Это было не обязательно, можно было оставить ее и на столе, но он считал, что пять секунд погоды не сделают. У них еще было время, хотя не так и много.

Время.

— Что, старик, призадумался о будущем? — труп материализовался за спиной Адикии.

«Да, призадумался», — мысленно ответил ему Деймос.

— Зайди в кабинет Ивора через часок, — обратился он уже к девушке. — Я почитал вчера кое­какую документацию по проекту, ты должна это увидеть, чтобы понимать, в каком мы положении. Там я тебе все более подробно и объясню. Хорошо?

— Через час?

— Да.

— Хорошо, я буду.

— Отлично.

Деймос занес посуду на мойку, где ее сортировал уже знакомый ему уборщик. Остатки еды он сбрасывал в бак под ногами, раскладывал приборы в одну посудомоечной машине, а тарелки и подносы — в две другие.

— Еще раз спасибо за чай, — сказал ему Деймос.

— Не за что, — ответил мужчина. — Заходите перед ужином, вечером испекут свежий хлеб.

— Обязательно, — ответил Деймос.

— Удачи.

Ничего больше не говоря, Деймос развернулся и вышел из столовой. Опустившись на лифте на жилой этаж, он зашел к себе умыться, так как после еды его стало клонить в сон. Постояв немного у двери в ванную комнату, он принял решение быстро сходить в душ.

«Что пять минут, что пять секунд — погоды не сделают», — подумал он.

— А мне кажется, сделают, — труп стоял у двери, упираясь плечом в стену. — У нас не так много времени, чтобы нежиться в душе.

— Тогда холодный, — уже в слух ответил ему Деймос.

— Тогда холодный, — согласилась проекция сознания.

Тугие струи ударили по спине. Холодная вода приятно освежала, хотя в первую секунду Деймос пожалел о своем решении. Как только он почувствовал, что от былой сонливости не осталось и следа, на что потребовалось около двух минут, он сразу же вышел и обтерся тонким жестким полотенцем.

— Что ты ей скажешь?

— Не знаю, — ответил трупу Деймос. — Наверное, правду.

— Ты понимаешь, что подписал ее расхлебывать собственные ошибки?

— Если с этим не разобраться, то уже мало что будет иметь значение.

— Она в системе, ее это не коснется, — труп наседал.

Его логика была железной, как логика самого Деймоса, частью сознания которого он являлся.

— А вот ее сестра в опасности, сам же знаешь.

— И кого из них ты хотел замотивировать больше ее уходом?

— Пока не знаю.

Труп отошел в сторону, пропуская Деймоса в комнату. Конечно, можно было пройти и сквозь него, но они оба избегали подобных моментов. Деймос считал, что ему будет проще держать свое расколотое сознание относительно цельным, только если на его собеседника будут действовать законы физики. Он хорошо помнил их первую встречу в реальности, когда получил воображаемую пулю в лоб.

«Да, извини, но так было надо», — одна голова на двоих позволяла не говорить, а просто думать.

Удобно.

— Да ничего, — ответил Деймос, — я понимаю. Ты старался вывести меня из состояния равновесия, чтобы я вспомнил, кто я такой.

— Именно.

Он натянул свежую одежду. Грязную оставил на кровати, решив, что занесет ее в прачечную позже. Или уборщица заберет, не важно.

— В том, что вы нашли ее, не было твоей вины. Ты был солдатом, у тебя был приказ, — сказал труп уже в коридоре на пути к лифтам.

— Но сейчас я не просто солдат. Скорее, вообще не солдат, — возразил Деймос. — А приказ тот мне никогда не нравился.

— Да, не лучшая была затея.

Двумя годами ранее

Наушники, подключенные к металлоискателю, уже две минуты упорно издавали отвратительный оглушающий писк.

— Капитан! Тут что­то есть!

Капитан Генри Джонсон бодро перемахнул через кусок осыпавшегося бетонного забора и направился на зов.

— Вольно. Что у вас, капрал?

Боец, вытянувшийся было по струнке, стал в более свободную позу.

— Металл, сэр! — зычно ответил он.

— Шахта?

— Точно не знаю, сэр, но объект большой, метров десять в диаметре.

— Хорошо, — Генри задумался. — Начинайте пока копать лопатами, и поживее. Если это она, то мне надо будет затемно вызвать из Центра технику и спецов. Приступайте.

— Есть, сэр!

Он развернулся, двинулся к своей машине, в которой стояла рация.

Адикия пришла на пять минут раньше.

— Возьми себе стул и садись рядом, — сказал Деймос, сам он расположился в кресле отсутствующего сейчас в центре Ивора. — Я хочу тебе кое­что показать.

Девушка молча взяла стул и поставила рядом с офисным креслом, в котором сидел мужчина. От девушки пахло мылом.

«Как и я, сходила в душ. Умница», — подумал Деймос.

— Смотри, — начал он, — это документация по проекту «Око», которую вели Ивор и его команда во время работы тут, в центре. А вот тут, — он коснулся экрана планшета и выбрал один из каталогов, — переведенные копии документов из России. Дневники человека, изобретшего препарат, который нам кололи, хотя, как я понял, Ивор смог его улучшить и если не избавиться, то нивелировать ряд побочных эффектов, — Адикия внимательно слушала все, что говорил ей Деймос.

— В одном из документов я нашел служебную инструкцию, — продолжил Деймос. — В первые недели нам кололи этот препа­рат, EP­22, чтобы стимулировать нервную систему и запустить процессы в головном мозге, которые сделали нас телепатами. Но тут написано, что чистый EP­22 не слишком эффективен, поэтому его использовали вместе с наркотическими препаратами типа обез­боливающих. В этом я не шибко силен, но суть уловил. Пони­маешь?

— Да. Нам делали парные уколы, — сказала девушка. — Ну, перед операцией. Сначала, видимо, этот EP­22, а потом что­то, от чего мы засыпали. Мы думали, что это снотворное.

— В какой­то степени да, — согласился Деймос. — Но вот тут, дальше, в примечании к дозировкам, идет самое интересное. Курс инъекций длился пять суток, всего двадцать пять уколов. Чем ближе к концу, тем меньше наркотиков должно использоваться. Последние сутки их вообще не колют. Потом, через несколько дней, когда тесты на усвоение препарата положительные, устанавливается ретранслятор, — Деймос коснулся шеи девушки. — Его подключают к нервной системе и зашивают в шею вместе с медицинским модулем, который впрыскивает по часам препарат, предотвращающий отторжение «Ока» организмом.

— Хорошо, так что со всем этим не так?

— Помнишь, на одном из инструктажей нам всем запретили использовать обезболивающее на заданиях, даже если получишь ранение? — вопросом на вопрос ответил Деймос.

— Да, помню. Доктор Прайс говорила, оно нас убьет, — ответила Адикия.

— Это только половина правды. Смотри. Вот тут, — Деймос указал пальцем на экран, — тут написано, что при нарушении дозировки или если подопытный получит лишнюю инъекцию, препарат уйдет в неконтролируемую реакцию, так как он не выводится из организма.

— И что тут не так? — девушка не понимала, куда Деймос клонит.

— Я не закончил, — ответил тот. — Вот тут, строка «…цепная реакция вызовет необратимые изменения в работе головного мозга и психике подопытного». То есть подопытный рано или поздно сойдет с ума, плюс все это будет сопровождаться постоянным усилением его ментальных способностей. Это подтверждают и записки того ученого из России, Никитинского. В свое время это для него закончилось печально.

Пазл в голове Адикии начал складывать в единое целое.

— Ты хочешь сказать… — начала девушка.

— Да. Я получил лишнюю инъекцию, уже после операции, — подтвердил ее догадки Деймос. — Возможно, по ошибке. Я тогда учился заново ходить, мышцы были атрофированы, и очень неудачно упал, — он усмехнулся, вспоминая, каким беспомощным был тогда. — Сиделка поставила укол, как она подумала, снотворного, которое почему­то осталось в тумбе после цикла инъекций до операции.

Девушка молча смотрела на него, Деймос тоже ничего не говорил.

— Я ходячий мертвец, Адикия. Препарат Ивора хорош, меньше побочных эффектов, судя по документам. Поэтому свихнусь я не так быстро, как тот парень из России. Но у меня мало времени до того, как я начну убивать все, до чего смогу дотянуться силой мысли. Один из побочных эффектов — повышенная агрессия, отсюда и наши ежедневные тренировки по рукопашному бою. Нас косвенно стабилизировали таким образом. Клин клином.