В двенадцатый месяц монголы и сунцы соединенными силами начали делать приступ к городу. Городское правительство потребовало всех жителей к защищению города. Кроме сего, смелым и сильным женщинам поведено было одеться в мужское платье и носить на стену дерева и камни. Император Ай-цзун сам выходил и ободрял всех. По выступлении цзиньского войска восточными воротами на сражение, Мын-гун преградил им обратный путь и, вступив с ними в сражение, восемьдесят человек взял пленными. Покорившиеся из них объявили, что в городе большой недостаток в хлебе. Мын-гун, узнав о сем, известил Танцира, что осажденные пришли в совершенное бессилие и что должно остерегаться, чтобы не дать неприятелю уйти. После сего южная и северная армии{771}, прекратив военные действия, держали город в осаде. В сие время главнокомандующий города Сюй-чжэу покорился монголам, а министр Вань-янь Саибу пал в сражении. Монгольские и сунские войска снова начали приступ к Цай-чжэу. Тацир приказал Чжан-чжэу с тремя тысячами регулярного войска подойти к городу. Цзйньские солдаты двух человек из них утащили на городскую стену. Сам Чжан-чжэу, будучи пристрелен несколькими стрелами, упал на землю. Мын-гун послал свой передовой корпус для его освобождения, и Чжан-чжэу от городских стен был унесен под мышкой. На рассвете в следующий день Мын-гун, отчаянно сражаясь, пробился со своим корпусом к башне Чай-тань, приставил лестницы и приказал брать оную. Солдаты сунские попеременно всходили по лестницам вверх, и башня была взята. На сей башне захвачено пленными 537 человек цзиньских офицеров и солдат. Мын-гун говорил после сего своим генералам: "Неприятель полагал твердой для себя защитой сию башню и находящиеся при ней озеро. Если прорвать его (озеро), тогда в короткое время вода может иссякнуть". Немедленно прорвали плотину, и вода действительно утекла в реку Жу-хэ{772}. По осушении озера, Мын-гун приказал завалить оное хворостом. Монголы равным образом прорвали Лян-цзян, после чего войска двух союзников перешли через иссякнувшие воды и овладели внешней стеной города Цай-чжэу. Чжун-лэуши, выбрав пятьсот отважных воинов, в ночи вышел из города Западными воротами. Они все несли по снопу соломы, облитой салом, и подходили к лагерю неприятеля в намерении поджечь их осадные орудия и сами укрепления. Но монголы узнали о сем заранее и поставили в засаде более ста человек с тугими самострелами. При появлении огня монголы начали стрелять, и цзиньские солдаты обратились в бегство. При сем весьма многие из них были ранены; сам Лэуши едва мог устоять. Обе армии, соединившись между собой, напали на западную часть города и овладели оным. Прежде всего Хушаху приказал внутри города насыпать земляной вал и обвести оный рвом, почему, хотя западная сторона крепости и была разрушена, неприятельские войска еще не могли войти в самый город, только по стене городской поставили частокол для своего прикрытия. Хушаху, отобрав лучшие войска с прочих трех сторон крепости и удерживая неприятеля, сражался с ними денно и нощно. Ай-цзун говорил снова приближенным: "Десять лет я был князем, десять лет — наследником престола и десять лет — государем. Думаю, что больших ошибок и пороков я не имел, почему смерть для меня не страшна. О том только сожалею, что при мне рушится престол, передаваемый предками в продолжении ста лет, и я погублю царство, подобно жестоким и развращенным государям древности. О сем только сокрушаюсь". Засим император, продолжая речь, сказал: "Издревле погибали царства, и государи, терявшие оные, по большей части, были захватываемы и заключены в оковы неприятелем или выдаваемы пленниками от подданных, другие принимали позор перед престолом[562] или были скрываемы в пустынях. Но до сего я никак не доведу себя. Господа! Вы можете увидеть сие. Я твердо решился в своем намерении принять смерть". Ван-ай-ши пал в сражении, а генерал Ван-жуй, убив главнокомандующего Цзя-гу-дан-гэ, с тридцатью человеками покорился монголам. Император, переодевшись в простое платье, с отрядом солдат ночью выехал за Восточные ворота в намерении убежать. Но дойдя до палисада, он встретил неприятельский отряд и, сразившись с ним, возвратился. На следующий день император убил двести лошадей и сделал пир для офицеров и солдат.

Третье лето Тянь-син. В первый месяц в одну ночь Ай-цзун, собрав всех чиновников, хотел сдать престол свой главнокомандующему Вань-янь-чэн-линю{773}. Чэн-линь долго отказывался от сего. Но император, подавая ему указ, сказал: "Вельможа! По самой крайности отдаю тебе престол. При тучности и тяжести моего тела я не способен к верховой езде, а ты с малолетства был легок телом и обладал способностями полководца. Если, сверх ожидания, успеешь освободиться, тогда не пресечется род наш. Вот мое намерение". После чего Вань-янь-чэн-линь встал и принял императорскую печать. На другой день он воссел на престол и принимал поздравления от чиновников. В это самое время корпус Мын-гун находился у Южных ворот. Он приказал поставить лестницы и всходить на стены. Прежде всех взошел Маи, после него Чжао-жун. Когда вслед за ними наперерыв стали всходить солдаты, цзиньское войско оказало сильное сопротивление. Сам государь Чэн-линь шел с отрядом войска для отражения неприятеля, но уже на зубцах южной стены стояли знамена сунские. Почти в то же время ударили в литавры, и неприятели с криком напали на город с четырех сторон. Войска, охранявшие Южные ворота, предались бегству, и союзные войска вошли сами воротами в город. Хушаху, увидев неприятеля, вошедшего в город, с тысячей храбрейших воинов преградил ему путь на улице, но уже был не в состоянии отразить его. Император Ай-цзун, узнав о вступлении неприятеля, собрал все свои вещи и, обложив оные соломой, сказал своим приближенным, чтобы тело его, по смерти, сожгли вместе с сими вещами. Засим он повесился в кабинете Юй-лань-сюань. На престоле сидел десять лет. Хушаху, услышав о смерти императора, сказал своим подчиненным: "Государь скончался, для чего же мы сражаемся? Я не мог умереть от рук мятущихся воинов, буду искать смерти в Жуй-шуй, чтобы последовать за моим государем". Хушаху, кончив сии слова, бросился в реку Жуй-шуй и утонул. "Министр умел умереть, — говорили все генералы и офицеры, — ужели ж не можем умереть мы?" Засим Чжун-лоуши, Улинь-да-хуту, Юань-чжи, Юй-шань-ерр и более пятисот офицеров приняли смерть в реке. Император, по вступлении неприятеля в город, отступил со своим отрядом для охранения кремля. Но узнав о смерти государя Ай-цзуна, он отправился внутрь дворца со всеми вельможами для оплакивания его. Он говорил следовавшим за ним: "Покойный государь десять лет был на престоле. Своей заботливостью, бережливостью и милостями к подданным он старался поддержать престол предков. Но он не достиг своего желания, и потому достоин нашего сожаления. Не следует ли по смерти назвать его Ай (жалкий)?" Все признали сие имя приличным. Во время совершения возлияния над умершим, неприятель вошел во внутренний город. Чэн-линь погиб в сражении между мятущимися войсками. Генералы и придворные чины, предав огню тело императора, все удалились. Один Цзян-шань остался при сгоревшем трупе и был задержан неприятелем. "Кто ты?" — спросили его схватившие. "Я чиновник фын-юй, — ответил он, — мое имя Цзян-шань". Неприятели продолжили: "Все твои товарищи разбежались. Почему же ты остался?" Цзян-шань отвечал: "Здесь умер мой государь. Ожидаю, когда огонь погаснет и охладится пепел, чтобы собрать кости и предать земле". "Ты помешался, — со смехом сказали ему солдаты, — ты не в силах защищать своей жизни, можешь ли похоронить кости твоего государя?" Цзян-шань отвечал: "Всякий человек служит своему государю. Мой государь управлял империей около десяти лет. Он не успел совершить великих дел, но умер за престолом. Могу ли оставить труп его, как простого воина, брошенным в пустой степи? Я знал, что не избавлюсь от вас, но по зарытии праха моего государя умереть я не пожалею". Солдаты донесли о нем своему главнокомандующему Тациру. Тогда Тацир, называя его необыкновенным человеком, приказал дать ему свободу. Цзян-шань, обернув кости императора обгоревшими лоскутами одежды, зарыл их на берегу Жуй-шуй и, делая поклонение над его могилой, горько зарыдал. Засим бросился в реку, в намерении утонуть в оной, но солдаты монгольские успели вытащить его живым. Кончина его неизвестна. Между тем, Цзян-хай вошел во дворец и захватил Чжан-тянь-вана. Мын-гун и Тацир приказали вырыть кости императора Ай-цзуна и разделили оные между собой. Сим образом погиб Дом Цзиньский!