- У тебя точно есть. Я освободил твою команду. На случай негативного исхода, - ответил он, и я застыла, убедившись, что в интонациях Тазрна проскальзывает противоестественная для него дрожь.

Оттого-то и обернулась. И вздрогнула от фантастического блеска в его глазах. Они сияли, как два факела на побледневшем и вытянувшемся лице.

Будто Илиск призрака увидел.

- Ты… ты изменилась, - выговорил он, в конце концов, не отлепляя от меня потрясенного взора. – Стала еще… сногсшибательнее.

Прошелся по мне его горящий взгляд, будто оставляя обжигающие следы.

И я снова захлебнулась. От жара. От голода в его глазах. От того, что уже знала, с чем столкнуться мои, когда я опущу их на себя. С моей настоящей грудью. Моей слегка смуглой кожей. С телом… некогда ненавистным… пышным… МОИМ СОБСТВЕННЫМ ТЕЛОМ. Которое я так сильно привыкла прятать, что сейчас чувствовала себя голой. Да что там! Мне казалось, что Тазрн препарирует меня светящимися зеленью радужками!

Но при этом во мне разливалось еще одно, совсем незнакомое чувство. Медле-е-енно… согревая, сжигая робость и страхи, оно заползало под кожу, растворяясь в крови. И заставляя ее бурлить. Гореть тем же огнем, что пожирал меня глазами Илиска.

Потому что он продолжал смотреть. Не отворачивался. Не морщил презрительно лицо. Он… он любовался. Мной… МНОЙ!

- Я… - почувствовала, как щиплет глаза. Горло всё сильнее сдавливал ком, грозящий взорваться слабодушными слезами. И я замолчала.

- Моя… Моя Пышка, - подался Илиск вперед, протянув бледные пальцы к моей зардевшейся щеке.

И услышав Его… Услышав то, о чем я так долго мечтала… грезила бессонными ночами, пробивающими брешь в оболочках времени и пространства, которые превратились для меня лишь в пустую абстракцию, я… Я…

Я размахнулась и… влепила Тазрну смачную пощечину!

- Ненавижу! – вырвался из меня крик, раздирающий связки. – Ненавижу тебя!!! Ты… Ты!.. Как же я тебя ненавижу! – хлынули из глаз слезы, замороженные по нему вечностью. – Подонок! – восклицала я, с трудом сдерживая желание врезать еще по самоуверенной роже мерзавца, который превратил мою жизнь в бескрайнее ожидание бессмысленной пытки новых встреч. – Столько лет… столько времени. И сейчас ты говоришь мне это… Это! – от души дубасила я кулачками по каменной груди, не обращая внимание на застывшую маску шока на мраморном лице этой статуи.

- Э-э… извините, если помешали, - послышался вдруг позади меня хорошо знакомый ироничный хмык, - но нам тут с Алом пришлось опробовать ваше усовершенствованное оружие на троице несговорчивых Тазрнов.

- Это нарушение закона о ненападении между Тазрнами и людьми, - сообщил ему Илиск, с легкостью поймав обе мои руки и зафиксировав их в одной своей ручище. – Судить будет уже не гражданский суд, а межрасовый.

- Ты серьезно?? – вмиг улетучилась из меня былая истерика.

- Поторгуемся? – приподнялся один уголок его ровно очерченных губ.

- Чего ты хочешь?! – зарычала я.

- Тебя, - преспокойно выдал этот гад.

- Арр-рр!!! - ответила я целой гаммой прямо противоположных эмоций.

- Пошли, Джейзен. Поищем улики, - услышала я на заднем фоне бас Алькета, деликатно уводящего друга.

- ТОЛЬКО ТЕБЯ, - проникновенно выговорил Илиск, выделяя каждую буковку. – Навсегда.

- Ты!..

- Тебя и… право объясниться.

- Ты не умеешь извиняться! – рявкнула я.

- Я и не собирался. Я же сказал: объясниться хочу. Можно? Ну не куксись, Пышка. Ты же сгораешь от любопытства. Хочешь знать, что происходило в моей бесчувственной голове, мм?

- И что там происходило? – дернула я запястья, но освободить не смогла.

- Чувства. Там происходили чувства, к которым я не привык. Понадобилось время, чтоб я понял.

- Потому что ты тормознутый! Равнодушный! Чурбан!

- Возможно, - спокойно согласился Илиск. – Но все же согласись, я же молодец, что понял?

- Что-о-о?!! – попробовала я накинуться на него снова. Но меня мигом спеленали в объятия. И Илиск накрыл мои губы, смяв в бешеном ритме поцелуя кипевшую столетиями ярость…

Сюр какой-то.

Мы с Илиском вот уже месяц живем вместе. Как пара.

Просыпаемся в одной постели. Завтракаем. Нет, не так.

Мы РАЗГОВАРИВАЕМ за завтраком. Как супружеская чета. Плешь Бовы знает, что такое!

Потом вместе едем на работу.

Правда, две недели меня вообще из дому не выпускали. А в первую – так вообще из спальни пытались не отпускать!

Но где-то начиная с третьей, я перестала спорить и вырываться на волю. И Илиск насторожился.

А когда я и перечить больше не пыталась и принялась восхищенно улыбаться в ответ на всё, что он скажет, почувствовала, как мой Тазрн поддался противоестественному страху.

И правильно, родной!

Почуял, что я того и гляди плюну на всё и свинчу.

Тогда Илиск бросил всё и засел в дозоре. Кажется, он уже и спать боялся. Думал, стоит ему прикрыть глаза, как я сгину в закат.

Так что засыпаем мы теперь тоже в одной кровати. В обнимку. Мда-а…

Мне аж жалко его периодами бывало. Хотелось успокоить, пообещать, что никуда больше не исчезну… Но… В общем наблюдать за ним было в кайф!

Считаю, я это заслужила. Хоть Тазрн и рассказал мне, как наша история выглядела с его колокольни.

Мне его многовековые муки доставили, конечно, моральное удовлетворение. Не спорю. Однако, полагаю, вы со мной согласитесь, что Илиск сам виноват.

Ну чего ему стоило объяснить мне всё как есть? Я ж уже не дитем была малым в нашу первую с ним жизнь.

Или это про кого-то другого история? Когда обсуждения, вопросы, осмысление…

С Тазрном такого достичь невозможно.

По крайней мене, в первом тысячелетии отношений!

Но признаю, я тоже хороша!

Сама себя накрутила, перекрутила… докрутилась, в общем…

Думаете, я уже после примирения сбежать не пыталась? Ха!

Я как маятник, толкаемый собственными комплексами: туда-сюда, тик-так…

Любит-не любит. Надоем-не надоем…

Пусть он и дал священную клятву, что мы с ним теперь вместе навсегда. «Пока истинная смерть не разлучит нас для воссоединения в великих водах вечного времени». Сказочник, блин!

А потом на моей коже выступила темно-зеленая мерцающая татуировка Избранной. И фазы в моей голове окончательно сдвинулись. Я обалдела. Обрадовалась. Чего-то испугалась. Расплакалась от счастья. Съежилась от недоверия, решив, что меня снова обманули и без предупреждения заклеймили очередным несмываемым кодом для безвременной слежки. Обиделась.

Через час мучительных размышлений расслабленно выдохнула, что от меня больше ничего не зависит, и теперь Илиску решать, что делать с нашим будущем и связью.

Потом на меня накатила въедливая истерика, что на нем такой метки нет. А рассмотрев, вблизи идентичную татушку, которую Тазрн продемонстрировал мне на своей… кхе-кхе, ягодичной мышце – нервозно рассмеялась, поняв, что таким наградить свою чокнутую пару могла только я!

Пусть и бессознательно.

Чуть позже на меня накатила нешуточная паника, что отныне моё мнение и решения не в счет. Даже для моего собственного сознания и тела!

И, оставив позади себя взмокшую от пота подушка, я вскочила под утро, бросившись к выходу.

Но в последний момент меня настиг хриплый ото сна голос Илиска:

- Я найду тебя теперь даже в Преисподней Проклятых Царей.

- Я знаю, - ответила, не оборачиваясь. – Но на свободе я смогу мгновенно изменить внешность и исчезнуть, когда пожелаю

- Попробуй, - сказал он бесстрастно, но я уже привыкла различать неразличимое – интонации беспокойства в тембре моего Тазрна.

Он сомневается, - осознала я. – Всё же не уверен, что даже с кодами, метками… и прочими волшебными «наручниками» найдет меня по первому требованию.

И, довольно улыбнувшись, я решительно шагнула за дверь.

Но и метра пройти не успела.

- Твоя мать жива, - выстрелили мне в спину слова, пробив насквозь.