В свете отмеченных ранее изменений в жизни потомков сушеней — мохэ, можно предполагать также значительные сдвиги в социальном плане и в общественной структуре, в частности, разрушение первобытнообщинных коллективов, более резкое проявление имущественной дифференциации членов рода, усиление роли "аристократической" верхушки родо-племенных объединений и их вождей. Однако сведения в источниках, касающиеся такой кардинально важной проблемы, предельно скупы или восстанавливаются путем логических заключений. Можно лишь отметить, что у мохэ были как богатые, так и бедные семьи. Отдельные племена продолжали сохранять независимость друг от друга. "Правитель", то есть племенной вождь мохэ, как и у сушеней, назывался Великий Мофо Маньду. Власть вождя по-прежнему передавалась от отца к сыну, что свидетельствует о господстве патриархально-родового строя. Вождь безраздельно господствовал над соплеменниками, и во владении у него находилось довольно значительное количество рабов. Рабство, по-видимому, носило патриархальный характер. Таким образом, налицо замедленность, эволюции общества (по сравнению с соседями. Когурё и даже воцзюй). Бурные события политической истории мохэ IV — VII вв., как она раскрывается во взаимоотношениях с тюрками, киданями, Когурё и Китаем эпох вэй, сун и тан, во всем блеске показывают, насколько стремительными темпами нарастала значимость тунгусо-маньчурских племен в определении судеб народов Дальнего Востока. Их видная роль в решающие моменты важнейших событий в значительной мере отражали социально-экономические сдвиги в родо-племенном обществе мохэ. Процесс консолидации разрозненных и разобщенных ранее племен бассейна рек Сунгари и Амур, начало которого восходит к раннему средневековью, поставил на очередь дня решение сложных проблем крупной политики, прежде всего, отстаивание национальной независимости и самостоятельности перед угрозой соседей, главным образом, суйского, а затем танского Китая. Страницы политической истории мохэ, насколько их удается восстановить в связи с событиями в Когурё, вызывают исключительный интерес и заслуживают самого пристального внимания.
Политической линии мохэ не откажешь в последовательности. В сложной обстановке взаимной борьбы государств и племенных объединений "восточных иноземцев" они в отношениях с Китаем становились то врагами, то снова превращались в союзников, а затем опять во врагов (Когурё, Пякчэ, Силла, кидани, тюрки). Только мохэ большей частью не знали колебаний. Они сохраняли союзническую верность своему соседу на юге — Когурё — в его борьбе с Суй и Тан. По той же причине они затем помогали Пякчэ и Силла.
Победа Гаоцзуна над Когурё не привела, да и не могла привести, к прямой аннексии Тан южных районов Дальнего Востока, поскольку Китай в тот период не обладал, по-видимому, достаточным для решения такой задачи военным и экономическим могуществом. Стоило начаться в Поднебесной очередному взрыву "потрясений" и "смут", в особенности усилившихся в годы правления императоратриц Уши и Вэйши, как результаты похода Гаоцзуна на север оказались сведенными на нет. На территории, занятой племенами сунмо мохэ, куда, спасаясь от войск Гаоцзуна, бежало большое количество когурёсцев, стали подниматься города, окруженные крепостными стенами. На развалинах Когурё вскоре возникло могущественнейшее на Дальнем Востоке государство Бохай — страна высокой культуры и просвещения, известная далеко за ее пределами. Основателем Бохая стал вождь сунмо мохэ Цицик Чжунсян, который после разгрома Когурё сразу же расширил свои владения и занял район хребта Моушань. Новые территориальные приобретения сунмо мохэ последовали в 696 г., когда одновременно с нападением киданей на Северный Китай Цицик Чжунсян форсировал с армией р. Ляошуй и захватил северо-восточную часть хребта Чанбошань. Танскому Китаю не оставалось ничего другого, как признать факт свершившимся. Внук Цицик Чжунсяна — Уачжи Да Туюй — принял титул императора. Китай не признал такое событие законным, но сделать что-либо реальное и вмешаться в ход событий на Дальнем Востоке оказался полностью бессильным. 228 лет процветало государство Бохай — достойный наследник культуры и могущества Когурё, а также племенного союза сунгарийских мохэ.
По-иному сложилась судьба самого северного из мохэских племен — хэйшуй мохэ, которые по-прежнему расселялись по берегам Амура от устья р. Сунгари до устья р. Уссури. По существу, здесь, как и на юге в низовьях Сунгари у сунмо мохэ в момент их союзнических отношений с Когурё при отражении агрессии Тан, сформировался со временем племенной союз. Во всяком случае, все попытки Бохая подчинить себе "процветающие и разделенные на 16 групп" (племен?) хэйшуй мохэ ни к чему не привели. Амурские мохэ создали собственную армию, соорудили на своих северных и южных границах "частоколы" и успешно отражали попытки отрядов Бохая вторгнуться на их территорию. Борьба Бохая с северными племенами затянулась на десятилетия. Много раз императоры Бохая объявляли об "окончательном" умиротворении хэйшуй мохэ. Однако, судя по тому, что вожди их посылали свои посольства к соседям, в том числе в Китай, минуя посредничество Бохая и "не уведомляя его владык", амурские мохэ до конца сохраняли свой суверенитет. Можно представить меру негодования и в то же время опасения бохайского императора У-ди, когда он узнал о походе на юг очередного посольства других соседей Бохая с целью нападения на границы дальневосточной империи.
Период возвышения и особой политической и военной активности хэйшуй мохэ относится к X в. К территории, которую они контролировали в то время, относились не только бассейн среднего Амура, но также верхняя половина р. Сунгари и, вероятно, долина рек Уссури и Суйфуна. Именно тогда, еще до возвышения киданей и нападения их на Бохай, среди хэйшуй мохэ стало выделяться могуществом племя нюйчжэней. Так, впервые в источниках появилось название "чжурчжэнь", по которому всех хэйшуй мохэ вскоре стали называть "нюйсжэнь". В течение последних десятилетий существования государства Бохай неоднократно осуществлялись вторжения чжурчжэней в пределы южных территорий, и армия его, не без значительных усилий, отражала нападения своих северных соседей. В свете таких фактов, ни о каком "подчинении" хэйшуй мохэ или чжурчжэней Бохая не могло быть и речи. Когда кидани в 926 г. разгромили Бохай, то на передовую линию борьбы за независимость народов Дальнего Востока от кочевников центральноазиатских степей вышли чжурчжэни, далекие потомки легендарных сушеней юга Маньчжурии. Первые описания их земель содержатся в исторических сочинениях эпохи Сун, а также в немногих из сохранившихся отчетов тех, кого судьба заносила в далекую сторону. Многое из записанного о природе и климате ее, о чем сжато рассказывалось на первой странице очерка, знакомо из разделов ранних хроник, где сообщались сведения о сушенях, илоу, уцзи и мохэ.
Но самое удивительное рассказывалось о коренных обитателях страны — чжурчжэнях[47]. Все поражало в них средневековых путешественников в чужие и далекие северные земли — внешний вид, одежда, прическа, пища, образ жизни, обычаи и общественная жизнь. Это был народ большого мужества и благородства, необыкновенной отваги и выносливости, свободолюбия и воинственности. Чжурчжэни, как отмечалось в источниках, простоватые, безыскусные люди, храбрые и свирепые, не знающие в должной мере цену жизни и смерти. Они были отважны и дерзки. Каждый раз, отправляясь на войну, воины надевали многослойный панцирь. Вперед высылался авангард, называемый "крепкой армией". "Летучая" конница чжурчжэней подобно вихрю проносилась по речным долинам и спускалась, "как бы летая", с гор, наводя ужас на врагов. Воины-чжурчжэни терпеливо сносили невзгоды походной жизни — голод, жажду, тяжелые и длительные переходы. Реки не составляли для них преграды. К удивлению врагов, отряды чжурчжэней, не останавливаясь и не наводя мостов и паромов, вплавь на лошадях форсировали такие широкие реки, как Амур и Хуанхэ.
