«Налево – шаг…» Налево – шаг, Направо – шаг, Не упади. Потерь и так Довольно много. Идти по трупам — Сущий бред. Нам всем давно прощенья нет И нету Бога. Вперед, назад — Ни лечь, ни встать. И яркий луч погас опять И тьма упала. А люди верили И шли. Хоть люди знали, что они Не из металла. Живую нить Прервала сталь. В глазах качнулись боль и даль — И все – на части. И каждый уходящий Знал, Что он не вечность потерял, А только счастье. Давно Осыпались холмы И страшно изменились мы, Но спит природа. А память прежних лет светла. Дай Бог не встретить никогда Такого года. Високосный год Високосный год Год тяжелых снов Високосный – куда ни глянь. Високосный год Год седых висков, Ты собрал богатую дань. Високосный год Нам природа врет Все наперекосяк идет. Високосный год, високосный год, Все редеет наш хоровод. Их немного совсем — Лишь дюжина Долгих месяцев — Три завьюженных. Три водой журчат, Три огнем горят, Три – шуршат золотой листвой. Високосный год Косит всех подряд Високосной своей косой… Песнь об ананасе О небо! Ниспошли на нас Большой и сочный ананас! Отбросив все заботы прочь Его б мы ели день и ночь, Мы прогрызали б в нем ходы, Как ананасные кроты, Мы б жили в ананасе том Он был бы нам, как отчий дом. И каждый день по многу раз Мы б ели этот ананас, Глотая за куском кусок И ананасный пили б сок И проводили б жизнь свою Мы в ананасовом раю… Но счастье в жизни только раз. Мы съели этот ананас. Любимый фрукт, тебя уж нет… Теперь не мил нам белый свет. Ах, жизнь-ошибка, жизнь-обман… А может, слопаем банан? Он тоже, в общем-то, не плох… Но только ананас – наш бог! Кумир и царь, высокий класс! О Ананас, о Ананас! Баллада об обезьяне Плывёт по морю-океану Красавец белый пароход. В руках сжимая обезьяну, На нём Петров домой плывёт. Петров туристом ездил в Штаты. Он обезьяну там купил. Он в джинсах с флагом полосатым И в этих джинсах очень мил. Петров увидел мир контрастов, Но был он этому не рад. Был на параде педерастов, Узнал, что это гей-парад. Видал рекламу и стриптизы, Играл в рулетку в казино, Смотрел бродвейские репризы И голливудское кино. Видал богатых и бездомных, Буржуев и рабочий класс, Шептал, бродя в трущобах темных: – Всё как у нас, всё как у нас… И вот на выигрыш случайный, На Брайтоне, не похмеляясь, Купил мартышку в русской чайной, Лицом чтоб не ударить в грязь. Она сидела в тесной клетке, Она была мокра от слёз. Толпа швыряла ей объедки, Терзал несчастную понос. На что мы строили Магнитку И возводили Днепрогэс? — Петров достал свою кредитку: Я покупаю это, yes! Свершилось милосердья чудо, Настал мартышки звёздный час, Ведь не козла и не верблюда Петров от смерти лютой спас. …И вот, Петров нисходит с трапа, Его приветствуют друзья, К ним обезьяна тянет лапу, Петров ей говорит: – нельзя! Урок мартышка получает — Что можно брать, а что не брать, И изумленными очами Взирает на Россию-мать. И чует всей своей основой — Был прежний мир жесток и плох. И в предвкушенье жизни новой Своих выкусывает блох. …А дома, в тихом Армавире Петров поведает друзьям, Как трудно жить в буржуйском мире, Как там дерут за обезьян! Друзья, покрякав и покашляв, Воскликнут: – Дуй тебя горой! Окрестим обезьяну Дашкой, А ты, Петров, у нас герой! …Петров живет себе, не тужит, Гнушаясь славою пустой… Пускай примером нам послужит Поступок честный и простой! «Я исчез. От меня осталась одна улыбка…» Я исчез. От меня осталась одна улыбка. Сон не может быть бредом больше, чем явь. В стране, чье создание считают ошибкой, Я поставил на все. Кто сказал мне: – ставь?! Здесь люди проще относятся к смерти, Словно знают некий дурацкий секрет. Судьбы сочувствию – так же верьте, Как верили статьям советских газет. Зеркала вокруг непрерывно бьются. Не заметишь – где вместо водки яд. И чьи-то глаза, с доброе блюдце, Нехорошо из мрака глядят. Впрочем, это излишне, как извинения. Продолжение волком идет по пятам, И настигнет. В том нет никакого сомненья. И уже неважно – здесь или там. |
