— У тебя через дорогу живет пожилая женщина. Если тебе потребуется жизненная мудрость, Франческа Кончетти, ты двигаешь ногами к моему дому. Я дам тебе совет.

Затем она отпустила мой подбородок и пошла на очередной бросок.

Я сглотнула, прежде чем прерывисто вздохнуть.

Мне была необходима мудрость, любой человек нуждался в мудрости.

Но я ни в коем случае не начну двигать ногами в сторону дома этой женщины, чтобы услышать мудрость миссис Замбино.

Излишне говорить, что остаток моего времени со старой леди Замбино и ее командой был не таким приятным, как в начале.

Когда все закончилось, она сначала высадила Филлис, а затем направила свой кадиллак к дому. Она болтала с Филлис, пока ее везла, как только мы остались одни в машине стало убийственно тихо, пока она рулила по улицам Чикаго в районе, который я называла домом детства.

И это мне напомнило, что Бенни купил дом в нашем районе.

Семейный человек, держится рядом, наслаждаясь историей предков.

Бог не ненавидел меня. Скорее всего он презирал меня.

Она остановилась у дома Бенни, машина работала на холостом ходу, я повернулась к ней.

— Спасибо, что присмотрели за мной, миссис Замбино.

Она пристально посмотрела мне в глаза и кивнула.

Я повернулась к двери, положила руку на ручку и пробормотала:

— Увидимся.

И не успела открыть дверь.

Обернулась, когда миссис Замбино обхватила мое колено своими серебряными когтистыми пальцами.

Я поймала ее взгляд, она сразу же перешла к делу, тихо говоря.

— Мой Алонсо, упокой его душу… — Она осенила себя крестным знамением свободной рукой и продолжила. — Бог послал ему испытание, подарив трех дочек. Он жил с четырьмя женщинами в доме. И вся атмосфера в доме была девчачьей. Дом был полон женщин, мои дети были рядом. Он все время думал о нас, заботился о нас.

Она замолчала, я ничего не сказала, потому что не знала, к чему она это мне рассказывает.

— Он наслаждался каждой минутой, — прошептала она.

Грустный тон ее голоса заставил меня затаить дыхание, отчего я вспомнила, что Ал Замбино умер всего два года назад.

Она продолжила.

— Мой Ал часто говорил, если бы он был моложе, то заставил бы Энцо Кончетти понять смысл той красоты, которую он создал, имея в виду вас, его дочерей, той красоты, которой он пренебрег.

И от этого мое дыхание стало хриплым.

— Нет ничего более ценного, сказал бы Ал, чем ваша малышка.

— Миссис Замбино, — прошептала я.

— Ему разбивало сердце, когда он узнал, что ты и твои сестры видели в себе только то, что ваш отец научил вас видеть — смазливую мордашку и красивое тело. А не то что заложено у вас внутри. Хороший бы отец научил бы вас понять всю вашу ценность.

Мое дыхание все еще оставалось хриплым, а сердце начало биться быстрее.

— Я…

Я замолчала, когда внезапно ее рука метнулась вперед, она снова схватила меня за подбородок, повернув мою голову в свою сторону, уверенно, но нежно.

— Ты хорошая девочка, Фрэнки Кончетти, — заявила она.

Я почувствовала, как слезы защипали в глазах.

— Хорошие девочки достойны хороших вещей. — Она отпустила руку с моего подбородка, ее взгляд скользнул мимо меня к дому Бенни, затем вернулся ко мне. — Позволь себе иметь хорошие вещи.

— Это неправильно, — тихо ответила я ей.

— Есть всего лишь одна вещь на прекрасной Божьей земле, и это, — она наклонилась ко мне, — любовь никогда не ошибается.

Я покачала головой.

Она выдержала мой пристальный взгляд.

— Если ты хочешь получить мудрый совет, Франческа, то пожилая леди живет через дорогу, готовая дать тебе мудрый совет.

Я сжала губы.

Ее глаза снова посмотрели поверх моего плеча, прежде чем вернуться ко мне.

— Бенни ждет.

Я повернула голову и посмотрела на дом Бенни, он стоял на крыльце, скрестив руки на груди, в своей фирменной униформе — футболке и джинсы, но на этот раз футболка была темно-синей.

Я оглянулась на миссис Замбино.

— Спасибо за сегодняшний день.

— Завтра еще одна игра в чемпионате, если захочешь присутствовать, не пожалеешь.

Я ухмыльнулась ей.

Она многозначительно уставилась на мою дверь.

Я вышла и едва успела закрыть дверь, как ее кадиллак задвигался по улице, направляясь к гаражу ее дома.

Бенни смотрел, как я иду к нему, не двигался, пока я не остановилась в шаге от него.

Он опустил руки, уперевшись ладонями в бедра, когда я присоединилась к нему на верхней ступеньке крыльца.

— Что у вас там было? — спросил он, его глаза метнулись в сторону дороги, прежде чем вернуться ко мне.

Я уставилась на него, глядя снизу вверх. Он был высоким. Красивым. Он был хорошим сыном. Хорошим братом. Хорошим парнем. Он станет хорошим мужем и замечательным отцом.

Я хотела бы попробовать с ним осуществить последнее.

Но не могла этого допустить.

— Нам нужно поговорить, — объявила я.

Он пристально всматривался в выражение моего лица, я видела, как менялось его выражение, пока он меня изучал. И поняла, когда его лицо смягчилось.

О да. Я очень хотела бы с ним попробовать создать семью.

— Детка… — начал он.

— Сейчас, — оборвала я его.

Он изучал меня еще долгие секунды, прежде чем кивнул, подошел к двери, распахнул ее передо мной.

Я вошла, направившись прямиком в гостиную, бросила свою сумочку на диван.

Услышала, как закрылась дверь, повернув голову в ту сторону, Бен вошел в комнату.

Мне необходимо было сделать это сейчас. Я должна была вытащить это наружу.

А потом уйти.

— Я любила твоего брата, — заявила я, отчего он резко остановился, его глаза остановились на мне, внезапное напряжение завибрировало в комнате.

— Я знаю, — медленно согласился он.

— Нет, Бен, я любила твоего брата, — подчеркнула я.

— Я знаю это, Фрэнки, — ответил он.

— Когда я была с ним, я не думала о нас, — поделилась я, подняв руку и помахав ею между ним и мной. — Никогда.

— Хорошо, — сказал он в качестве подсказки, когда я замолчала.

— Когда он умер, это сломило меня.

Он закрыл глаза, поморщившись, открыл их и снова сосредоточился на мне.

— Я знаю, детка, — тихо ответил он.

— Это сломило меня, потому что я любила его. Сломило, потому что я скучала по нему. Сломило меня, потому что я не отношусь к тем достаточно сильным женщинам, способным остановить своего мужа, бросающего свою жизнь коту под хвост.

Голос Бена был все еще тихим, но твердым, когда он заявил:

— Ты не несешь ответственность за смерть Винни.

— Не несу?! — Спросила я.

— Нет, — ответил он.

— Уверен, что так думаешь? — Вставила я.

Понимание отразилось на его лице. Он сделал шаг ко мне, но остановился.

— Я это заслужил.

Я отрицательно покачала головой.

— Я не наказываю тебя, Бен, честно. Я верю, когда ты говоришь, что сейчас думаешь по-другому. Но, скажу только, я все еще не верю.

— Фрэнки, Винни повелся на всякое дерьмо, в результате с ним это и случилось.

— Женщина должна прикрывать спину своего мужчины, — парировала я.

— Не тогда, когда ее мужчина повернулся спиной к своей женщине, — ответил он.

Его слова поразили меня, как пуля (мне знакомо было это чувство), я закрыла рот.

— Именно так он и поступил с тобой, и ты это знаешь, — заявил Бенни.

Я посмотрела в сторону.

— Именно так он и поступил, и ты знала это, поэтому и закончила с ним, — продолжал Бенни.

Я посмотрела на него.

— Не так ли? — настаивал он.

— Да, — прошептала я, а затем призналась в своей ужасной тайне, — я отказалась от него.

На этот раз Бен покачал головой.

— Cara, он забрал все, так что не от чего было отказываться.

Его слова снова сильно задели меня, и я резко вдохнула, как будто получила удар.

— Ты же высказала ему свое мнение? — спросил он.

— Все равно это недопонимание друг друга останется между нами, — объявила я. — И так будет всегда.