— Охренеть… Претор заката… Убийца вестрииского зверя…

— Меня больше пугает тот факт, что к земле летит черная комета, посланная Реном ещё тогда. Кому расскажешь, не поверят.

— Почему-то увидев его… Я уверился в том… Что он справится…

— Я тоже, настолько сильная аура… Страшно представить себе, на что он был способен в года своей молодости. Ему ж точно больше сотни лет, если конечно он родился с ним… Одновременно.

— Ладно… Я пошлю в клан письмо… Пусть забирают нас отсюда…

Вечерняя дорога была красивой, освещение изумрудной травы прогоняло тот самый, детский страх темноты, зеленоватый свет луны был неподражаем, подобно сказочнику, он рисовал тысячи разных картин, будто уводя за собой в волшебный мир. Туманная дымка неспешно поднималась над землёй, под вечер стало довольно холодно, завывающий северный ветер пробирал до костей и мурашек, но это не было проблемой, Ши немного регулировала температуру, как и дорогая одежда парочки. По пути им встретились несколько монстров, а в одной из деревень они смогли вылечить руку Ши, так что она, успевшая забыть о том, что произошло, сейчас была весела.

Отец и дочь шли по тропинке, пыль потихоньку поднималась лёгким ветром, потоки которого колыхали вечерние травы, играючи шелестели листвой далёких деревьев. Мужчина продолжал идти очень неспешно, Ши напротив, как-то излишне весело, широко размахивая руками. Она тихонько напевала какую-то старую песенку, что услышала некогда в академии, было видно, что она наконец-то пришла в себя, и сейчас, пусть ненадолго, но позабыла, что в скором времени должна будет умереть, позабыла о истории в деревне кузнецов и встрече с Томоэ.

— Чего-то ты повеселела под вечер, — произнес улыбнувшись Сома, глядя на лучезарную улыбку своей собственной дочери.

Внезапное нападение монстров было отражено парой точных движений, Сома попивал зелье из полученной от Хелены фляги, при этом ощущая, что ему действительно становится лучше, что вокруг все снова становится цветным, что боль оставляет его измученное временем тело.

— А чего мне грустить? В конце концов все хорошо, погодка радует, ветер в лицо дует, вокруг красота, вон там виднеется красивая гора. Скоро мы разобьём лагерь, потом сварганим какой-то еды и будем снова спать в палатках на травке, как и месяц до этого. Еда и сон, вот две мои благодетели в этой жизни, ради того, чтобы вкусно покушать, можно прожить подольше, — услышала этот ответ, на заданный вопрос старый военный развеселился, всё-таки Ши действительно была зависима от еды, при том дело не в голодной смерти, у нее была какая-то психологическая потребность есть слишком много.

— Ну, тоже верно, — Произнес отец улыбаясь. Вскоре они действительно принялись готовить ужин, Ши разожгла огонь, помогала вояке поставить палатку, но готовку полностью оставили Соме, тот ловко жанглировал ингредиентами, нарезая их в полете мелким кубиком, добавлял и колдовал над какими-то приправами, старался изо всех сил, ведь помимо прочего, в былые годы, он действительно любил готовить. Вскоре, после небольшого душа, который Ши создала при помощи магии воды, оба собрались у костра, Сома рассказывал какие-то старые сказки, сплетни, но и вполне себе реальные события, вроде истории про ту самую принцессу, в честь которой была названа и сама Ши, то была старая легенда родом из страны, что некогда была стёрта с лица земли. Будто жила была принцесса, очень жестокая и своенравная, и вот приспичило ей в светлый полдень поспать у реки, где уже дремал простолюдин, будто потом она в него влюбилась… Точного описания тех событий нет и быть не может.

Вскоре ее правлению настал конец, ее саму чуть не убили, а с мальчика содрали кожу. Позже она, как говорят, очень долго пыталась воскресить его, но, скорее всего, умерла, ибо это табу, человек не может вступать туда, где территория бога. Вот такая, очень древняя, как сам мир, история.

Шинобу тихонько упражнялась в магии земли, мужчина же был занят уходом за мари. Вот уже цикады запели свои мрачные песни, нагоняя какого-то мрака в сердце старого солдата, который помнил тот месяц, когда они не умолкали ни на единый миг, комары начинали буйствовать, а тепло костра приятно согревало кожу, пусть и заметно резало глаза, сидели они на прохладной земле, скамеек им в рюкзак всунуть не удалось, хотя Ши честно старалась.

Дрова потрескивали, понемногу вгоняя в сон, огонь шипел, а еда в казанке готовилась. Вскоре суп с мясом одноножек был готов, колбаса из того же мяса тоже оказалась на тарелке, первая порция досталась Ши, вторая Соме.

Мужчина принялся есть, Ши немного подула, после опустила ложку в рот, ожидая взрыва эмоций. Вожделенное тепло, солёность, некоторая горчинка от мяса одноножек, приятный кисловатый привкус от какой-то приправы, и все великолепие вот-вот растечется по ее горлу. И тут она замерла, изменившись в лице до неузнаваемости.

— Что такое? Настолько вкусно? — Улыбнулся Сома. Солдат посмотрел на девушку сначала воодушевленно, а после взволнованно… Она бледнела на глазах, хоть кожа ее от природы была чуть бледна, эту наступающую бледность было видно слишком хорошо. И вот ещё одна ложка опустилась ей в рот, руки девушки тряслись, она опустила свою тарелку, схватила соль, которую держали в специальной коробочке. После этого открыла рот и просто сыпанула пригоршню соли на свой язык. Вояка шокировано смотрел на мессию.

— Я… Я совсем не чувствую вкуса… — Произнесла она надломленным голосом. Сома прекрасно помнил те далёкие дни, когда для выживания приходилось есть крыс, когда тело человека считалось деликатесом…

Да, деревня была одинокой не с проста, одно время ее завалило так, что попасть внутрь было невозможно, еда быстро кончилась, в деревне воцарился ад, потому та деревня была столь одинока… Никому не хотелось иметь дела с теми, кто ели человечину. К несчастью Шинобу тогда уже родилась, Сома помнил, как она грязная, со спутанными волосами, поймала крысу, а после съела ее… Да в их жизни был такой эпизод, о котором предпочитали никогда не вспоминать, по довольно таки простым и понятным причинам. Примерно с того момента в Ши родилась травма, она всегда прячет где-то немного еды, например в доме под кроватью, вдобавок она испытывает острую психологическую необходимость ощущать сытость, иначе пробуждается в ее памяти момент, когда она ела все, что было хоть немного съедобно.

Деревня людоедов, а жители все, сплошь и рядом, монстры. Потому каждый мечтал, что когда Ши станет ведьмой, она сможет отогнать от дома дурную славу, ведь у них тогда не было выбора… Теперь Сома вздрогнул, уже начиная представлять себе, что сейчас начнется, бледное лицо Шинобу не предвещало ничего хорошего.

— Что? То есть как? — Переспросил он.

— Ты сам видел… Я просто проглотила соль и даже не поморщилась.

— Что за бред? — В памяти Ши неожиданно всплыли слова предыдущего мессии: "Ты навсегда забудешь страх… Никогда не сможешь ощутить вкуса… Познать радости…" По щекам девочки потекли слёзы. Тарелка Сомы упала на пол, суп разлился, но теперь, когда она просто разрыдалась, мужчина ощущал, что кусок в горло не полезет. Она не говорила ни слова… Сома подскочил, после чего обнял девушку.

— Спокойно, спокойно, девочка, все хорошо… — Но ни объятия, ни поглаживания, ничего не могло успокоить Ши, она продолжала плакать. Всегда она любила плотно и вкусно поесть, потому как знала каково это, когда есть было нечего, с детства она росла так, что научилась любить и уважать еду, для нее это никогда не было чем-то обыденным, всякая трапеза была чудом, потому она всегда ела до отвала. В деревне любая еда доставалась трудом, это факт, потому теперь, когда она просто ничего не ощущала ей стало очень плохо.

— Твою ж… — Произнес моряк и взглянул на то, что вокруг них начинает разрастаться кольцо огня, которое, подобно змею, что притаился в траве, медленно приближался, оставляя за собой выжженный след. Поднимался очень сильный ветер, начинала трястись земля, полил холодный дождь.