Эхад стоял посреди небольшого поля, в некоторых местах которого были вырыты глубокие ямы и разбросаны деревья. Само же создание — со всем своим неприятным видом — выглядело максимально не на своём месте — каждая часть Первого так и намекала, что это существо должно было обитать у водоёмов.
— Я рад тебя видеть, — произнес он.
— Я пришел убить тебя.
— Знаю, и я подготовил всё для этого боя.
— Ты остался один. После твоей смерти, никто уже не будет желать смерти человечеству.
— Моё место займёт другой.
— Тогда и ему останется не долго жить.
— Это правда…
Майкл недоверчиво сверлил Первого взглядом, не желая дальше беседовать с ним. Ему сразу не понравилось то, как демон говорил тайнами и загадками, так толком и не разговаривая с Майклом напрямую.
Несколько минут оба дуэлянта смотрели друг на друга в полном молчании, так и не решаясь на какие-либо действия. Несколько раз Первый поворачивал голову и смотрел куда-то за спину Майкла и что-то думал.
— Я, как и все мои собратья, не собираюсь убивать того, кто мне близок по крови, — прервал паузу Эхад.
— Тогда зачем ты пришел? зачем вызвал меня на бой?
— Чтобы кое-что показать.
— Показать?! Ваша цель — уничтожение людей, но по твоим поступкам ты далеко не к ней стремишься.
— Всему своё время. Главное, что здесь всё закончится. Твоё и моё желание будет исполнено.
Услышав очередную недоговорку, Майкл от злобы сжал кулаки.
— Как же я устал от этих загадок! от всей твоей семьи! Вы просто чудища, которых надо истреблять и истреблять, от вас нет никакого проку, вы просто глупые животные, жаждущие крови. Даже после пары лет нескончаемого геноцида вы не устали и всё продолжали и продолжали этот кровавый поход! Вы чума. Болезнь. Я даже пытался посмотреть на вас под другим углом, понять вас, но нет! Вы не способны идти на компромиссы или сделки. Ненависть в ваших глазах по отношению к людям так и сводит всех с ума. Нет никакого другого избавления, как уничтожить ваш чёртов род, и я займусь этим. — Майкл был зол, и уже не хотел тянуть с дракой; ему хотелось, как можно скорее дойти до её финала, каким бы он ни был.
Эхад только тихо посмеялся, услышав слова Майкла.
— Пора, — сказал он.
Майкл дождался начала. Чем дольше он говорил с Первым, тем сильнее ощущал, как растёт ярость и жажда битвы. И стоило Первому сделать шаг навстречу Майклу, как тот побежал вперёд сломя голову.
Битва между Первым и Майклом со стороны напоминала комичные попытки большого человека раздавить маленького мышонка, что проворно ползал у него под ногами. Стоило демону поднять в воздух массивную лапу, как Майкл сразу же убегал в другое место до того, как она опустится. Продолжался бой не долго: между постоянными уклонениями и сменной позиций, Майкл старался царапать когтями и бить кулаками по самой туше чудовища, но почти каждый удар не наносил должного эффекта. Майкл уклонялся от постоянных попыток раздавить себя, а сам Первый не предпринимал никаких других действий, повторяя только один уже заученный способ умерщвления. С того и был их бой комичным, что никто никому не мог навредить, и никто из них не мог выдохнуться и без сил свалиться наземь.
На протяжении каждого движения и прошедших минут, Майкл всё никак не мог успокоиться, и ненависть росла внутри него, готовясь взорваться, как проснувшийся вулкан. То, что его противник не реагировал на удары, а лишь наоборот смеялся над ним, только злило человека. Первый действительно посмеивался над Майклом, дразня его немощь.
В один необычный момент, Майкл почувствовал себя совершенно странно. Какой-то незнакомый прилив сил поглотил его. Жажда крови исчезла, а вместо неё пришло странное и пьянящее спокойствие. Всё тело стало легче, руки словно стали сильнее и больше, и сам Эхад стал только уменьшаться. Майкл уже чуть-чуть возвысился над демоном, не уступая тому в росте, и всё вокруг стало ярче, будто солнце вышло из-за туч, желая помочь Майклу в его тяжелой и неравной битве. Мысли все куда-то улетучились, вместо уже приевшимся рефлексам, основанным на уклонениях и ударах, пришел туман, и слабое желание уничтожить того, кто стоит перед Майклом. Звуки и запахи тоже стали более ясными — ярко ощущался запах мускуса от тела Первого, и даже было слышно, как кровь пульсирует внутри этого создания. Майкл ощущал исходящую от демона радость, когда тот увидел, во что превратился Майкл.
Молниеносно потянувшись к голове Эхада, Майкл разорвал её пополам, когда противник даже и не думал сопротивляться.
Бой был окончен, но Майкл не ощущал в себе уже знакомое чувство завершения, будто должно случиться что-то другое, чего он и ожидал с самого начала боя, но до сих пор не обращал на это внимания. Он пытался сконцентрироваться на мыслях, которые только сильнее ускользали от него всё дальше и дальше в сознание, и, где-то рядом на расстоянии вытянутой руки витали совершенно маленькие бессвязные хаотичные обрывки. Кто-то рядом. Очень знакомое чувство, но никак нельзя вспомнить. Что-то, что хочется ненавидеть и уничтожить. Никакой искренней злости, только обязанность. Маленькое и беззащитное. Это надо уничтожить. Это так необходимо, этому никак нельзя перечить, нельзя сопротивляться!
Майкл повернулся в сторону маленького клочка энергии, и ощутил, как тот неожиданно моргнул. Энергия резко ослабла до такого состояния, что почти стала незаметной. Она находилась где-то внизу, у самой земли. Очень слабая. Ощущая все эти значительные изменения, Майкл начал чувствовать растущую внутри тоску.
II
На земле рядом с Майклом лежало тело Марии. Последние мгновения жизни покидали её тело, и вот-вот из её приоткрытого рта выйдет последний выдох. Вся эта картина предстала через небольшой оптический прицел винтовки. Стрелок встал на колено и продолжал вглядываться вдаль. Он находился достаточно далеко, чтобы Майкл, после трансформации в демона, не заметил его, но увиденная им ранее картина заставляла сомневаться во всём, что он когда-либо знал. На протяжении нескольких часов он занимал позицию на холме за многие километры далеко от места драки и ждал конца всего представления.
— Не ожидал, что кто-то сможет убить Первого… — прошептал он.
Из дула снайперской винтовки вылетала небольшая струя дыма, знаменуя то, что совсем недавно был выстрел. Подтянув к себе оружие, Стрелок достал маленький нож и сделал четвёртую засечку.
— Мы попытаемся узнать, из-за чего произошла мутация. — Рядом со Стрелком стоял странный человек. Его с головы до ног закрывал плотный костюм из стальных пластин, а из-за спины торчали два нароста, похожих на птичьи крылья.
— Эхад был последним выжившим, а значит, надо искать где-то среди остальных. Догадки? — Стрелок обернулся через плечо и заметил, что к нему подходит ещё один бронированный воин.
— Тело Снарбула подвержено радиационному заражению. Быть может, что именно из-за встречи с ним и произошли данные изменения, — сказал подошедший, смотря на маленький планшет в руке. — При охоте за другими выяснилось, что никто не имел столь близкий контакт с субъектом.
— Такое могло произойти только на генетическом уровне; для этого надо обладать достаточно богатой лабораторией и обширными знаниями в генетике и биохимии, — вспыльчиво начал тараторить первый воин. — Этот… человек… не был способен даже нанести серьёзное повреждение слабейшему из…
Стрелок резко поднял руку, из-за чего говорящий моментально замолк.
— Сколько у неё осталось? — поинтересовался он, продолжая смотреть на персону с планшетом.
— Триста восемьдесят семь секунд. Сердце уже прекратило биться, — она умирает, и вскоре оказать ей помощь будет невозможно.
— Точнее: немыслимо, — добавил первый. За эти слова Стрелок бросил на него быстрый и недовольный взгляд, из-за чего тело воина передёрнулось от почтительного испуга.
— Давай её сюда, — приказал Стрелок.
Тот, в руках которого был планшет, отошел на метр в сторону, и, достав из кармана маленький металлический диск, положил его на землю. В центре диска начали открываться маленькие треугольные отверстия, из которых в воздух вылетали голубые огоньки. Поднявшись на высоту в два метра, они начали медленно спускаться вниз. Чем ниже оказывались огоньки, тем больше их становилось: в воздухе за собой они рисовали картину — силуэт девушки. Через несколько секунд, перед Стрелком и его партнёрами, в воздухе повисла проекция Марии. Она выглядела так, будто спала, лишь медленно поднимаясь и опускаясь в воздухе.
