Захожу внутрь, качая головой, и прикрываю открытую дверь. Без повитухи оставаться без защиты страшно. Пусть она меня не любит, но в ее присутствии просто так ко мне не лезли. Не думаю, что хлипкая дверь удержит озлобленных, но создаст впечатление, что в доме я не одна. Надеюсь…

— Ммм, — стон со стороны комнаты, в которой поселили незнакомца.

Вздрагиваю и, стараясь не скрипеть подгнивающими половицами, на цыпочках крадусь в ту сторону. Отчего-то тревожно, а вдруг он проснется до прихода повитухи? Я ведь не полноценный лекарь, помочь не смогу.

Захожу внутрь, мой взгляд сразу же падает на мужчину. Вот только на этот раз он лежит на спине. Глаза невольно скользят по мускулам пресса, широким загорелым плечам и крепкой шее. Ниже бедер он прикрыт серым покрывалом, но ткань все так четко обрисовывает, что я моментально краснею.

— Нр-р-равится, ми-и-илая? — хриплый мужской голос врывается в сознание.

Задерживаю дыхание и поднимаю взгляд выше, встречаясь с чужими глазами цвета зелени.

— Я… я… — облизываю нервно губы, отступаю назад.

— Подойди, кр-р-расивая, — не слова, приказ.

И я, ведомая инстинктом подчинения сильнейшему, делаю шаг вперед, затем еще и еще. Пока не оказываюсь прямо перед горячим незнакомцем. Его белые локоны спадают на плечи, а верхняя пухлая губа приподнята, демонстрируя острые резцы. Какой же волк огромный… Ноздри его трепещут, сам он подается вперед и обнюхивает меня, вдыхает шумно воздух, словно… Наслаждается?

Айвен

Пробуждение оказалось неожиданно приятным. Первое, что ударило в нос — это приятный аромат трав и сирени, приятно раздражающий носовые рецепторы. Волк вдруг взял над человеческой стороной верх, проявляясь даже внешне. Челюсть слегка сместилась, а зрение стало острее. Поднял нос по легкому дуновению ветра и вдохнул ненавязчивый успокаивающий запах, растекшийся по венам, словно афродизиак.

— Подойди, кр-р-расивая, — не могу контролировать своего зверя, который рычит, желая прижаться к шее желанной добычи.

Девчонка, не в силах сопротивляться моей альфа-силе, делает шаги в мою сторону. И когда она оказывается буквально в полуметре от меня, я тяну к ней руки, вот только…

— Что это?! — взбешенно смотрю на кандалы, которыми скованы запястья. Дергаю, звеня цепями. — Ты посмела меня пленить?!

Пелена ярости встает перед моими глазами, и зверь, желающий схватить девчонку и сжать ее изо всех сил, яростно рычит и скалится. Так что я снова дергаю цепями, но долгожданную свободу это мне не дарит. Присматриваюсь внимательнее. Чистое серебро без капли вкраплений иных металлов. Большая редкость в наши дни.

— Это не я, господин, — лепетание, которое патокой разливается по грудине.

Хрупкая, словно молодая осина, кожа у нее нежная, как самый качественный шелк, а густые волосы собраны в косу, спадающую на тонкую прямую спину. Желание новой волной растекается по венам, даря временное успокоение. Я замираю на месте, не сводя взгляда с этой красоты, которая по законам мироздания должна принадлежать мне.

— Распусти волосы, — высказываю свое главное желание на данный момент. — Сейчас же.

Девчонка продолжает стоять в ступоре, и я добавляю в голос немного силы. И она сразу же подчиняется, видимо, не обладая достаточной мощью, чтобы сопротивляться даже такому слабому приказу от сильного самца. С одной стороны, это доставляет мне удовольствие, а с другой — страх. Моя пара не должна быть слабой. Никогда.

Пока она расплетает свою косу, я прикрываю глаза и впервые за много лет обращаюсь к особой силе, спрятанной глубоко внутри меня. Приоткрываю веки, чувствуя, как горят желтым мои зрачки, а энергия после многих веков тишины просыпается, бурля и заставляя кипеть кровь.

Сила предков, возрожденная после стольких лет забвения, радостно охватывает все клетки тела, расплескивая энергию по каналам. В иной раз не стал бы прибегать к этому варианту, но зов плоти преобладает над разумом, вытесняя все препоны, которые могут быть возведены между мной и сладкой масойей. Парой, которую я ждал тысячи лет.

— Господин, вам нужно бежать, — дрожит голос моей девочки.

Смотрю на нее и вдруг замечаю, что у нее разного цвета глаза. Один голубой, другой зеленый. А это может значить только одно. И моему зверю это сильно не нравится. Он дикий собственник, и делить свою истинную не намерен. Ни с кем. Никогда.

— Меня зовут Айвен, девочка, — рычу, не отпуская из плена ее взгляд и заманивая в свои сети. — Запомни мое имя. Только оно теперь имеет значение в твоей жизни. А теперь отойди в сторону и прикрой свои прелестные глазки, масойя.

Она подчиняется и делает все точь в точь, как я ей сказал. А я напрягаю все свои мускулы и разрываю кандалы, отчего кусочки серебряной цепи разлетаются во все стороны. Благо не задевают девочку, которая уже стала моей. Она еще об этом не знает, но уже принадлежит мне — от кончиков изящных, я уверен, пальчиков на ногах до самой макушки.

Разминаю мышцы, наблюдаю за ней со своего места, наслаждаясь увиденным. Настоящий благоухающий бутон, который при моем должном уходе распустится в прекрасный раскрепощенный цветок. Непроизвольно зарычал, представив, что это тело может ласкать другой. Не бывать этому! Эту женщину я воспитаю под себя.

— Как тебя зовут, масойя? — встаю с кровати и подхожу к ней вплотную, чувствуя себя громилой рядом с ее хрупкой фигуркой.

Ее тело точно создано для меня, ее крутые бедра — для моих рук, а сочные губы — для моих поцелуев. Если она отдастся мне безоговорочно и без возражений, прощу то, что посмела участвовать в моем пленении, и даже не накажу. Хотя мысли о порке нет-нет проскальзывают в голове, заставляя исходить слюной и мечтать о ее безупречном молочном теле.

— Нереа, — нежный переливчатый голосок рекой льется в мои уши, который наслаждаются каждым произнесенным словом из ее уст.

Подхожу вплотную, чувствуя освежающий аромат сирени, исходящий от ее нежной кожи. Она опускает голову, щеки ее наливаются румянцем, и это сносит моему волку голову, заставляя скулить и проситься наружу. Шикаю на него. Не время. Испугает нашу кроткую лань, не дав насладиться мне долгожданной охотой.

— Моя Нереа, — шепчу, наклоняясь к ней, подтягиваю за талию к себе ближе. — Открой свои прелестные глазки, масойя.

И она подчиняется. Снова. Зная, кто в нашей паре доминантный самец. Мои голубые глаза встречаются с ее — голубым и зеленым. Что ж, придется задержаться в этой стае ненадолго. Найти владельца чисто зеленых глаз. И уничтожить, чтобы никто не смел встать между мной и моей парой. А она… Она забудет другого. Уж я об этом позабочусь, ласками и силой заставлю дышать мной, любить, рожать мне сыновей и покорно подставлять шею в знак подчинения. Так заведено. И она этому научится.

В этот момент звучит скрип открываемой двери в этот хлипкий дом. На лице девушки отражается страх, глаза бегают туда-сюда, сама она вдруг нервно заламывает пальцы, прикладывая руки в груди.

— Вам нужно бежать, господин, — прошептала слишком тихо даже для слуха волколаков.

Вздернул бровь, усмехнулся и сложил руки на груди, с удовольствием подмечая, как ее взгляд скользнул к взбугрившимся бицепсам, перетек в груди. Не удержался и дернул мышцей, щеки ее от этого невинного движения заалели, глаза она опустила, вот только наткнулась на свидетельство моего желания. Который стоял и целился ей в живот.

— Ой, — резко дернулась, попытавшись отойти, но я не дал, усилив хватку.

Это было для меня в новинку. Все обычно лишь играли в недотрог, желая на самом деле как можно быстрее оказаться в моей постели, подо мной. Тем слаще было наблюдать за неприкрытым девичьим смущением, которого я не видел много лет.

— Господин, — снова она подняла на меня свои невинные очи, хлопнула пару раз глазками, но эффекта не добилась.

Я продолжал стоять на месте, слыша, как бухтит старуха, шипит на своего альфу, который совсем не думает о будущем.