— Хорошо, командор Мэтью, — кивнула Мелисса. — Идете на поиски кого­нибудь знакомого?

— Да, может, бригадный врач уцелел.

— Возвращайтесь поскорее.

— Хорошо.

Мелисса как ни в чем не бывало повернулась на бок и закрыла глаза, а Мэтт тихо вышел из квартиры и двинулся на улицу, аккуратно переступив собственную растяжку, закрепленную между перилами лестничного пролета и торчавшей из стены арматурой.

«Главное, если кто­то ломанется, чтобы дом не рухнул», — подумал старый командир. Гранат на растяжку он не пожалел, повесил две, чтобы наверняка.

Перед тем как выйти наружу, он набросил на плечи куртку одного из диких, перевел броню в полный боевой режим, проверил, как выходит нож из ножен на поясе, и положил в карман пистолет — армейский карабин привлечет слишком много внимания. Во втором кармане Мэтт сжимал в руке гранату с выдернутой чекой.

Не сказать, что он опасался нападения, но сейчас на кону была не только его, но и жизнь Оливера. Поэтому нужно быть готовым ко всему. Кроме всего прочего, броня должна выдержать взрыв гранаты в непосредственной близости, а заряда аккумуляторов, нелепо торчавших как горб под курткой, должно хватить еще на пару дней.

От куртки воняло, нет, скорее, даже разило. Дикий, с которого ее снял Мэтт, по всей видимости, не слишком заботился о гигиене. От природы аккуратный и обстоятельный, старый командир еле поборол желание сбросить с себя эти лохмотья, вернуться в дом, взять карабин и так прошествовать по развалинам, оставшимся после зачистки Гетто. Слабость эта была секундной: Мэтт взял себя в руки и, стараясь не дышать слишком глубоко, бодрым шагом двинулся туда, где раньше располагалась база бригады.

В какой­то момент ему показалось, что он заблудился, хотя старик неплохо знал Гетто и отлично ориентировался на местности. Последняя операция армии чудовищно изменила окружающий ландшафт: на месте некоторых кварталов, не говоря уже об отдельных зданиях, высились целые горы бетона и искореженной арматуры.

Та же судьба постигла и место расположения бригады: Мэтта встретили только руины. От командного бункера, столовой и казарм не осталось и следа. Все, что было связано с воинствующей бандой Гетто, сочувствующей партизанам, власти сровняли с землей.

Мэтт вышел на середину площади, оглянулся в надежде, что увидит где­нибудь костерок или знак для своих, который помог бы ему узнать, куда перебралась ставка бригады. Не обнаружив ничего, что могло бы помочь ему в поисках, мужчина развернулся и двинулся обратно, в дом, где оставил Мелиссу и Оливера. Возможно, если он отправит на поиски их нежданную помощницу, ей удастся что­нибудь нарыть при помощи своих телепатических способностей.

Он успел сделать всего пару шагов, как прогремел выстрел, и мощный удар в спину (не иначе, как из винтовки) опрокинул его на землю лицом вперед.

Мэтта уберегла его параноидальная предусмотрительность: броня все еще была активирована и находилась в боевом режиме, пусть и стремительно расходовала заряд аккумуляторов. Стрелок был не слишком метким и целился в спину, а не в голову, по всей видимости, не придав значения странным штанам командира сопротивления, которые, даже грязные, до боли были похожи на армейскую броню, чем и являлись.

Мэтт для виду прополз пару метров, изображая из себя тяжелораненого. Это дало ему возможность незаметно достать из кармана пистолет и зажать в руке под собой. С гранатой все было сложнее. За время его блужданий по развалинам Гетто руку свело, к тому же запал зацепился за край кармана, а времени на возню у Мэтта не было. Удовлетворившись пистолетом, он, пару раз дернувшись в «предсмертной» конвульсии, обмяк, стараясь не дышать.

Единственные и вполне понятные опасения у него вызывало то, что, возможно, нападавшие решат на всякий случай сделать ему контрольный выстрел в затылок, чтобы наверняка. «Нет. Не станут. Это у Оливера маниакальное стремление убеждаться в том, что ему не станут мстить. Эти же поберегут патроны или достанут ножи», — подумал Мэтт.

Время тянулось невероятно медленно. Казалось, прошло полчаса, хотя на самом деле старый командир пролежал так не больше пары минут. В какой­то момент Мэтт услышал, как осыпаются камни на одной из куч строительного мусора, бывшей когда­то высотным зданием на краю площади. Мэтт прикинул направление звука, скорость передвижения предполагаемого стрелка и стал отсчитывать секунды: по его расчетам подойти к нему должны были через полторы минуты неспешного шага. Потом он перевернется на спину и удивит противника своей «живучестью». Ну и пистолетом в руке, само собой.

— Эй, Джимми, давай сюда! — услышал Мэтт чей­то сиплый голос у себя за спиной. — Ботинки должны тебе подойти!

— Иду! — послышалось уже справа в ответ, голос был юношеским, почти детским.

«Вот так вот. Ладно, тут все просто: или они меня, или я их. Но твою­то мать! Почему ребенок? Уж лучше бы баба какая», — пронеслось в голове Мэтта.

Они были совсем рядом. Мэтт отчетливо слышал шаги трех пар ног. Один из нападавших ступал грузно, иногда шаркая. Еще двоих было почти не слышно, но Мэтт точно знал, что их минимум трое.

Кто­то остановился рядом начал стягивать с его правой ноги ботинок. В этот момент Мэтт перевернулся лицом вверх и пнул горе­грабителя, поднимая при этом пистолет. Удар ноги пришелся пареньку — именно он пытался забрать себе ботинки «мертвеца» — в лицо и опрокинул на спину.

Мэтт, пока нападавшие не успели понять, что произошло, подскочил к парню. Одним рывком он поднял того на ноги и, придушив рукой с зажатой гранатой, упер в спину мальчишки пистолет.

Как и предполагал старый командир, нападавших было трое. Оставшиеся двое — грязные, оборванные мужчины в одежде не по размеру, у одного в руках была допотопная винтовка дореволюционного образца. Но хуже всего было то, что на их лицах читалось полное отсутствие мозгов.

— Ку­ку! — Мэтт решил, что лучшей обороной является нападение и ему стоит говорить на языке, максимально понятном для нападавших. — Совсем берега попутали, мрази?!

Он был в незавидном положении, но деваться было некуда. От подобного текста мужчины опешили.

— Э, мужик, ты, это, отпусти пацана, и, может, на своих двоих уйдешь еще, — прогудел стрелок.

— На своих двоих? — Мэтт оскалился. — Ты, падаль, мне в спину стрелял, а сейчас договориться пытаешься?

— Мы тя прям тут положим, хрен старый! — подал голос второй разбойник, щуплый и долговязый.

— Я смотрю, вас не учили вежливо разговаривать с людьми, у которых граната в руке, жопоголовые, — ответил мужчина нападавшим. — Ну, ничего, сейчас научу. Чей пацаненок? Вы бы просто так с ним не возились, — спросил старый командир, сильнее сжимая горло мальчишки, которого держал в захвате, да так, что тот захрипел.

— Не твое дело, старик, — прогундосил стрелок.

— Ах, не мое дело? — с издевкой в голосе переспросил Мэтт. На него давно не нападали вот так, в спину, с целью грабежа, и он был в бешенстве. — Ну ладно.

Мэтт опустил руку с пистолетом и выстрелил парню в правую ногу. Тот закричал, пытаясь вырваться, но Командор рванул левой рукой, сильнее сжимая горло заложника, и ударил коленом по ране, добавляя тому мучений.

— Ты че творишь!? — закричал на него стрелок и было рванулся к Мэтту, но он уже опять упер пистолет в спину парня.

— Еще раз так мне ответишь, дерьма собачьего кусок, и у твоего юного друга будет на еще одну дырку больше. Усек? — в голосе Мэтта звенела сталь.

Долгие годы командования научили его говорить с любыми, даже самыми тупыми людьми так, чтобы они понимали его четко и ясно. Иногда слова приходилось подкреплять действиями, как в этот раз.

— Ты кто такой ваще? Ты ваще понимаешь, че творишь, ста­рый х…

В следующий миг Мэтт прострелил вторую ногу парня.

— Ты меня не понял, мусор? — спросил старый командир стрелка. — Повторяю еще раз: или вы отвечаете на мои вопросы, или всех тут положу!

Мэтт подкрепил свои слова демонстрацией гранаты с выдернутой чекой в левой руке, показав ее мужчинам.