте, в постели Бенни, я не могла пойти на это.

Мне нужно двигаться дальше, уехать из Чикаго, начать свою жизнь.

И я поняла, что мне необходимо сформировать новый план.

Я понимала, что у меня не хватит ни физических сил, ни духу сражаться в обычном своем стиле — много драматизма, истерик, криков, в конечном итоге я добивалась своего.

Я должна была успокоиться, чтобы начать вести медленный, рассчитанный бой — тихий, согласиться на многие его шаги, чтобы в конце концов получить то, что я хотела.

Так что мне следует встретиться с Терезой, позволить ей стать в очередной раз моей матерью, простить, в чем она видно нуждалась. То же самое и с Винни.

А тем временем необходимо было найти способ заставить Бенни отказаться от его идеи, что у нас есть совместное будущее.

Ничего у нас нет.

Он был хорошим парнем. Приличным. Сильным. Верным. Он продолжил семейный бизнес не потому, что этого хотел его отец (хотя для отца семейный бизнес значил очень многое), Бени очень уважал своего отца, но и потому, что Бенни готов был сделать многое ради семьи, для него семья была всем. Он руководил Малой лигой. Он купил дом и начал поиски хорошей женщины, с которой мог бы создать крепкую семью и построить хороший дом.

Он заслужил встретить хорошую женщину.

Просто эта женщина не была я.

И я должна была найти способ убедить в этом Бенни.

И я бы точно его убедила. Потому что я была на четверть итальянкой, а это означало, что я была не только вспыльчивой, нетерпеливой и драматичной, но и безумно упрямой.

И я бы убедила, потому что у Бенни должна быть хорошая женщина.

Что означало, что ему нечего делать со мной.

— Франческа, детка, проснись.

Голос Бенни — глубокий, непринужденный и сладкий — был у моего уха, губы были так близко, я могла чувствовать шепот его губ.

Мои глаза распахнулись, и я сразу же почувствовала боль. Чтобы облегчить ее, стала переворачиваться с боку на спину. Бенни, сидевший на кровати рядом со мной и опиравшийся рукой на другую сторону, подвинулся, освобождая мне место. Развернувшись, чтобы лечь на спину, я сделала мысленную пометку, что быть храпящей женщиной лучше, чем просыпаться с такой дикой болью.