Матвей и отношения в одном предложении — это утопия. Удивительно даже то, что он об этом размышляет.

— Засранец, — несется недовольное бурчание с соседней койки.

Провалявшись на кровати минут двадцать, но так и не уснув, я оставляю Матвея в доме за старшего и выхожу прогуляться. Утром я пропустил пробежку — сейчас самое время немного размяться.

На стадионе я зависаю почти на полчаса. Бегаю стометровку, отжимаюсь и подтягиваюсь. Потом лежу на траве, восстанавливая дыхание, и смотрю на облака. Приятная усталость после интенсивной тренировки — едва ли не мое любимое ощущение в жизни. Опередить его может только секс и, пожалуй, удачная сделка на фондовом рынке. Но сейчас я на голодном пайке по всем фронтам, так что спорт — единственное из доступных мне здесь и сейчас удовольствий.

Стоит мне подумать о сексе, как воображение тут же подсовывает мне образ Александровой. Длинные ноги, тонкая талия, упругая грудь, хрупкие ключицы… В животе уже привычно собирается тепло, концентрируясь в районе пупка и медленно спускаясь вниз.

Чтоб ее!

Резко сажусь, чтобы сбросить с себя наваждение, и вдруг замечаю ее — Александрову, которая нерешительно стоит у забора со скрученным ватманом под мышкой и смотрит на меня глазами затравленной оленихи.

Поднимаюсь на ноги, удерживая на себе ее взгляд, потом делаю несколько шагов по направлению к ней.

— Давно стоишь? — интересуюсь я, наблюдая, как ее щеки заливает краска.

— Только… пришла только что, — говорит она тихо, и тут же торопливо добавляет: — Пойду. Не буду мешать.

— Я уже закончил. Что хотела?

Ее взгляд на мгновение замирает в районе моей шеи, потом смущенно опускается на траву.

— Хотела поработать, — свободной рукой она похлопывает по ватману. — Тут спокойно. Обычно, то есть, спокойно. Сейчас тут ты и…

— Со мной, значит, тебе неспокойно? — не удерживаюсь я от возможности ее подразнить.

Краска на щеках Александровой проступает еще сильнее. Между двумя рядами ровных белых зубов показывается кончик бледно-розового языка, который быстро проходится по нижней губе и вновь прячется.

Тут уже мне не до смеха.

— Я не это хотела сказать, — говорит она уже спокойнее, явно приходя в себя. — Рассчитывала побыть одной и подумать.

— Серьезные дела?

— Квест, — напоминает она.

— Тот самый.

— Да, тот самый, — теперь в ее голосе сквозит раздражение. — Я думаю, что девочкам будет интересно и…

— Я тоже думаю, что девочкам будет интересно, — перебиваю ее тираду. — И мальчикам тоже. Это хорошая идея.

— Думаешь? — от похвалы ее фиалковые глаза вдруг загораются чем-то новым — каким-то детским азартом, который совершенно преображает ее лицо.

Я задумчиво склоняю голову. Сейчас во мне борются два чувства — нежелание тесно контактировать с Александровой и желание развлечь своих пацанов. Затея с квестом на самом деле классная. И если все продумать как следует — довольны в итоге будут все.

— Да, — говорю наконец, взвесив все за и против. — Не против масштабировать свою идею?

— Что именно ты предлагаешь? — спрашивает она осторожно.

Это хороший вопрос. Куда ты, черт возьми, лезешь, Гордеев?

— Смешанную команду и один общий маршрут, — говорю, наконец. — В прошлом мы, бывало, устраивали такие междусобойчики с отрядами, подходящими по возрасту. Мои мальчишки точно не откажутся потусить в компании девушек.

Лера широко улыбается, явно воодушевленная моим предложением.

— Я планировала игру на понедельник… — она вдруг хмурится. — Наверное, не успеем.

— Встретимся после ужина и все обсудим, — говорю я.

— Мы с тобой? — уточняет она недоверчиво.

— Можешь захватить с собой дуэнью, если боишься провести час в моей компании, — насмешливо произношу я. — Извини, сейчас остаться не могу. Мне нужно в душ.

И еще до того, как она успевает ответить, я надвигаю кепку пониже на лоб и иду прочь со стадиона.

Блин, вот не дурак ли я? Во что я только что ввязался?

К вечеру Матвей окончательно приходит в чувство, поэтому легко соглашается в одиночестве присмотреть за ребятами после ужина. Справедливости ради, напрягаться ему особо и не придётся — сегодня открывается летний кинотеатр «Синички» и все будут там.

С Лерой я договорился встретиться возле столовой. На террасе есть столы и освещение — судя по тому, что она повсюду таскает свой ватман, нам понадобится и то, и другое, а вот мешать никто не будет: повара и уборщицы давно ушли, а новая смена начнется для них лишь рано утром.

Когда я прихожу в назначенное время на условленное место, Александровой еще нет. Это дает мне отличную возможность занять наблюдательную позицию и подготовиться к ее появлению. Впрочем, спустя пару минут я убеждаюсь, что вся подготовка обернулась провалом, потому что стоит мне увидеть ее издалека, глупое сердце начинает брыкаться, как бешеная белка, а в паху разгорается знакомый пожар.

На ней легкое платье-комбинация до колен, на плечи наброшен уютный вязаный кардиган, на ногах — уже знакомые мне кроссовки. Вроде бы нет ничего особенного в ее образе, но у меня отчего-то перехватывает дыхание и на ум приходит лишь одно слово «Красивая».

— Извини, — говорит Лера с покаянной улыбкой, в которой одновременно сквозит смущение и подозрительность. — Надеюсь, ты не очень долго ждешь. У одной девочки сложилась непредвиденная ситуация, и мне пришлось задержаться.

— Без проблем, — прочистив горло, успокаиваю девушку. — Я сам недавно пришел.

Она робко улыбается. Я тоже позволяю себе усмехнуться. Сейчас, когда обязательные слова сказаны, мы оба ощущаем неловкость. Несколько дней назад я обещал ей войну, а сейчас над нами реет белый флаг, и мы собираемся вместе поработать над развлекательной программой для отрядов. Есть от чего прийти в замешательство.

— Ну, что тут у тебя? — прерываю я затянувшееся молчание и кивком указываю на ватман в ее руках.

Лера торопливо раскатывает бумагу по столу и ловко прижимает края с обеих сторон камушками, которые находит под ногами.

— Ты еще и художница, — замечаю, не скрывая изумления, и с интересом разглядываю карту, которую она нарисовала.

— Ладно тебе, — бурчит она.

— Это был комплимент, — говорю серьезно. — Очень талантливо.

Смущенно потупив глаза, Лера произносит тихое «Спасибо», и указывает пальцем на центр ватмана.

— Я думала начать квест с центральной площади, — объясняет она. — Здесь бы мы объяснили ребятам правила игры и вручили карту.

— Хорошо. Продолжай.

Она насмешливо закатывает глаза, но никак не комментирует мою фразу. А следующие пять минут так увлеченно рассказывает о своих задумках, что я с трудом могу оторвать от нее глаза.

Должен признаться, ее идеи просты и эффективны, но при этом легко осуществимы. Чем дольше она посвящает меня в детали своего плана, тем сильнее во мне крепнет уверенность в том, что мы просто обязаны воплотить этот квест в жизнь. Проблема заключается во мне — каждый раз, когда она улыбается, забавно морщит нос или небрежным жестом откидывает волосы у меня голова идет кругом, а в груди что-то мучительно тянет. Не уверен, что мне стоит ввязываться во что-то, даже в обычную детскую игру, с Александровой.

— … Вот с этим есть проблемы, — вдруг со вздохом говорит она. — Было бы здорово разместить эту подсказку высоко на дереве, но боюсь, что дядя Дима, то есть Дмитрий Сергеевич, нам не разрешит. Если кто-то упадет и травмируется…

— Если тебе нужна высота, можно разместить подсказки на скалодроме, — предлагаю я, стараясь направить свои мысли в нужное русло. — У нас половина отряда занимается в секции, так что проблем быть не должно, и там есть страховка.

Нахмуренное всего секунду назад лицо Леры расплывается в улыбке.

— Здорово! — с восторгом пищит она, хлопая в ладоши. — Я сама бы не додумалась до этого.

— Этой мой скромный вклад в общее дело, — с шутливым поклоном отвечаю я. — Судя по тому, что ты мне показываешь, у тебя практически все готово.