Выбравшись на улицу, он направился в направлении знакомого чутья. Чем сильнее он приближался к своей цели, тем чётче осознавал, что и оно чувствует его. Майкла ждали, его хотели видеть; это выглядело, как запланированная встреча. Зов. Он шел по тем же опустошенным улицам, и только сейчас заметил, каким мрачным стало небо: уже несколько дней к ряду не наблюдалось солнце, — везде были плотные тучи, который день ото дня становились только плотнее и темнее, словно что-то готовилось, что-то необычное, неприятное и страшное. Всё это почерневшее небо ассоциировалось и с самой планетой, и с её жителями, и с самим Майклом: когда-то все они были светлыми, чистыми и спокойными, но сейчас с каждым днём накапливалась чернота. Мужчина только гадал: что же будет дальше. Даже на горизонте мельком не виднелось чистое, голубое небо, словно тьма поглотила каждый уголок мира.

Через несколько часов, Майкл достиг той точки, где его интуиция сильнее всего говорила о присутствии нужного существа. Это был маленький район элитных коттеджей, где каждое здание выглядело, как огромный дендрарий: все они были покрыты лианами и наростами мха, маленькие растения и быстрорастущие деревья создали трещины в стенах и выбирались через них на поверхность.

Интуиция продолжала говорить Майклу, что он не один в этом месте, и он продолжал беспорядочно оборачиваться, надеясь увидеть хоть что-то, но так никого и не увидел, словно ему запрещали видеть то, что призвало его.

— Ты остался последним, но не одиноким, — прозвучал грубый голос в голове. Человек весь продрог, так как уже забыл, как могут грубо и болезненно раздаваться голоса извне. Майкл ещё с бо́льшим рвением осматривался вокруг, выискивая говорящего, но никого не было поблизости.

— Я созвал всех, но только ты явился. Ты не один из нас, но всё же носишь нашу шкуру, и наша кровь течёт в тебе, — продолжал голос. Когда неизвестный говорил, то складывало ощущение, что он не совсем пытается транслировать свои мысли в голову Майкла, как это делал Дуилгримм, а говорил сам, как человек, но так громоподобно, что казалось, будто источник звука находится везде и нигде.

— Ты достаточно силён, но наша задача не в братоубийстве. Я чувствую твою злость и жажду крови, но ты направляешь её не туда. Каждый твой последующий шаг не имеет смысла, но ты идёшь дальше. Оставь все свои стремления! познай наслаждение в достижении цели, в выполнении долга! Вернись к той, что оберегал последнее время и лиши жизни. Позволь ей наконец-то освободится от этого тяжкого бремени, дай ей свободу и покой. Ты, как и я, видишь, что она страдает, мучается и выжидает то, когда всё это закончится. Ты всё это видишь, но ты слеп!

Майкл только начал открывать рот, чтобы возразить неизвестному существу, что он ни за что не убьёт Марию, и только с превеликим удовольствием сделает это с самим громогласным чудищем.

— Молчи! Не смей говорить со мной своим маленьким и писклявым голосом! Я чувствую твои мысли. Желание убить меня, как и всех остальных, только смешит, но также имеет значение. Я знаю всё, что ты хочешь знать, и отвечу тебе: да, мы рождены чтобы уничтожить вас всех до единого, и наша задача почти выполнена. Мы сами с нетерпением ждём конца этого ужаса.

— Зачем?! — вскрикнул Майкл, не реагируя на то, что ему запретили говорить вслух.

— Того хочет Вечный. Но ты слишком глуп, чтобы понять весь план, всю суть вашей и Его природы. Тебе не дано познать и малейшую долю мироздания и жестокости Его судьбы, Его нравов, Его горя. Вы должны быть благодарны за Его дар, за Его милосердие по отношении к вам. — Голос демона стал ещё более громким и угрожающим, он был зол из-за того, что его ослушались. — Вы отбросили Его дары, Его силу, Его знания! Вы продолжали век за веком рушить свой мир, и вот, ваш конец наконец-то настиг всех!

— Милосердие? Я убью тебя и назову это́ милосердием! К черту тебя и твоего «Вечного», хоть я ничего и не понимаю, но я буду присутствовать на последнем твоём издыхании! Ты и все твои собратья пожалеете о том, что связались с человечеством. — Майкл повышал голос, явно придавая самому себе уважение и значимость, дополнительно выказываю злобу и ненависть к говорящему с ним демону. Его голос звучал также громоподобно, что и у чудовища.

— Я и не ожидал, что ты поймёшь… — После этих слов земля вокруг Майкла странно задрожала, и одна самая непримечательная тень у покосившегося коттеджа началась двигаться.

На встречу Майклу из тени выбралось странное создание, которое и говорило с ним всё это время. Это была гротескная помесь головастика лягушки и крысы-слепыша. Демон был выше Майкла в четыре раза, и, человек даже самому себе удивился, как так долго не мог заметить этого монстра. Существо вышло из убежища, но вместо того, чтобы напасть на Майкла, — как мог поступить любой другой, — просто сказало ему: «Если хочешь моей смерти, то завтра приди на поляну, недалеко от этого города. Там всё и закончится».

— Кто ты? — спросил его Майкл, замечая всё более и более странные и отвратительные особенности этого монстра.

— Я был первым, кто родился под Его руками, и назвал Он меня Эхад. Первый.

— Вслед за тобой, я убью твоего создателя!

— Можешь попытаться. Он считает нас животными, и кто-то даже сам пытался убить Его… такова природа некоторых существ. Однако, рабам не убить бога. — Эхад потрясся, точно решил отряхнуться после разговора с человеком и скрылся в той же тени. Очень скоро, ощущение его присутствия растворилось, так же быстро, как и появилось это создание.

Майкл не стал нападать первым, не стал гнаться вслед за демоном; он был удивлён уже тем фактом, что его вызвали на дуэль. Вспоминая весь разговор с Первым, Майкл начал примечать то, что от этого монстра исходили совершенно другие ощущения, интуиция внутри мужчины иначе реагировало на создание, намекая на что-то необычное.

Майкл вернулся к Марии и тем самым длинным, монотонным дням, что стали для него более ценными и нужными. Во время возвращения, девушка ещё спала, и очнулась только через пару часов. Она обрадовалась тому, что видела друга поодаль от себя, но всё же что-то неприятное проглядывалось в её взгляде. Майклу даже начало казаться, что девушка как-то узнала или догадалась о встречи с Первым, но мысль об обычном дурном сне казалась более реальной.

До конца этого дня ничего не выходило за пределы обычного, настолько, что Майкла даже посещали мысли того, что его встреча с Первым ему только почудилась. Но стоило ему вспомнить вид этого создания или лишь толику ощущений при нахождении вблизи его, то страх и слабость вновь проносились по телу. Нет, это было не наваждение, и Майкл уже не мог себе позволить такие нелепые заблуждения. Бо́льшую часть времени он представлял завтрашний день и последнюю встречу с Первым. Майкл действительно смутно помнил какую-то небольшую и красивую поляну недалеко от города, и, тот факт, что Эхад сам позвал его на то место, мог лишь говорить о том, что он задумал какой-то сложный план или желает установить ловушку на человека. Майкл всё же не боялся этой встречи, после убийства Дуилгримма и свиноподобного он ещё сильнее верил в свои силы.

Поскольку время встречи не было оговорено, Майкл начал собираться ещё на заре, как только тучи стали становится светлее. Как на зло, своими сборами он разбудил Марию, которая удивлёнными глазами смотрела на собирающегося мужчину, не представляя, куда он уходит. Майклу не хотелось пугать девушку, оставлять одну, но он не мог ничего сказать ей. Он просто подошел и осторожно погладил по нежной щеке, то ли приветствуя её этим ранним днём, то ли прощаясь.

Мужчина вышел из церкви и отправился на встречу. Пробираясь между опустошенными домами, он начал ощущать уже знакомое ощущение. Эхад был далеко и, судя по всему, чем-то активно занимался. Интуиция Майкла подсказывала, что Первый занимается каким-то странным делом, в который вкладывал азарт и старание, без какой-либо капельки агрессии. Злоба в демоне даже не появилось после того, как он аналогично почувствовать приближение Майкла. Чуть меньше, чем через час, они встретились.