Если бы это был тот самый «старый товарищ», с кем Отто провел тот июльский выходной, то Волленвебер должен был иметь жену-итальянку и дочь в возрасте четырех недель. Я нашел в Коннектикуте бывшую жену одного из двух пасынков Волленвебера. Та проявила дружелюбие и готовность помочь. По ее словам, она несколько раз встречала Карла-Густава, но речь о войне у них никогда не заходила. «Он был тихим и смирным человеком»[720]; ее бывший муж Михаэль, один из двух его пасынков, не был с ним близок: «Мы с мужем никогда о нем не говорили». Второй пасынок, Йорг, не проявил желания со мной общаться, зато передал кое-какие сведения, оказавшиеся решающими.

«Волленвебер был нашим отчимом, — написал мне Йорг, — с 1953 года, когда за него вышла наша мать»[721]. Он подтвердил другие подробности: что отчим перешел из протестантизма в католичество и был «очень близким другом папы Пия XII». В конце войны Ватикан предоставил убежище ему и еще двум высокопоставленным фигурам из германского посольства; тех интернировали потом в лагеря союзников. Четвертым по значимости сотрудником посольства был Сигизмунд фон Браун, брат Вернера фон Брауна, участника разработки ракет Фау-2, переехавшего впоследствии вместе с другими немецкими учеными в США. Жена Сигизмунда была беременна, поэтому Волленвебер, тогда еще холостой, занял его место в лагере для интернированных в Сицилии.

Даже эти ограниченные сведения — дата женитьбы и отсутствие других детей — ясно доказывают, что не он был тем «старым добрым товарищем», с которым Отто купался в озере Альбано. Гипотеза не подтвердилась, никаких свидетельств о сотрудничестве Волленвебера с американцами не нашлось.

Наличие в американских архивах дела Волленвебера позволяло предположить, что там имеется и другая полезная информация. Ввиду объемности и сложного устройства архивов ЦРУ и других организаций мне потребовался опытный проводник. Я обратился к профессору университета Флориды в Гейнсвилле Норману Годе, много пишущему о контактах американских разведывательных служб и бывших нацистов на основе рассекреченных материалов американской разведки. Особенно внимательно я прочел книгу, в которой он выступил соавтором, о вербовке американцами известных офицеров СС и гестапо, предпочтительно из числа имевших опыт в разведке[722]. Одним таким эсэсовцем был «лионский палач» Клаус Барбье, чьему побегу в Южную Америку помогли деятели Ватикана.

В книге профессора Годы говорится об организационной структуре американской разведки в Западной Европе в то время, когда Отто появился в Риме. Активнее всего тогда действовал Корпус контрразведки американской армии (CIC). В этой связи мне припомнилась одна строчка в воспоминаниях Шарлотты: «За мной день и ночь следил CIC, пытавшийся выйти на моего дорогого мужа Отто»[723]. Других организаций Шарлотта не упоминала.

Корпус контрразведки появился в 1942 году[724], но его зачатки возникли еще в Первую мировую войну. До мая 1945-го он занимался всеми аспектами военной разведки, потом его задачи были расширены и включили поимку нацистов во всей Европе. Так Корпус возглавил денацификацию — усилия по превращению бывших нацистов в добропорядочных граждан. В процессе этой деятельности организация, столкнувшись с угрозой, якобы исходившей от Советского Союза, стала использовать бывших нацистов. Корпус приглядывался к высокопоставленным нацистам, имевшим разведывательный опыт, особенно к эсэсовцам и к прочим, знакомым с коммунистическим недругом. Труд профессора Годы содержит несчетные подробности, в том числе имена людей и названия организаций, фигурирующих в бумагах Отто.

Профессор Года четко называет Корпус организацией, совершавшей ошибки: как известно, он прибегал к услугам нацистов, разыскиваемых за серьезнейшие преступления. Таких, как Герман Хёфле[725], служивший в Кракове в одном из вспомогательных полицейских подразделений Отто и ставший к 1942 году «главнейшим подручным» Одило Глобочника. Как ни зловеща была роль Хёфле и как ни стремилась Польша усадить его на скамью подсудимых за серьезные преступления, совершенные им на ее территории, Корпус использовал его как своего информатора.

Профессору Годе были знакомы имена ряда коллег и знакомых Отто в Риме. Корпус контрразведки тесно сотрудничал с епископом Драгановичем и с генералом Карлом Вольфом, начальником Отто в Италии, который вел переговоры об операции «Санрайз» с Алленом Даллесом, американцем из Управления стратегических служб, будущего ЦРУ. Американцы знали о прошлом Вольфа, но предпочитали закрывать на это глаза; известен был, в частности, документ 1942 года, в котором Вольф выражал «особенную радость» в связи с «перемещением» еврейского населения и с новостью о том, что «вот уже две недели железнодорожный состав каждый день перевозит в Треблинку по 5 тысяч представителей „избранного народа“»[726]. Они постарались убрать имя Вольфа из списка потенциальных «главных военных преступников»[727], которых ждал суд в Нюрнберге, и в дальнейшем ограждали его от судебного преследования.

Исследования профессора Годы представляли немалый интерес. Он доказал, что к 1949 году Корпус, прочие американские спецслужбы и британцы отлично знали, что многие так называемые «беженцы», оказавшиеся в Италии, на самом деле были нацистами или соучастниками нацистских преступлений. Знали они и об их путях бегства, об использовании фальшивых документов, о способах получения проездных документов, о роли Красного Креста и ряда лиц, имевших отношение к Ватикану.

Я узнал, что в 1949 году Корпус контрразведки активно действовал в Риме[728].

Узнал, что заместителем генерала Вольфа по операции «Санрайз» был Ойген Доллман, разыскиваемый итальянцами за участие в убийстве 335 гражданских итальянцев в Ардеатинских пещерах под Римом[729]. В 1947 году американцы всё знали о роли Доллмана, но все же предприняли шаги по его защите от преследования в Италии, а затем помогли ему покинуть Рим.

Узнал, что в апреле 1945 года Вальтер Рауфф, занимавший келью в Винья Пиа до Отто, был пойман и допрошен контрразведкой[730]. Считалось, что он представляет собой огромную «угрозу» и заслуживает «пожизненного заключения», что не помешало ему сбежать.

Узнал, что в Верхней Австрии куратором Корпуса был Томас А. Лусид[731] из 430-го отряда, участник ареста фрау Гиммлер. Из работ Нормана Годы я понял, что Лусид привлек к сотрудничеству Вильгельма Хёттля, нацистского перебежчика, о котором предупреждал Отто Рафельсбергер (он же «Ладурнер»)[732]. Лусид называл Хёттля «прекрасным источником», служившим в разведке нацистов и способным «совершенно точно» оценивать донесения о намерениях СССР. В 1948 году Лусид поручил Хёттлю кураторство над двумя новыми разведывательными сетями Корпуса, доносившими о советском влиянии в Венгрии и в Австрии.

Всех их — Вольфа, Рауффа, Хёттля и Доллмана — объединяло то, что они сотрудничали с Отто в период его службы в Италии с осени 1944 года. Тем не менее, по признанию профессора Годы, раньше он не наталкивался на имя Отто, крупного нациста, полностью ускользнувшего от внимания ищеек. Он вызвался поискать документы о нем в архивах Корпуса контрразведки и ЦРУ: вдруг найдется что-то, позволяющее соединить ряд точек в жизни Отто и элементы, упомянутые, но не объясненные в документах Шарлотты.