— Иди, и объясняй их матерям, что казнить убийц бесчеловечно, я этого делать не собираюсь. Мир жесток, — сурово произнес стратег.

— Стоп, — Леонард попытался возразить, но, и так порядком уставший, он не смог отреагировать, на то, что Хан Бей крутнулся, после чего с силой въехал ему по челюсти, тот упал и приземлился аккурат на тело девушки, что оплакивала мужа.

— Утоли свои инстинкты, забирай эту бабу как боевой трофей, но остальные мужики будут мертвы! Не будь вы последними в своем роду, я бы и детей ваших сжег, а все знаете почему? Потому что эти твари вырастут, и поверьте, доставят проблем. Но таков уж наш, прости мать Акатошия, гуманный мир.

Старик перевел слова стратега, но никто из дикарей и глазом не повел.

— Не поняли что ли?

— Волков бояться, в лес не ходить, — произнес старик.

— Кот из дому — мыши в пляс. И что, будем в пословицы играть? — фыркнул черноволосый.

— Мы были… Готовы умереть здесь… — С трудом сказала женщина, на которой по-прежнему лежал Леонард, она смирилась с любой своей судьбой.

— Идиоты. — Констатировал Хан Бей. — Ребята, дальше разбирайтесь сами, я пошел спать. — И действительно он направился в сторону городских ворот, Лили и Нацуно пошли следим. Полководец потерял сознание, после чего упал на грудь дикарки.

***

Ши проснулась ночью, ей было очень плохо и тоскливо на душе. Шел дождь, что барабанил по крыше, ветер свистел под окном, шумел под окнами, капли стекали по стеклу. Она встала и пошла в сторону выхода, отец принес ее в трактир, чтобы, когда она потеряла сознание, на нее не напали. Она вышла на улицу, холодные капли падали ей на голову, никто из жителей ещё не спал, потому что все были заняты, либо горевали, либо праздновали, на молодую мессию никто не обратил внимания. Дождь продолжал холодными каплями освежать мысли, успокаивать… Ши гуляла впервые не пытаясь прятаться от дождя, капли не избегали ее, она шла, наслаждаясь им в полной мере. Вскоре она одиноко присела на мокрую скамью. Так бы она и сидела, если бы не одно но, которое белой тряпкой опустилось прямо ей на голову. Рядом присел Хан Бей, без рубахи.

— Итак, госпожа мессия, чего сидите, простуду пытаетесь подхватить?

— Да нет, просто не спится, — Она наконец поняла, что голову от дождя прикрывала именно его рубашка.

— Я могу даже назвать причину: такая, красноглазая, с персиковыми волосами?

— Все-то тебе знать надо…

— О вас ведь забочусь. Я ведь хочу быть вам другом, просто потому, что осознаю жертву, которую вы должны принести, и потому просто хочу сказать, что с самого начала у вас нет и никогда не будет шансов получить любовь того придурка, я знаю этого юнца давно, и поверьте, многие женщины и девушки пытались, но ещё никто не получил от него достаточно внимания. Исключение было, все же таки он тоже человек, но только одно, дикарка, которая в ее родном племени промышляла танцами. Она считалась наложницей, но потом мы с Леонардом пришли и принесли им мир и равенство, если перевести на понятный тебе язык, то сожгли их деревню, а она осталась в живых по случайности, тогда-то она и покорила сердце Лео…

— А что дальше?

— А дальше нож в спину, у него до сих пор есть шрамы от той засады, что она на него устроила.

— Понятно…

— И все же он сильно любит ее, даже по сей день, и есть что любить, девушка была воистину сказочно красива. Теперь он во всех видит лишь ее тень, и ищет ее в каждой женщине. Сознательно или нет, но он возвел ее в недостижимый идеал, сам ее украсил, сам добавил ей отстутвующих привычек… И с этим идеалом в его голове больше никогда, ничего не сравниться. Скажу вам, как стратег, в эту битву вам лучше не лезть, порой поражения просто нельзя избежать, сколько не старайся, — Хан Бей грустно вздохнул и посмотрел на Ши, она пребывалв в раздумьях, вряд-ли она осознает смысл только что услышанного, но она должна, Леонард никогда не будет с ней, потому что любит он другое, и эта же любовь его погубит.

— А та девушка… Она жива? — Неожиданно спросила Ши схватив Хан Бея за руку.

— Нет, но он об этом не знает, я убил ее, взял небольшой отряд солдат, выследил и убил. Первая же могила на столичном вестрииском кладбище, что значится как "Павел Сэнд", там на самом деле ее тело.

— Понятно… Ты очень жесток.

— Мир такой, а я просто адаптировался, — Ши не могла понять, она горела от одной, даже самой крохотной мысли про Лео, что, один лишь раз появившись в ее жизни, смог покорить ее сердце одними только красными глазами.

Что теперь ей следовало делать, пытаться добиться сердца полководца? Но она во всем проигрывает той дикарке, в силе, красоте, да в чем угодно, а вдобавок она ещё и должна умереть. Вскоре она обратилась к стратегу.

— У вас есть выпивка?

— Ого, как мы заговорили, что, все настолько плохо?

— Настолько…

— Понял, ну, на вот, — он вынул из кармана флягу, после чего протянул ее девице, та отпила, и, сглотнув, произнесла:

— Вода?

— Снотворное… — Это последнее, что она услышала, после чего обмякла.

Мессия проснулась в трактире, Джек сидел рядом, его лицо больше ничего не скрывало, он смотрел на Ши обеспокоенным взглядом. Забавно, как-то непривычно, нет его челки, он зачесал ее назад. Ведь парень был очень красив… Интересно даже, почему Ши окружали одни красавцы? Или это тоже часть пытки, ведь она не может полюбить никого из них…

— Госпожа вы… В порядке? — Ши поднялась на локтях, она помнила события вчерашнего вечера, но решила промолчать, душа уже не так сильно болела, но, от греха подальше, с Леонардом ей больше не следовало бы встречаться, вовсе.

— Что вчера случилось, после бойни?

— Вас принес Хан Бей, сказал, что нашел вас спящей в парке под дождем…

— Вот оно как?

— Почему ты пошла одна? — Спросил он, после чего серьезно посмотрел в глаза Шинобу, он казался очень обеспокоенным, голос его звучал очень твердо.

— После всего… Мне нужно было подышать свежим воздухом, — Ши соврала на ходу, удивительно даже, но на смерти людей ей было плевать… Быть может это уже влияние проклятия мессии? Слава богу, что Джек познакомился с ней до того, как она перестала ощущать жалость к чужой смерти… Она обеспокоенно подняла глаза, а что было бы, если бы она не встретила его? А ничего бы не было… Она бы погибла на второй день, который был ознаменован тем, что ее пытались отравить. Хотя… Он ведь по сути сам ничего не сделал, но в тот же день она чуть не купила дущегубоцвет. Да, наверное она бы погибла.

— А что было бы… Если бы на тебя напали? Об этом ты… Не подумала…?

— Джек, ты чего?

— Голову иногда… Надо включать…

Парень отчитал Шинобу, после чего встал, и, не обронив более ни слова вышел, мессия сидела

Шокировано глядя ему вслед… Это был первый раз, когда он ее отругал, девочке это даже… Понравилось?

Она была в комнате трактира, не самого дешёвого, но и не самого дорогого, сидела на мягкой кровати, ее вещи лежали рядом, она все ещё была в монашеском одеянии Саламандры… Переодевшись Шинобу осмотрелась, вещей отца здесь не было, он был, скорее всего, в одной из соседних комнат, потому что здесь было только два места. Как это он позволил его девочке спать с парнем? В голове были достаточно печальные мысли. Вскоре подали завтрак, который она проглотила даже не обратив на это никакого внимания.

На улице было очень шумно, люди принялись отстраивать город, потому были слышны плач, звуки работы, стоны. Некоторые активно таскали кирпичи, иные рубили доски, город работал сообща, по-крайней мере бедняки, те, чьи дома погорели в богатом районе сидели, не зная, что им делать с их кошельками.

Вскоре Шинобу подошла к фонтану, после чего присела на его основание, капли воды миновали ее, как при каком-то удивительном фокусе, те кто шли мимо удивлённо смотрели, как иных покрывало брызгами, а девочка сидела нетронутая. Она опустила голову. Значит теперь она не ощущает жалости при смерти? Нет, если бы умер Джек или папа, она плакала бы… Значит пока что это сработало не во всю силу. Девочка встала, после чего, набрав воздуха в грудь, крикнула: