Она оценила выражение моего лица и заметила:

— Чувствую, ты не хочешь говорить на эту тему.

— Поскольку Бен ясно дал понять, что он думает по этому поводу, это практически единственное, о чем я думаю, о чем мы говорим, и говорю я об этом еще кое с кем. Так что да, мне бы не помешал перерыв.

Вайолет кивнула.

— Точно. Если тебе когда-нибудь понадобится обсудить эту тему с кем-то, кто просто выслушает, или тебе когда-нибудь понадобится рассказать об этом кому-то, кто просто выслушает, или ты когда-нибудь захочешь просто поболтать, позвони мне. Хорошо?

Это было так мило, что я ухмыльнулась, заявив:

— Я чувствовала, что ты просто космос.

Она ухмыльнулась в ответ и ответила:

— А я знала, что космос — это ты, когда взломала то окно, чтобы мы смогли сбежать.

Я пожала плечами.

— Я подумала, что раз Харт расстреливал людей в другой комнате, нам пора было сматываться от туда.

Она начала хихикать и сквозь смех произнесла:

— Ты была так права.

Я тоже начала хихикать, и мы смеялись какое-то время, пока не успокоились, наши глаза были прикованы друг к другу, а наши руки крепко сжимались.

— Ты уже ходишь, разговариваешь, выглядишь великолепно, спишь хорошо? Или сидишь на таблетках? — спросила Вай шепотом.

— Одна хорошая вещь, Бенни забрал меня из больницы, у меня действительно не было возможности как следует взбеситься из-за всей этой истории с Хартом. Но мы с тобой здесь, а он нет, так что в конце концов все получилось.

— Да, — согласилась она.

— А ты? — Спросила я.

— У меня есть Джо, — ответила она, и я улыбнулась. У нее был Кэл. Кэл овладел ею. И, очевидно, это было единственное, что ей было нужно.

— Ты ему очень подходишь, — сказала я ей.

— Мне с ним очень хорошо, — ответила она.

Отличный ответ.

— Он любит твоих дочек, — добавила я.

— Они его обожают, — заявила мне она.

Еще один отличный ответ.

— Спасибо, что сделала его счастливым, — прошептала я.

— Милая, это было не трудно, — прошептала она в ответ.

Мы снова улыбнулись друг другу. Затем, будучи женщинами и, следовательно, склонными совершать безумные поступки без всякой причины, расхохотались.

* * *

Несколько часов спустя, когда все разъехались, я вышла из ванной в еще одной сексуально милой ночной рубашке от Джины и увидела Бенни с босыми ногами, в футболке и джинсах, растянувшегося на кровати.

Его взгляд остановился на мне, прошелся по моему телу, и он пробормотал:

— Господи.

Отчего я почувствовала себя просто потрясающе и в то же время раздраженно.

— Ты мог бы избежать пыток, и посмотреть телевизор внизу, — заметила я.

Его глаза поднялись к моим.

— Мог бы.

Это было все, что он сказал.

Я вздохнула, подошла к халату в ногах кровати, надела его, завязала пояс и забралась в постель.

Бенни лежал на этой кровати, и мне следовало бы закатить истерику по этому поводу, но мне хотелось поскорее лечь под одеяло. Сегодня был важный день с большим количеством объятий, перемещений и сидений. Мне было приятно все это делать. Но станет легче, когда я лягу. Было не совсем поздно, но это не означало, что мое тело не требовало отдыха.

Я перевела взгляд на телевизор, Бенни листал программу передач по телевизору, как мужчина, стоящий перед холодильником, не обращая особого внимания на продукты, не понимая, чего он конкретно хочет, ему не нравится то, что он видит, и он готов так стоять перед холодильником в течение следующего получаса, думая, что волшебным образом появится что-то, что он вдруг захочет съесть.

— О чем вы говорили с Кэлом? — Поинтересовалась я.

— Он хотел убедиться, что у тебя все хорошо, — ответил Бен, глядя в телевизор.

— Он мог бы спросить меня об этом, — указала я, глядя на Бена.

— Он не спросил тебя. А спросил меня. — Я и так это уже поняла.

— И вам потребовалось выйти на крыльцо, где никто не мог вас услышать? — Продолжила я.

— Да, на крыльцо, где никто не мог услышать, — заявил Бен, и это не показалось мне потрясающим. Наоборот еще больше раздражало.

— Бенни! — огрызнулась я, и он посмотрел на меня.

— Спрашивай то, что ты хочешь спросить, детка, — мягко произнес он, читая меня и зная, что я люблю ходить вокруг да около.

Так что я перестала ходить вокруг да около.

— У Кэла, похоже, появилась идея о нас с тобой, — заметила я.

— Не появилась, так как он неоднократно говорил мне, после того, как это дерьмо произошло с Хартом, чтобы я наконец вытащил голову из задницы и разобрался с тобой и с собой.

У меня отвисла челюсть.

Я захлопнул ее, чтобы заявить:

— Нет никаких «ты и я».

Его глаза скользнули по мне в его постели, остановились на моих глазах, и он тихо сказал:

— Детка.

Вот черт.

— Мы поговорим об этом завтра, — напомнил он мне. — Прямо сейчас могу сказать, что у тебя был длинный день, тебе нужно отдохнуть.

В этом он не ошибся. Он был внимательным, все подмечающим.

Еще одна хорошая черта в Бенни.

— Иди сюда, — приказал он.

— Мне и здесь хорошо, — откатила я, переводя взгляд на телевизор.

— Фрэнки, иди сюда, — позвал он.

Я посмотрела на него.

— Мне и здесь хорошо, Бенни.

— Детка, — твердо заявил он, но больше ничего не сказал.

— Мне тут удобно.

— Иди сюда, — сказал он еще раз.

— Бен, мне хорошо здесь.

— Иди сюда.

Я прищурилась.

— Ты это серьезно?

— Франческа, иди… сюда.

— Ты будешь повторять, пока я не придвинусь? — огрызнулась я.

— Да, — ответил он.

— Ты так раздражаешь, — заявила я ему.

— Иди сюда.

— Еще больше раздражаешь.

— Иди сюда.

Я свирепо посмотрела на него, сообщив:

— Мне хочется ударить тебя подушкой прямо сейчас.

— Иди сюда.

— Бенни! — крикнула я.

И я больше уже не лежала на своей стороне кровати.

А была плотно прижата к Бенни на его стороне кровати.

Это было приятно. Естественно. И правильно.

Я стиснула зубы.

Затем разжала, чтобы сказать:

— Ты чертовски раздражаешь.

— А ты в некотором роде миленькая.

Я снова стиснула зубы.

Бен остановился на каком-то телевизионном шоу, действие которого происходило в тюрьме.

— Я не буду смотреть тюремные сериалы, — заявила я.

Бен ничего не сказал, не переключил канал.

— И военные шоу тоже, — бессмысленно продолжила я.

Бен не пошевелился, канал остался прежним.

— Бен, найди что-нибудь другое, — приказала я.

— А, пожалуйста? — произнес он единственное слово как требование.

Я подняла голову с его груди, глянув на него.

Он ухмыльнулся мне.

Затем протянул мне пульт дистанционного управления.

Да, Бенни Бьянки, мужчина — настоящий мужчина передал мне пульт.

К его телевизору!

Еще одна хорошая черта в Бенни.

— Спасибо, детка, и еще раз, не беспокойся, что не придешь завтра.

Это было на следующее утро. Я стояла у входной двери дома Бенни, Ашика вышла на крыльцо. Я приняла душ, готова была встретить новый день и отпустить ее с дежурства в душе.

— Уверена? — Спросила она.

— Вчера мне было уже лучше, сегодня еще лучше, — напомнила я ей.

— Ага, — ответила она. — И все же, если я тебе понадоблюсь, просто позвони.

Моя Ашика. Потрясающая.

— Что мне нужно сделать, так это купить тебе билеты на Ашера, когда он в следующий раз будет выступать в Чикаго.

Ее глаза стали огромными.

— Подруга, ты же знаешь, что будет нехорошо, если я с этим мальчиком буду находиться в одном здании, даже если это здание — стадион.

Я знала, что Ашике нравилось его улыбчивое личико. И более важная вещь этот мужчина умел двигаться на сцене.

— Хорошо. Чтобы Ашер не вынес тебе судебный запрет, я найду что-нибудь другое, — ответила я ей.