Смысл прятать почерневшую руку за бинтами уже не было. Хоть Майкла приятно удивляли встречи с выжившими людьми, сейчас он склонен скорее к тому, что это были обычные совпадения. К тому же, издалека это изменение чем-то походило на декоративный средневековый доспех, что конечно и выглядело странным, но было менее шокирующим, нежели факт неизвестной болезни.
Так она и осталась с ним: немой спутник и долговечная память того, чего никогда не стоит забывать, и чем ни за что не стоит пренебрегать.
Не дожидаясь того, как сон начнёт ломить мозг, Майкл решил отправиться на раскладной диван, чтобы благополучно дождаться утра. Уснул он не сразу: внутри него всё ещё кипела энергия от осознания свободы, но всё же, иногда он переводил взгляд на брошенное на кресло пальто, что вновь успокаивало его.
Как часто бывает со множеством людей, что не могут на протяжении долгого времени уснуть, и они просто пытаются забыться и ни о чём не думать, — Майкла сразил сон. Проснувшись, он даже не вспомнил того, как ощущал усталость или оставшуюся сонливость, просто моргнул, и настал новый день. Быстро собрав все свои раскиданные вещи, он начал уходить. Ранее утро было удобным временем, чтобы начать авантюрное и трудоёмкое дело, так как можно было легко взбодриться. Закрывая за собой дверь в квартиру, — а делал это Майкл из-за неугомонного воспитания. Уходя, мужчина случайно перестарался, используя уже не перебинтованную руку. Посредством случайного использования колоссальной силы, дверную ручку вырвало из двери и бросило на пол. Извинившись перед хозяевами квартиры, — которые никогда больше не вернуться к себе домой, — Майкл направился дальше. Дверь по инерции начала распахиваться, и проходящий утренний свет через окно освятил необычную и новую картину, как в гостиной на диване «сидели» несколько скомканных курток старых владельцев.
Майкл передвигался так, как считал нужным. Все перерывы и возможные или необходимые моменты отдыха он сокращал до минимума. Он мог поесть только перед сном, а ранним утром уже уйти от места ночлега на несколько километров. Сброшенные с руки бинты казались каким-то наивысшим облегчением в этом странствии. Они в сумме весили не больше десятой килограмма, и хоть не полностью покинули своего хозяина, — так как находились на всякий случай в рюкзаке, — всё же их отсутствие ощущалось иначе. Это было или пьянящее чувство свободы, освобождённой от многодневной влажной ткани кожи, или простое принятие собственных проблем. Но как такова «проблема» просто не ощущалась — Майкл уже не видел в своей ситуации никакой проблемы.
Вернувшись на путь, Майкл начал ощущать себя всё более и более одиноким, чем когда-либо. Каждый новый час его начинали терзать различные мысли. Начиная от того, что на металлургическом заводе со Стрелком и Марией могло что-то произойти, и, заканчивая тем, что несмотря на собственное упорство и отсутствие желаний что-то обдумать и предпринять на случай возникновения опасностей, Майкл просто брёл вперёд на встречу собственной смерти. У него даже не было желаний замедлить ход или остановиться, чтобы как можно лучше обдумать все обстоятельства. Он просто шел дальше, словно эти пугающие и разочаровывающие мысли только подгоняли его ещё сильнее к конечной цели. Уже было поздно вернуться назад, поздно свернуть в другом направлении. Сделав это хоть один раз, он навсегда предаст всё, за что когда-либо дрался.
На четвёртый день изнурительного путешествия, Майкл решил зайти в помеченный в самом начале пути город. Ему нужно было пополнить запас еды и воды, а заодно, посмотреть что-нибудь, что может быть полезным. Уже несколько дней он не замечал вокруг себя ни одного признака жизни. Ни птицы, ни другие животные не показывались даже вдали, их силуэты не мелькали где-то на периферии зрения.
Скорее всего сильное желание оказаться среди каменных домов было вызвано тем, что Майкл начал сильно страдать от одиночества.
Подойдя ближе к жилым районам, — где легко можно было найти пищу и ночлег, — Майкл внезапно ощутил то, как земля под ногами начала ходить ходуном. Это было так, словно кто-то воткнул в бетон огромный вибромотор, и тот с сокрушительной силой начал пульсировать, заставляя подземные пласты перемещаться и наслаиваться друг на друга. В голове всплыла картина, представление того, как могло по факту происходит высвобождение демонов. Путника поразил взрыв фантазии, заставивший его подумать, что под его ногами открывается червоточина, откуда вылезут новые полчища ужасающих созданий. Он может просто оказаться наедине со всеми этими чудовищами, и тогда он больше никогда не увидит Марию, даже толком не попрощавшись с ней. Ноги тряслись от нахлынувшего страха, но дрожь земли всё никак не унималась. Толчки всё же со временем становились то сильнее, то слабее, будто подземная тряска сама не могла разобраться, как именно ей нужно выполнять свою задачу. Продолжительность всего этого представления заставила Майкла усомниться в её реальности. Наоборот, он ощутил странное чувство, будто не на него пытаются нагнать страх, а он сам пробудил в ком-то животный ужас.
Непрекращающийся поток вибраций и движений становился более хаотичным. Будто огромная и необузданная волна первобытной силы мчалась под самой землей — ясно ощущалось то, как она перемещается глубоко под ногами. Он, пошатываясь, пытался отойти в сторону, надеясь, найти более-менее спокойное место. Проходя мимо сливной решётки в канализацию, он ненароком посмотрел вниз. Что-то двигалось по сточным канавам бесконечным потоком. Странные силуэты сливались друг с другом в одно сплошное полотно. Не было никакой возможности что-либо разглядеть, и, Майкл скрывал единственный источник света, способный помочь ему.
Всё же настойчивому мужчине удалось сделать то, чего он хотел. Помогла ли та самая настойчивость, или же солнечные лучи так удачно отражались от поверхностей, но… Под ногами Майкла, в считанных метрах мчалось полчище крыс. Ожившие воплощения смерти. Апостолы болезни. Одухотворённая тьма.
Это была не одна сотня, не малочисленная тысяча. Это был целый миллион губительным созданий, бегущих от какой-то ведомой лишь им угрозы. Маленькими лапками и интенсивным передвижением они заставляли весь бетонный пласт земли трястись в конвульсии, и, не только небольшой жилой район ощущал это отвратительное чувство. Эти создания мчались как можно дальше от местонахождения Майкла, углубляясь в дебри канализационных лазов и труб, в самое нутро недр города. Каждая частичка города неистово пульсировала, когда его артерии были заполнены суетящимися вредителями.
Увидев эту необычную картину, Майкл не отскочил в ужасе или отвращении. Странный вид мчавшихся друг за другом шерстяных шкурок был каким-то гипнотизирующим. Это монотонное, и в то же время хаотичное движение, напоминало бурный поток дождевой воды, стекающей по дренажным канавам. Крысы были самые разные: потрёпанные, гладкие, грязные, чистые, окровавленные, лысые. Но с той высоты, с которой за ними наблюдали, они все были цвета бистра.
Это странное поведение среди единственных жителей опустошенных городов никак не смутило пришедшего путника. Он мог бы в лёгкую ощутить на себе схожий прилив страха, который почти подчинил его рассудок несколько минут назад. Но сейчас ничего подобного не было. Вид крыс нагонял только ещё более крепкое одиночество.
Не долго гадая над следующими действиями, Майкл направился в ближайший дом, чтобы отдохнуть и найти пропитание. Через час подземная дрожь прекратилась. Свидетель этого парада был рад, что не оказался на пути этой бешенной своры. Кто угодно на их пути — вне зависимости от размера или силы — мог оказаться незначительной помехой и лакомым кусочком. Несчастный был бы затоптан или съеден заживо.
Когда же вся шумиха утихла, и ничто больше не намекало на что-то из ряда вон выходящее, то Майкл смог наконец-то успокоиться. Сейчас, ситуация вокруг него была настолько враждебной, что мало кто смог бы спокойно отправиться спать, и всю ночь сидел бы в страхе перед неизвестностью, но Майкл был аномально спокоен.
