Несколько контактов Отто были определены как симпатизирующие фашистам. Графов Клавио и Пьеро Тальявиа он описывает как «бывших фашистов, хороших людей». Граф Теодорани Фаббри[709], «зять брата дуче», был якобы близок к Ватикану и имел связи с «политиками, в армии, в полиции». Синьорина Елена Виталис была, по оценке Отто, «очень милой неофашисткой?!». В списке из 35 контактов только один назван Отто «антифашистом» — инженер Биаджио Боджиоаннини, служивший офицером в горном корпусе «Альпини», при всем том «достойный и легко поддающийся влиянию».

В списке Отто представлен и дипломатический корпус. Его превосходительство Камилло Джуриати, бывший итальянский дипломат, специализировался на торговле с Индией. С бароном Фолко Алоизи[710], сыном итальянского представителя в Лиге Наций во время Абиссинского кризиса, следовало обращаться «с осторожностью». Шестидесятипятилетняя баронесса София Торан де Кастро, чья мать была родом из Вены, «трогательно добра». Марианна Лайбл[711], «почерковед из Южного Тироля», стала потом актрисой и снималась в фильмах Лукино Висконти и Кинга Видора. Впервые она сыграла в фильме Гезы Радваньи «Безымянные женщины», в эпизоде которого появился сам Отто.

«Поразительный список», — тихо сказал профессор Кертцер. Само перечисление имен подтверждало мнение профессора о кругах, где вращался Отто.

Мы перешли к насильственным смертям, убийствам в послевоенном Риме. «Послевоенному Риму было присуще насилие, — согласился профессор, — но в основном против итальянцев». По всей Италии происходило сведение счетов, счет убитых шел на тысячи, удары наносили главным образом бывшие участники Сопротивления. Австрийцы и нацисты их мишенями обычно не становились. «В Сопротивлении — мифологизированном и преувеличенном — преобладала коммунистическая партия». Еще долго после войны убийства противников-итальянцев из мести оставались визитной карточкой Сопротивления, но в 1949 году они уже были по словам профессора, «весьма необычным» явлением.

Отто, обвиненного в «массовых убийствах», продолжал профессор, страшила опасность обнаружения, поимки и предания суду за участие в нацистских преступлениях. «В Риме хватало людей, особенно левых, стремившихся вывести на чистую воду кого-нибудь вроде Отто».

Главными охотниками за такими, как он, были американцы, но убивать Отто они вряд ли стали бы. «Предположение об организованном ими отряда убийц выглядит нелепым». Это был не их стиль, по крайней мере, в Италии. Найди его американцы, они бы его схватили, бросили в тюрьму, судили. «И повесили бы», — добавил профессор Кертцер. «В 1949 году Рим был полон людей, пытавшихся его поймать, поэтому у него хватало оснований бояться».

Мог ли Отто быть на прицеле у СССР или у итальянских коммунистов? «Не исключено», — был ответ. В 1949-м нацисты еще вызывали «сильный гнев на левом фланге». Поэтому убийство вполне могло произойти.

Мы обратились к немцам в списке Отто. Первым был Карл-Густав Волленвебер, «бывший помощник посла», как записал Отто. Кто-то добавил дату — январь 2000 — и несколько слов: «Отравление произошло 2 июля в его доме». Почерк похож на почерк Хорста.

— Думаете, Отто Вехтера отравили? — спросил меня профессор Кертцер.

У меня еще не сложилось мнение, пока что я переваривал материал. Я изложил то, что было известно о событиях первых выходных июля 1949 года, когда Отто гостил у «доброго старого товарища» на озере Альбано. Судя по слову «товарищ», тот был немецким или австрийским нацистом, но его имени Отто не назвал. Я решил выяснить, у кого он гостил, когда заболел: имя могло помочь с установлением обстоятельств его смерти и ее причин.

Решено было начать с Волленвебера — нового имени.

Добыть сведения о Карле-Густаве Волленвебере, первом в списке Отто, оказалось нетрудно. В бумагах Отто нашелся его адрес — вилла «Сан-Франческо»[712] на Виа деи Монти Париоли во Втором районе Рима. Монументальное здание с прекрасным садом, где Отто побывал 26 мая. Ныне на вилле располагается генеральный совет организации сестер — служительниц Иисуса Милосердного и дом престарелых, где обитают сорок две старушки-католички. На сайте помещен портрет улыбающегося папы Франциска и описание заведения с обстановкой «истинной семьи», где дамы в возрасте будут «чувствовать душевный покой и счастье в последние годы жизни».

Волленвебер, юрист по образованию, поступил на службу в МИД рейха в 1935 году. Работал в Люксембурге и в Берлине, а с 1940 года до конца войны — в Риме, в представительстве рейха в Ватикане. Дорос до второго секретаря, третьего номера в посольстве, при Эрнсте фон Вайцзеккере, которого в апреле 1949 года, когда Отто приехал в Рим, судил в Нюрнберге за преступления против человечества американский военный суд: его обвиняли в депортации в Освенцим французских евреев. Среди адвокатов Вайцзеккера был его сын Рихард, будущий президент ФРГ.

После войны Волленвебер короткое время сотрудничал с британской контрольной комиссией в Берлине, а потом был ненадолго интернирован в лагере союзников на Сицилии. После освобождения поступил на дипломатическую службу ФРГ и служил в Испании, Мексике, Доминиканской Республике и на Мальте. Женился на дочери немецкого дипломата, не принявшего нацизм и подавшего в 1934 году в отставку[713]. У Волленвебера было два пасынка, Михаэль и Йорг.

Волленвебер располагал, видимо, доступом к папе Пию XII — об этом можно судить по ряду донесений о событиях утра 16 октября 1943 года, когда начались облавы на евреев Рима с целью их депортации. Согласно одному из донесений, княгиня Лоренца Пиньятелли[714], жившая на окраине Рима, приняла срочный телефонный звонок: ее приглашали к папе, с которым она была знакома еще в его бытность учителем. Ее просили незамедлительно ехать в Ватикан.

Она попросила Волленвебера отвезти ее с озера Альбано в Рим. Сначала они побывали в еврейском гетто, чтобы взглянуть, что там происходит, а потом отправились в Ватикан, в личную молельню папы Пия XII. По словам княгини, папа звонил при ней германским властям и просил немедленно прекратить аресты и депортацию[715]. Так и произошло, но 1023 евреев все же успели отправить в Освенцим[716]. Из них вернулись назад всего шестнадцать.

В дело был замешан епископ Худал[717]: он написал письмо о дурных последствиях для отношений Ватикана и Третьего рейха в случае, если депортации продолжатся. В его воспоминаниях содержится упоминание о «Dr. W» и предложение назначить его посредником, «чрезвычайным уполномоченным», для улучшения отношений между Третьим рейхом и Ватиканом[718]. Епископ хотел назначения на эту позицию высокопоставленного дипломата вроде него самого, способного напрямую обращаться к папе.

Вот и все, что я узнал о Карле-Густаве Волленвебере. С ним ли провел Отто первый выходной июля, был ли Волленвебер как-то замешан в его гибели? В американских архивах я нашел всего одно упоминание Волленвебера, документ от января 1950 года[719]. В нем он назван «правой рукой» епископа, работавшим после войны над «восстановлением» германского посольства при Святом Престоле, и «любимцем» бывшего немецкого посла Диего фон Бергена, отозванного в феврале 1943 года в Берлин за недостаточное нацистское рвение. В документе ЦРУ прошлое Волленвебера названо «мутным и продажным», но без доказательств; там же высказано предположение, что он пытается снова утвердиться в Риме, «эксплуатируя» влияние некоего высокоумного, но неназванного «князя Церкви».