Я слегка отодвинулись назад, предоставив место бокалу, а когда официант ушел, Бен уставился ему в спину, будто хотел кинуть в него нож.

— Бен, — позвала я.

Он посмотрел на меня.

— Минута за минутой, милый, — прошептала я.

Он закрыл глаза, его рука все еще была в моей, сильно сжал, он снова опустил голову, поднимая мою руку, и прикоснулся губами к моим пальцам.

Я стиснула зубы, держа его за руку, борясь со слезами.

Он положил наши руки на стол, посмотрел на меня своими прекрасными глазами и прошептал в ответ:

— Минута за минутой, детка.

* * *

Три с половиной часа спустя я вышла из ванной и обнаружила Бенни на постели, уставившегося в телевизор. Поскольку он был в костюме, сейчас переоделся в серые, сине-красные клетчатые пижамные штаны, к которым присоединил белую футболку, свободно сидевшую на животе и плотно прилегающую к груди.

Я прикусила губу и направилась к кровати.

— Таблетка на тумбочке, милая, — пробормотал он в телевизор.

— Спасибо, — пробормотала я в одеяло, которое откидывала.

Я скользнула внутрь, повернулась, увидела таблетку, которую Бен принес для меня рядом со стаканом воды, который он также принес для меня, приняла ее, чувствуя его теплоту и заботу, и это было чистое безумие, но я чувствовала себя счастливой.

Я устроилась рядом с ним, но легла на кровать, положив голову на подушки, потому что устала за это день. У меня даже не хватило духу сесть прямо.

После тяжелого разговора, ужин прошел великолепно. Еда была феноменальной. Мы с Бенни болтали, подшучивали, смеялись, погрузившись в воспоминания совершенно естественным образом, за исключением того, что вспоминали то, что было раньше, когда мы были друзьями, плюс многое другое.

Я наелась, была довольна (хотя, была бы более довольна, если бы выпила бокал шампанского), мы оба молчали по дороге домой, но Бенни всю дорогу держал мою руку на своей ноге.

Когда мы оказались на кухне, он повернул меня, свободно держа в своих объятиях, наклонился, прикоснулся губами к моим и сказал:

— Иди наверх. Я поднимусь через минуту.

Я не стала с ним спорить. Поднялась наверх.

Сейчас было сейчас.

Я бы предпочла, чтобы мое первое свидание с Бенни Бьянки, на котором я начала избавляться от идеи вбить клин между нами, закончилось между нами жаркими поцелуями. Но из его слов после короткого поцелуя я поняла, что закончу вечер свидания, скорее всего, в обнимку с ним в постели, смотря телевизор.

Мне это тоже бы подошло.

После такого дня новых встрясок я не выдержу.

И то хорошее, что становилось потрясающим из всех черт натуры Бенни, означало, что он, вероятно, понял, что я вымоталась, поэтому не собирался на меня давить.

— Детка, сделай мне одолжение? — спросил он, все еще глядя в телевизор.

— Да? — подсказала я, когда он больше ничего не сказал.

— В следующий раз, когда я поведу тебя куда-нибудь, когда рана уже заживет, надень это платье.

Мои губы скривились, но я ничего не сказала.

Он продолжил:

— И я уверен, что они милые, но считай ты получила от меня разрешение снять трусики.

Конечно, у Бенни Бьянки были навыки, чтобы заметить трусики.

На это я внутренне улыбнулась, на словах пробормотала:

— Как скажешь.

Он проигнорировал мое «Как скажешь», продолжив:

— Если бы ты носила эти туфли каждый день до конца своей жизни, я был бы счастливым человеком.

Возможно, эти туфли не были коварными.

Скорее всего, они были чудесными.

Я не смогла сдержать улыбку, но она была малюсенькой, направленной в телевизор.

Пять минут спустя, когда началась реклама, Бенни повернулся ко мне. Наклонился, подняв руку, чтобы обхватить за подбородок, и приблизил свое лицо к моему.

Я посмотрела ему в глаза и затаила дыхание.

— Я был бы счастлив прямо сейчас, если бы мне не пришлось спать еще одну ночь на диване внизу, — тихо произнес он.

Я знала, о каком диване он говорит.

Было слишком быстро. Слишком быстро.

Но после ужина этим вечером мне было все равно.

— Не спи на том диване, — тихо ответила я. Хотя мой голос, возможно, был тихим, но сердце колотилось бешено.

Его глаза стали ласковыми, лицо еще приблизилось, и губы оказались на моих губах. Я только коснулась языком, но это был вкусный поцелуй, который мне очень понравился, прежде чем он отстранился.

Бенни, не теряя ни возможности, ни времени, подвинулся, скользнув под одеяло. Затем он просунул руку под меня и переместил так, чтобы я прижималась к его боку.

Я скользнула рукой по его плоскому животу.

— Завтра в десять у тебя осмотр у врача, — напомнил он мне.

— Да, — подтвердила я. Я вспомнила.

— Я отвезу тебя.

— Хорошо.

— Также позвоню Мэнни. После того как отвезу тебя домой, мы с ним съездим за твоей Z, чтобы я мог посмотреть ее.

— Хорошо.

— Мне нужно будет вернуться в пиццерию, Фрэнки. Хочешь, можешь позвонить подруге, чтобы она по болталась с тобой завтра вечером, пока я работаю?

— Будет неплохо.

Он сжал меня в объятиях.

— Хорошо.

После того как он закончил сжимать, его рука скользнула вверх в мои волосы. Затем он начал накручивать локон на палец.

Я не знаю, почему я это сделала, за исключением того, что я хотела это сделать, но я не получила немного из того, что хотела, и многое из того, что хотела, когда он вытянулся рядом со мной.

Итак, я сделала.

Повернула голову и поцеловала его футболку поверх груди.

Когда я это сделала, его пальцы перестали накручивать мои волосы, я почувствовала, как напряглись мышцы его живота под моей рукой.

Но когда я снова прижалась щекой к его груди, его пальцы снова задвигались в моих волосах, и его тело расслабилось рядом со мной.

— Спокойной ночи, милый. Спасибо тебе, — произнесла я в телевизор.

— Спокойной, детка.

Я обняла его и расслабилась рядом с ним, задаваясь вопросом, так ли это на самом деле. Если это так — получить то, чего хотела всю жизнь. Пусть он растянется рядом на кровати. Обещание рядом на всю ночь, чтобы проснуться с ним утром. Обещание, что это продолжается и на следующий день, а также вернется вечером к ужину. Обещание, которое останется обещанием — прекрасным, вечным, манящим, даже когда минута за минутой претворятся в жизнь, оставляя свой последний вдох на земле, зная, что ты прожил жизнь, наполненную красотой.

Если это и было так, то это чувство было странно безмятежным.

Можно было подумать, что нечто столь великолепное скорее всего будет связано с фейерверком.

Но такое обещание было не таким.

Оно было тихим, безмятежным, уютным.

Прекрасным.

Я почувствовала, как руки крепче обхватили меня, и дымка сна слегка рассеялась.

Когда это произошло, почувствовала намного больше, и это намного больше состояло из моего тела, плотно прижатого к твердым мышцам Бенни, тепла нашего кокона из одеял и безопасности, создаваемой обоими.

Это было странное чувство.

Но мне оно понравилось.

Я откинула голову назад, открыв глаза, и увидела Бенни.

В полусне мой живот все равно ухнул вниз.

— Привет, — прошептал он, его голос был глубоким, слегка хриплым, и от его хриплости мой живот снова ухнул вниз.

— Привет, — ответила я.

— Как ты себя чувствуешь? — спросил он.

Неуверенно, я мысленно пыталась проанализировать предыдущую ночь и обнаружила, либо кровать Бенни с ним рядом была чудодейственным эликсиром, либо то, что я приняла таблетку позднее и действие ее еще не закончилось, потому что чувствовала себя потрясающе хорошо.

— Хорошо, — ответила я.

— Хорошо, — пробормотал он, и я напряглась, когда он поднял голову и уткнулся лицом в мою шею.

Мое напряжение длилось миллисекунду, пока не почувствовала его губы на своей шее, тело растворилось в ощущениях, мои руки соскользнули с его груди, одну, просунув под его тело, он подвинулся, чтобы я смогла обхватить его обеими руками.