В-третьих, собравши сколько можно более умных и способных людей, следует приготовить их для употребления на службу государства.[480] Желающие защищать себя от холода, непременно ищут соболей и лисиц, а желающие совершить дальний путь, по необходимости выкармливают хорошего коня. Хэ-нань и Шань-си суть два места, избранные государем для своего удаления. Надлежит в особенности утешить и оных чиновников и народ. Избери в оных людей честного поведения и любимых народом для употребления на службу. При обыкновенной жизни они могут изучить законы, и при встрече дел, требующих поспешности, их вдруг можно употребить на службу. Оказывая новые милости, перемени в народе слухи и зрелища. Через сие неприметным образом приобретешь расположенность подданных империи.
В-четвертых, нужно избрать чиновников для управления округами и уездами и доставить спокойствие народу.[481] Окружные и уездные чиновники суть люди, посредством коих государь производит правление, и народ продолжает свою жизнь. В настоящее время народ терпит бедствия от того, что чиновники необразованны и неспособны делать пользу. Живя корыстолюбием и грабительством, они сдружаются с непотребными людьми, посредством коих своевольно берут в подать вместо меры хлеба 10 тысяч мелкой монеты. Таким образом, для народа нет места приносить жалобы. С сего времени не следует определять к сим должностям людей, кои способности не превосходят других и не отличаются особенностями в правлении. Хотя родственники государя и старые вельможи суть люди знаменитые, но их не должно сделать чиновниками по округам и уездам.[482] Тогда умные люди, с радостью исправляя должности, будут вполне выказывать свои способности, а люди беспечные, со стыдом размышляя о сем, сами будут стараться быть хорошими.
В-пятых, похвалой людей верных и правдивых надлежит поощрять служащих.[483] Верные и правдивые люди смело жертвуют вам жизнью, истощая свои силы, и хотя бы город был взят неприятелем, и тогда не отдадут себя на посрамление. Вельможи из палат на таковых ни мало не обращают внимания. К щадившим жизни они в особенности показывают свою любовь, являя им милости, между тем, как потомки умерших не получают наследственных достоинств.[484] К чему же после сего будут стремиться подданные империи и чего будут бояться? Естественно, что они будут изыскивать средства к приобретению собственных выгод. Посему-то все служащие вполне уразумели невыгоды отдавать себя на смерть и все хитрости, какими можно освободить себя от оной при несчастии. В этом нет пользы для государя.
В-шестых, надлежит стараться увеличить сбор хлеба, сделав главным предметом промышленности земледелие.[485] Это есть средство сделать войско сильным, а народ богатым, есть дело, требующее в настоящее время поспешности.
В-седьмых, нужно прекратить расточительность, возвысив бережливость.[486] Ныне государство опустело, и много брошено пашен. Поэтому для избавления народа от крайности всего нужнее прекратить расточительность в потреблении.
В-восьмых, надлежит отрешить безнужных чиновников, а их жалованием пополнить жалование войску.[487] Со времени войны число народа из десяти частей умалилось до четырех или пяти, а число чиновников по областям (цзюнь) и уездам остается прежнее. Это противно законам внимательности к равновесию и прекращению злоупотреблений.
В-девятых, усовершить военную дисциплину, нужно приучить войско к сражениям и обороне.[488] Издревле знаменитые полководцы рассчитывали победы над неприятелем по состоянию военного искусства. Тогда войско не будет уклончиво, хотя бы его посылали в огонь и в воду, и в ста сражениях стократно станется победителем. "Употребить в сражении народ необученный, — сказал Конфуций, — значит бросить народ". В военных правилах сказано: "Если не будет остро оружие, то войско будет отдано неприятелю; если войско не будет научено сражаться, то неприятелю будет отдан полководец; если полководец несведущ в военном искусстве, тогда будет отдан неприятелю государь; наконец, если государь не выберет полководца, то неприятелю будет отдано государство". Можно ли не вникать в это.
В-десятых, исправив крепости и рвы, надлежит приготовиться к защите и сопротивлению.[489] Для защиты государства надежных крепостей около столицы остается немного. Если не будем защищать и сих мест, тогда область Хэ-шо (место по северную сторону реки) равно не будет наша. Можно ли надеяться только на Хуан-хэ?"
Император Сюань-цзун был удивлен сим докладом. Вторично выпытывая Лю-бина, он дал ему следующие вопросы: "В каком случае можно защитить города на северной стороне реки? Народ и войско теперь живут вместе. Какими средствами согласить их? Как распространить способ употребления денежных билетов? Наконец, посредством чего можно уравнять цену вещей?" Лю-бин отвечал: "Города и крепости могут быть крепки по выборе полководцев для охранения оных. Если войско не будет притеснять народ, то между народом и войском может быть согласие. Когда прием и выпуск будут соразмерны, тогда может распространиться употребление билетов. Наконец, при побуждении к земледелию и уменьшении податей может уравняться цена вещей". Сюань-цзун хотя и одобрил его слова, но не мог ими воспользоваться и только сделал Лю-бина главным прокурором.
В шестой месяц Сюань-цзун, услышав о возвышении цены на хлеб в столице Бянь-цзинь, спрашивал вельмож, каким образом поправить это. Когда все говорили, чтобы поставить цену законом, вельможа Гао-жули сказал: "Повышение и понижение цен на вещи в продолжении одного дня бывает различное. Если много покупателей и мало продавцов, то цена возвышается. Ныне из всех мест народ собрался в Хэ-нань. Возможно ли, чтобы при многочисленности покупателей не возвышалась цена? Если определить цену, то имеющие хлеб скроют оный и не будут выпускать для продажи, и перепродавцы равно не будут больше приходить в столицу Бянь-цзин. Тогда покупатели придут в крайность, и цена еще более возвысится. Всякое дело имеет свои трудности и удобства. Можно ли не знать этого? Ныне трудно приобретать хлеб, потому что его мало, и легко получить денежные билеты, потому что их много. Должно предупредить трудное и потом принять за легкое. Когда, по принятии мер к выпуску хлеба для продажи, торговлю будут производить посредством билетов, цена на хлеб сама собой может понизиться". Государь последовал сему совету.
В седьмой месяц государь Сюань-цзун утвердил печати: для чиновников шу-ми-юань — с изображением оленя, для чиновников сюань-фу-сы — с изображением рыбы; для тун-цзюнь-сы — с изображением тигра.
В восьмой месяц цзиньский вельможа Чжан-жу-ци, намереваясь снова отложиться, послал тайно человека для склонения вельможи Сунь-бан-цзо. Сунь-бан-цзо, удержав присланного, тайно донес о сем деле вельможе Вань-янь-би. Вань-янь-би, около своего дома скрыв в засаде солдат, пригласил к себе на пир Чжан-жу-ци. Обнося несколько раз чашу с вином, когда все напились, скрытое войско, на звук бубнов вышед из засады, умертвило Чжан-жу-ци. Его сообщников (более 10 тысяч человек) равно предали смерти. Сюань-цзун-хан весьма одобрил сей поступок и Вань-янь-би возвел в достоинство ми-го-гуна, а Сунь-бан-цзо сделал чиновником фан-юй-ши; прочих наградил по заслугам. Разбойники "красной одежды" произвели грабеж в Чэн-у{641}. Цзиньский генерал Янь-чжан-тянь-чжэ, сразившись с ними, разбил и умертвил несколько сот человек. В девятый месяц Разбойник "красной одежды" Чжэу-юань-ерр, истребив цзиньский город Шень-чжэу{642}, взял три уезда: Дун-лу, Ань-пин и У-цзи. Главнокомандующий губерний Чжэнь-дин, употребив хитрость, убил разбойника Чжэу-юань-ерр и более 500 человек его сообщников.
