Все еще в полусне, ощутила запах кофе, Бенни пробормотал:

— Принес тебе кофе. Твоя подруга внизу. Она только что появилась. Я пришлю ее наверх с водой и таблеткой.

Я сосредоточилась на нем, заметив, что его волосы пребывали в сексуальном беспорядке после сна, глаза смотрели нежно и сонно, и одет он был в белую футболку.

Видно приход Ашики разбудил его. И Ашика увидела его в таком виде, когда он открыл дверь. Следовательно, если вариант вовлечения Ашики в план моего побега все еще находился на повестке дня, она, скорее всего отвергла бы его, узнав, что в настоящее время я занимаю всю кровать Бенни; следовательно, она и пальцем не пошевельнет, чтобы помочь мне сбежать, думая, что я сошла с ума, что хочу сбежать от такого мужчины.

— Тебе нужна помощь, чтобы встать с кровати и дойти до ванной? — спросил Бенни, и именно тогда я поняла, что не скрывала как мне больно, потому что в данный момент чувствовала себя, словно одеревеневшей, готовой сломаться, если сдвинусь еще на дюйм, я даже не хотела пытаться.

Такое всегда за последнее время происходило по утрам. Становилось лучше, когда я немного приходила в себя, двигаясь, разогреваясь и, самое главное, принимала обезболивающие.

Я с нетерпением ждала того времени, когда мое тело не будет таким каждое утро. А все станет намного лучше. Но на это также требовалось чертовое время.

— Я… — Собиралась уже отказаться, не потому, что это был Бенни, я хотела дать ему понять, что мне не нужна его помощь, но и потому, что поступила бы также, если бы был кто-то другой.

Я гордилась этим. Хотя было глупо. Но я была такой.

Бенни понял, что я собираюсь отказаться от его помощи, не позволив мне этого сделать. Он снова переместился, обхватив рукой меня за талию, осторожно увлекая меня за собой. Он поднялся с кровати, одновременно вытаскивая меня из-под одеяла.

Пока он вытаскивал, я открыто поморщилась, не имея сил это скрыть.

В итоге мои ноги оказались на полу, бок прижался вплотную к боку Бенни, его рука обнимала меня за талию, а другая рука легла мне на бедро. Он удерживал мой вес на себе, в то же время поддерживая.

— Я бы отнес тебя в ванную, cara, но ты должна научиться делать это сама, — мягко произнес он.

Я посмотрела на него и кивнула, потому что он был прав. Довольно скоро я буду одна, и мне нужно научиться и привыкнуть делать все самой.

Он кивнул в ответ, его губы приподнялись, глаза потеплели. Затем он повел меня в ванную. Подвел к раковине, поддерживая, пока я не положила руку на стойку. Даже тогда его хватка немного ослабла, но он не отпустил.

— Ты в порядке?

Я не сводила глаз со своей руки на столешнице.

— Угу.

— Франческа.

Я подняла на него глаза.

Как только я на него посмотрела, он поднял руку, нежно взял за подбородок и наклонился. Коснувшись губами моей скулы, когда его губы оторвались от моей кожи, его большой палец переместился и провел по тому месту, где он только что дотрагивался губами, как будто хотел запечатать его губы там.

И поскольку его запечатывание на моей коже, как я знала, будет на вечность, я полностью забыла о своей боли.

— Я пришлю твою подругу наверх.

— Хорошо, — прошептала я.

Он не пошевелился. Просто удерживал мои глаза своими, пока я не сводила с него глаз, затаив дыхание.

Затем его большой палец снова переместился, скользя по краю моей нижней губы. Я почувствовала, как скручиваются пальцы на ногах и на руках и, наконец, внизу живота тоже все скручивалось, и все это скручивание не имело ничего общего с болью.

— Такая милая по утрам, — пробормотал он.

О Боже. Он полностью подготовился. Воспользовался своим преимуществом. Он начал свои облизывания еще до того, как прозвенел звонок.

— Бен…

— Сладкая с перчинкой. Чего еще может желать мужчина?

О Боже.

Прежде чем я смогла вставить хоть слово, его большой палец снова коснулся моей губы, рука, обнимавшая меня, сжалась, а затем он отпустил и вышел из ванной комнаты.

* * *

Я стояла у раковины в ванной Бенни в трусах и лифчике, новая повязка, которую наложила мне Ашика, прикрывала мою кожу на несколько дюймов ниже груди, немного правее.

В руке у меня была щетка-валик, и я обдувала свою густую прядь темных волос теплым воздухом из фена Бенни.

Я не позволила себе задумываться, зачем Бенни фен.

И не позволила не потому, что догадывалась, зачем Бенни нужен фен.

Первая часть моей догадки заключалась в том, что этот фен был не для личного пользования Бенни. Ашика позабавила себя (и меня), ознакомившись с содержимым шкафчиков в ванной Бенни, пока я принимала душ. Мы узнали, что у него есть средство для укладки волос.

Здесь не было ничего удивительного. С его шевелюрой ему необходимо было что-то делать, как-то управляться с ними. Хотя я была немного удивлена (как и Ашика), что средства все были дизайнерского бренда, они стоили бешеных денег и их можно было приобрести только в высококлассных салонах. Это мне показалось не очень похожим на Бенни.

Но фен явно был не для самого Бенни. Скорее всего он просто наносил этот гель на мокрые волосы, как-то их сгребал руками, так как ему было наплевать, в основном потому, что ему просто было наплевать, а отчасти потому, что, независимо от того, насколько небрежно он укладывал свои волосы, у него были такие великолепные волосы, что с ними можно было вообще ничего не делать, он бы все равно выглядел потрясающе.

Я старалась не представлять Бенни, стоящим перед зеркалом в ванной, как бы наугад проводящем своими длинными сильными пальцами по волосам, с полотенцем, обернутым вокруг талии.

Нет, я абсолютно не думала об этом.

Я подумала, что наверняка много женщин побывало в этой спальне, следовательно, и в этой ванной комнате. Одна из них может оставила этот фен (что было более вероятно), либо купила его в знак уважения ко всем женщинам, которые прошли через эту ванную и его спальню, нуждаясь в фене (это было маловероятно).

Я с некоторым раздражением думала, что пользуюсь феном для волос другой женщины, старалась не особо думать об этом, пока укладывала волосы. Если бы я позволила своему разуму порассуждать на эту тему (что, к сожалению, и сделала), я бы сказала себе, что это была я (что-то еще, что я сделала).

Меня выписали из больницы. Пришло время вернуться к той, какой я было до ранения, я очень следила за своими волосами и как следует их укладывала. Я подходила к уходу и укладке в полном оружии. Используя разнообразные продукты. Я использовала термо-защитный крем, масла для вытягивания волос, мусс для укрепления и объема, спрей для фиксации. Я могла сделать начес. Потом передумать. Могла по долгу возиться с прической. Могла укладывать один локон в течение десяти минут, чтобы он лег как я хотела.

Но я не… абсолютно не… делала всего этого сейчас, потому что Бен Бьянки видел меня в течение полутора недель в дерьмовом состоянии, так же и выглядящей, и теперь у меня появилась возможность выглядеть более или менее прилично.

Даже Джейми знала, как важно для меня выглядеть прилично, когда она принесла мою упакованную сумку в больницу, то захватила все мои бутылки и баночки для волос, мою расческу и мою щетку-валик.

Увы, с макияжем у нее так не получилось, она взяла только мой увлажняющий крем, пудру, румяна одного-единственного оттенка (когда у меня дома в ящичке для косметики лежало их не меньше двенадцати) и тушь.

Когда я ранее делала макияж, мне пришлось довольствоваться только этим.

Чего я не стала делать, так это довольствоваться единственным тюбиком блеска для губ (по словам Ашики, оттенок: «Ягодный многообещающий»), завалявшийся в ящике Бена вместе с черными парикмахерскими расческами, пластырями, которые по какой-то причине оказались без коробки, кусачками для ногтей, использованными бритвами, которые следовало давно выбросить в мусорное ведро, а не складывать в этот ящик, случайные таблетки без пузырька, и тому подобное.