Этот блеск для губ определенно принадлежал не Бенни.

Позже, когда я останусь одна, я сделаю то, что прописал мне мой врач — сделаю зарядку, потом зайду в ванную, возьму блеск для губ, выйду в спальню и выброшу его в окно.

Я выключила фен, положила его на столешницу рядом с раковиной и с помощью щетки-валика повозилась с прядью, которую сушила.

— Мне больно это говорить, детка, — начала Ашика, сидя на сиденье унитаза и наблюдая за мной. — Видя, как выглядит этот парень, но у меня все же имеются три старших брата. У моих братьев есть множество собратьев. Но судя по бицепсам этого мужчины внизу, не говоря уже о других вещах этого мужчины внизу, он сможет за себя постоять. Если десять чернокожих мужчин появятся у его двери, чтобы вызволить женщину из его дома, которую он удерживает в плену, думаю, они не будут для него слишком большой удачей.

Ашика была высокой, с большой грудью и пышной попой, с короткими, выпрямленными, уложенными до скул волосами и глазами, заставляющими желать, чтобы она нашла мужчину и родила детей, потому что детям нужно было видеть ее доброту, направленную на них с рождения до последнего взгляда, брошенный на них на своем смертном ложе.

Она позвонила на работу этим утром, предупредив, что задержится, так как должна мне помочь. Когда она не проводила инвентаризацию ванной комнаты Бенни, то напомнила мне, что мой бывший босс не будет возражать, если она опоздает на полчаса или на три часа, ухаживая за мной.

Это было потому, что ему нравилась Ашика. Еще и потому, что он любил меня.

Я знала, что он любил меня отчасти потому, что хотел залезть ко мне в трусики.

В основном он любил меня за то, что я была лучшим продавцом в его отделе продаж. Когда я подала заявление об уходе, мне казалось, что он разрыдается.

Я понимала его. Поскольку была ценным товаром. Я умела продать. Для него я была настоящий подарок. У меня талант, даже я должна это признать.

Началось все, когда я получила свою первую работу в отделе продаж в возрасте двадцати лет, продаж автомобилей. Мужчина, нанявший меня, решил взять меня в шутку. Он хотел посмотреть, как я попытаюсь продавать машины, хотел посмеяться надо мной со своими ребятами, когда я не смогу продать ни одной.

Тогда он не знал, как и многие продавцы автомобилей, что есть женщины, которые действительно разбираются в автомобилях, и одной из таких женщин была я.

Было еще одно, что он не понимал, что существуют и другие самостоятельные женщины, желающие купить машину, без мужчины, привязанного к их бедру и говорящего за них обоих. Этим женщинам нужен был кто-то, кому они смогли бы доверять, с кем могли бы общаться на одном языке, кто, как они думали, не обманет их, и это тоже была я.

Чего он так и не понял, так это того, что вид у меня был не суровый, я была не прочь пофлиртовать, чтобы сделать продажу, и девяносто восемь и семь десятых процентов мужского населения думали своими членами, ведя со мной переговоры.

Поэтому я убила всех наповал.

Но я недолго оставалась на этой работе, потому что босс был мудаком. Несмотря на то, что я доказала, хвастаясь своими продажами месяц за месяцем, попадая на первое место в отделе продаж, хвастаясь перед хорошими мальчиками, которых он нанял, но никому не нравится работать на мудака. И когда другой дилерский центр сделал мне предложение, я приняла его.

Затем я продала машину владельцу огромного бизнеса по продажам канцелярских товаров, который оценил мои навыки и нанял меня. Позже меня переманил мой нынешний босс, он занимался больничными принадлежностями.

С тех пор ко мне часто приходили охотники за головами, пытаясь меня переманить.

Я оставалась на этом месте по глупым причинам, цепляясь за жизнь в Чикаго, которая, как оказалось, была уже давно в прошлом.

Но я также оставалась по уважительным причинам. Мне нравилась моя работа, я зарабатывала больше, чем просто хорошие деньги, у меня были отличные клиенты, босс, который хотел залезть ко мне в трусики, но, несмотря на это, уважал меня, и почти все мои коллеги на работе стали моими друзьями.

Два месяца назад фармацевтическая компания из Индианаполиса обратилась ко мне с предложением, от которого я не смогла отказаться. Несмотря на то, что у меня не было опыта продаж фармацевтических препаратов, у меня был опыт продаж в больницах, поэтому я была знакома с правилами игры и с некоторыми игроками в этой сфере. Мне предложили возглавить отдел, моя базовая зарплата была бы почти вдвое больше моей нынешней. Территория, которую мы с моей командой собирались охватить, была обширной, что означало путешествие — идея, которая мне понравилась.

Аварийный люк, наконец-то, открылся, и я решила выбраться наружу.

Конечно, я буду скучать по своему боссу, моим клиентам, моим коллегам и особенно по Ашике.

Я расчесала волосы щеткой для очередного порыва горячего воздуха, устремила взгляд на Ашику в зеркале и сказала ей:

— Если ты пришлешь к его порогу девять чернокожих мужчин, пожилая леди Замбино выйдет из своего дома со своим шаром для боулинга. Может, ей и восемьдесят два, но она безумно виртуозно обращается с мячом. Так что не уверена, что это будет слишком хорошо для твоих братьев и их собратьев.

Произнеся это, я обдала свои волосы горячим воздухом.

Когда я закончила и перешла к новой пряди, Ашика сказала:

— Я беспокоюсь о тебе.

Я поняла, что она сказала мне это, потому что пока она накладывала мне чистую повязку, я рассказала ей о том, что задумал Бенни. С тех пор она выжидала своего часа, вероятно, ожидая, когда я полностью завладею ее вниманием. Поскольку этого не происходило, и в конце концов ей действительно пришлось бы идти на работу, она воспользовалась ситуацией.

Я перевела взгляд со своих волос на нее и заверила:

— Со мной все будет в порядке.

— Такой парень, как там внизу, может быть убедительным, — ответила она.

Я знала об этом и была чертовски этим напугана.

— Со мной все будет хорошо, — повторила я.

— Милая. — Она наклонилась ко мне, поставив локти на колени, но ее глаза не отрывались от моих в зеркале. — Мой следующий вопрос должен быть задан с вином и расслабляющей музыкой после того, как мы сделаем процедуры по уходу за лицом и уложим волосы, но я должна сказать прямо. И этот вопрос был бы таким — почему ты не хочешь, чтобы он убедил тебя?

Я сжала губы и обдала локон горячим воздухом.

Когда я выключила фен, Ашика продолжала смотреть на меня.

— Избегаешь? Фрэнки Кончетти? Девушка, которая всю жизнь действовала в открытую?

— Он брат моего покойного парня, — сказала я в миллионный раз менее чем за два дня. Хотя, на этот раз, она и так уже знала.

Она кивнула.

— Я понимаю, почему ты не хочешь. Я полностью это понимаю. Но я видела этого парня там внизу, и когда я говорю это, имею в виду не только тот факт, что он выглядит достаточно хорошо, что его хочется съесть. Дело в том, что он был милым, но тверд, когда сказал мне, что я должна присматривать за тобой. Не поддаваться ни на одно твое дерьмо, если ты попытаешься меня убедить, что сможешь сделать что-то самостоятельно, если я не считаю разумным, что тебе стоит это делать самой. И еще, что мне необходимо дать тебе эту таблетку, потому что ты гордая, упрямая и пытаешься скрыть боль. — Она сделала паузу, не спуская с меня глаз в зеркале, и закончила: — Ему не все равно, Фрэнки. Причем очень сильно не все равно.

— Дело не в этом, — ответила я ей.

— А в чем? — Спросила она.

— Дело в том, что это нехорошо, — объяснила я.

— Дело не в том, что это нехорошо, потому что это будет хулиганство.

Я потеребила свой локон и подогрела его еще сильнее, потому что не хотела снова говорить об этом.

Когда я закончила, Ашика все же продолжила.

— Ты затаила обиду.

Я снова посмотрела на нее в зеркало.

— Э-э… да.

Она покачала головой.

— Только Бог может судить его и его семью, как они обращались с тобой. Здесь, на земле, самое правильное — это простить. Труднее забыть, милая. Это твой крест, который ты должна нести, и в этом вся суть прощения. Они дали тебе этот крест, и это ты должна нести его, находя возможность простить. Вот почему прощение — это божественное. Потому что кто-то причиняет нам боль и зло, мы живем с этим злом бок о бок с ними, но именно мы должны найти в себе силы простить их — снять их с крючка. И если они хотят попросить у тебя прощение, дай им этот шанс, потому что только у тебя есть сила их простить, чтобы их душа не была такой тяжелой от грехов. И правильное то, что нужно сделать — это использовать, данную тебе силу.