— Как? — спросил Бенни, прежде чем напомнить мне: — Он умер.

— Я любила твоего брата, Бенни, — повторила я.

— Да. Любила. Он был милым. Был хорошим парнем. Он тоже любил тебя. Был чертовски тобой одержим. Я был рад, что мой брат испытывает такую любовь. Но потом я чертовски разозлился, когда он обосрал всю эту любовь.

Еще один штрих к характеру Бенни.

Я не могла этого выносить.

— У нас ничего не получится, — заявила я.

— Почему? — Спросил он.

— Потому что люди увидят нас у «Джузеппе», подумают: «Вот она, Фрэнки Кончетти. Встречается с братом своего покойного парня. Цепляется за другого Бьянки».

— Любой, кто подумает такое дерьмо может поцеловать тебя в задницу, и пока будут продолжать так думать, могут поцеловать и мою задницу.

Казалось, что у него имелся ответ на все, но я не собиралась сдаваться, поэтому наклонилась и крикнула:

— Это неправильно!

Он наклонился вперед, повысив голос, раскинув обе руки, спросил:

— Последние четыре дня были неправильными, Фрэнки? Ответь мне. Что было не правильным в них? Ты не хихикала со мной? Ты не делилась мудрыми мыслями с одной из приемных дочерей Кэла? Ты в моей постели не прижималась ко мне, чтобы посмотреть телевизор? Ты не ела мою пиццу и наслаждалась каждым гребаным кусочком? Ты не сидела за кухонным столом и обедала с моей мамой? Папа не прикрывал твою спину, когда твоя сучка сестра заявилась ко мне домой? Как насчет того, что что-то из этого неправильно?

Вот тогда-то я и потеряла терпение.

— Я не хочу, чтобы ты когда-нибудь думал, что я с тобой по какой-либо другой причине, кроме той, что ты просто Бенни! — закричала я. — Никогда, Бен. Никогда. Ты этого не заслуживаешь. Ты не заслуживаешь, когда-либо думать о чем-то подобном!

Пока я кричала, его туловище дернулось назад, даже когда его подбородок врезался в шею.

Когда я перестала орать, он прошептал:

— Какого хрена?

— Ты прав, — огрызнулась я, протягивая руку. — Я накинулась на тебя после похорон Винни. Ты поцеловал меня, но я сделала первый шаг.

— Я знаю это, детка, — ответил он, все еще шепча.

— Это был поступок в стиле шлюхи.

— Ты была пьяна.

— Это был поступок шлюхи.

— Франческа, тебе необходимо было облегчить боль, ты была не в себе, напилась до потери сознания. Как и я. Ты потеряла своего мужчину, я потерял брата, ты женщина, я парень, это дерьмо случилось семь лет назад. Оно было неправильным. Мы оба облажались. Мы оба это поняли. Но это уже в прошлом.

— Больше ничего? — Подрезала я.

— Все и точка, — немедленно ответил он.

— И ты не думаешь, что я шлюха.

Его тело стало твердым, и мое сердце сильно сжалось.

— Ты думаешь, что я шлюха, — прошептала я.

— Нет, — выпалил он.

— Думаешь. Я вижу это по твоему лицу, Бенни Бьянки.

— Детка…

Я покачала головой, глядя на дверь, требуя:

— Отвези меня домой.

— Детка…

Я посмотрела на него и закричала:

— Отвези меня домой, Бенни!

— Фрэнки, детка. Бл*дь. Я знаю, что Винни лишил тебя девственности.

Я сделала два шага назад и уставилась на него.

Он наблюдал, как двигаются мои ноги, и его глаза впились в мое лицо.

— Да. Это неловкое, некомфортное дерьмо, через которое нам видно суждено пройти сейчас. — Он поднял руку, провел ею по своим потрясающим волосам, глядя в сторону и бормоча: — Через все это дерьмо, оставленное им.

— Винни рассказал тебе об этом? — прошептала я, и Бенни оглянулся на меня.

— Да, — выдавил он.

— О Боже мой, — выдохнула я.

— Ты любила его. Он был хорошим парнем, пока не стал плохим. Но он любил трепать языком.

— О Боже мой, — повторила я.

Мне хотелось умереть от стыда на месте. Хотелось вернуться в лес и не выбираться оттуда.

Винни рассказал обо мне, то есть обо мне.

Бенни!

— Фрэнки…

— И что еще он тебе рассказал? — Спросила я.

— Детка…

Я наклонилась к нему.

— Что ты еще знаешь, Бенни Бьянки?

Он ответил, мне показалось, что он с трудом произносит слова:

— Знаю, что мне нужно кое-что сделать, чтобы тебе понравилось опускаться на мой член.

Я посмотрела на потолок и воскликнула:

— О Боже мой!

— Детка, иди сюда.

Я посмотрела на него и покачала головой.

— Нет. Отвези меня домой.

— Фрэнки, иди сюда.

— Так стыдно и унизительно, — прошипела я.

— Я говорю тебе, я знаю, что ты не шлюха. В тебе раньше ничего не было от шлюхи, в тебе это просто не заложено, детка. Черт, тебе был двадцать один год, когда ты перестала быть девственницей, и с тех пор у тебя не было мужчины.

— Откуда ты знаешь? — огрызнулась я.

— Детка, я был влюблен в тебя. Ты все еще мне нравишься. Я никогда не переставал быть влюбленным в тебя. Я на многое обращал внимание по поводу тебя.

Несмотря на то, что мне очень понравились его слова, я была слишком подавлена, чтобы позволить этому хорошему чувству проникнуть внутрь, поэтому просто уставилась на него.

— Я прав, не так ли? — настаивал он.

Я продолжала раздраженно смотреть на него.

— Я прав, — пробормотал он.

— Отвези меня домой, — потребовала я.

— Фрэнки…

— Правда, — выдавила я. — Как ты думаешь, мы сможем выйти за рамки этого? Если ты знаешь, что твой брат был первым?

— Это даже не приходило мне в голову, когда вчера моя рука покоилась на твоей заднице, а мой язык был у тебя во рту. Даже не начинай, Фрэнки, потому что ты тоже не вспоминала о Винни, когда мы целовались.

Я закрыла рот, который открыла, чтобы возразить, Бенни меня опередил, хорошо меня изучив, потому что я даже не вспоминала о Винни. Он не приходил мне в голову. До тех пор, пока Бенни сейчас не заговорил о нем.

Это касалось только Бенни и того, что Бенни делал со мной.

— Хорошо, тогда как насчет другого? — выпалила я. — Я не большой поклонник минетов.

— Тогда, не обижайся на моего покойного брата, он неправильно тебя учил.

Я вскинула руки.

— Ты не находишь весь этот наш разговор странным?

— Детка, серьезно, я раздену тебя и доведу до того, что ты будешь так увлечена процессом, кончишь раньше, чем я смогу вынуть свой член из твоего рта и погрузиться в тебя.

— Ррррррр! — Закричала я, главным образом потому, что внезапно у меня возникло непреодолимое желание сделать Бенни минет.

С ума сойти!

Так же внезапно я оказалась в его объятиях.

Я дернулась всем телом, но его руки сжались крепче.

— Спокойно, — прорычал он.

Я замерла и уставилась на него, глядя снизу вверх.

— Ты не шлюха. — Продолжил он рычать.

Я продолжала пристально смотреть на него.

— И мне плевать, кто и что подумает о нас, увидев нас вместе. Они будут нас осуждать, они ответят за это перед Богом, а не передо мной или тобой.

Я просто продолжала пристально пялиться на него.

Бенни выдержал мой пристальный взгляд, потом спросил:

— Ты обедала?

— Старая леди Замбино угостила всю свою команду «Кони догс» из киоска по продаже снеков в честь их оглушительной победы.

— Очень жаль. Я собирался отвезти наши задницы в «Линкольн» за сэндвичами.

При этом предложении мои плечи расправились, и я поделилась:

— Но все равно хочу есть.

— То есть сэб наверху твоего списка, а «Кони дог» испортил твой чертовый опыт в «Джузеппе». (сэб — сэндвичи. — амер. Сленг. — прим. Пер.)

— Ничто не сравнится с «Джузеппе».

Бенни ухмыльнулся.

Затем спросил:

— Ты закончила психовать?

Я абсолютно не психовала.

Это осознание заставило меня обмякнуть в его объятиях.

Я устремила взгляд на его плечо, говоря:

— Все кажется странным.

— Да, — согласился он, и я оглянулась на него. — Странно. Неловко. Отстойно. Напоминает мне, что я должен был пригласить тебя на свидание, когда хотел пригласить тебя в выпускном классе, но не сделал этого, потому что всем было известно, что ты не даешь. Но теперь мы здесь. Мы справимся с этим. И, по крайней мере, сейчас я уверен, что смогу убедить тебя выложиться и дать мне намного больше, чем я мог бы получить в семнадцать лет.