— В какую именно?

— В ночь, когда ты отключилась после той слабой травки, — он начал засыпать, голос звучал неровно и неясно, — я поцеловал тебя.

Я тут же распахнула глаза и села на кровати. Повернулась посмотреть на него. Алекс наблюдал за мной, оценивая реакцию, но я видела, что он находился в двух секундах ото сна.

— Ты поцеловал меня в ту ночь, когда мы встретились? — Я покачала в неверии головой. — Куда?

— В губы, — подтвердил он, пожав плечами, — ничего особенного, просто едва чмокнул.

Я сильно потерла лицо руками, пытаясь переварить информацию о том, что Алекс поцеловал меня.

— И я была без сознания?

Он жевал губу, постукивая зубами по металлу кольца, и выглядел словно ребенок, которого поймали с рукой в банке печенья.

— Ты была слегка… безучастна.

— Безучастна? — Я прищурилась. — Так сколько именно раз ты целовал меня без моего ведома?

— Это было один раз, — сказал он, окончательно проснувшись и сев в кровати.

Один раз? Это был его аргумент? Несмотря на его «убеждения» и все те дни, что меня игнорировал, он уже нарушил правила и пересек черту?

И не соизволил сказать мне об этом.

— Ты такой осел! — простонала я, сильно ущипнув его за сосок и откатившись.

Алекс вскрикнул от боли, тут же схватив меня за руку. Одним легким движением притянул к себе и обнял, крепко зажав, пока я пыталась выбраться из его хватки.

Он засмеялся, раскачивая меня из стороны в сторону.

— Почему ты так злишься?

— Потому что если ты собираешься кого-то поцеловать, то первое, что ты должен сделать, это разбудить. — Я пнула простыни, чтобы освободиться от сдерживаемого разочарования.

— Да какая разница? Я тебя целовал много раз после этого, — сказал он, ведя губами по шее. — И ты бодрствовала каждый раз.

Больше всего меня убивали те дни, когда он вел себя, будто мои чувства были односторонними. Это была ложь. Банка доказывала, что его мысли обо мне были не платоническими. А теперь поцелуй? Все указывает на одну истину — Алекс был влюблен в меня с самого начала.

— Боже! И все это время ты мне ничего не говорил? — Я еще немного поборолась. Он сводил меня с ума. — Ненавижу тебя.

— Врушка, — сказал он, освобождая меня из своих объятий.

— Нет, я серьезно. — Я впилась в него взглядом, разворачиваясь к нему всем телом. — Я тебя ненавижу.

Алекс уже был в ожидании момента, когда я сдамся. Он обхватил меня и удерживал неподвижно, наклонившись и прокладывая дорожку из нежных, похожих на перышко поцелуев от подбородка до губ. Там он задержался дольше всего, вызвав у меня тихий стон. Я пыталась сказать ему, как сильно ненавижу его, но моя борьба шла на убыль еще раз доказывая, что я не испытываю к нему ненависти. Он продолжил целовать меня в нос, веки и лоб.

Я задыхалась и была ошеломлена.

— Что ты там говорила? — спросил он.

Сняв рубашку, я снова легла на кровать, и мне не пришлось ничего говорить. Алекс потерял концентрацию и самодовольную ухмылку. Он схватил меня за лодыжки и притянул мою задницу к себе на колени. Мои соски напряглись и заболели от нужды под его взглядом. Я выгнула спину, молча умоляя его взять их в рот.

Теперь он увидел, как легко одержать верх и завоевать меня, и его суровая, неумолимая уверенность вернулась. Подцепив пальцами пояс моих штанов для йоги, он стянул их и перекинул через плечо. Я была обнажена перед ним. Он скользнул руками по моим ногам вверх к бедрам. Я затаила дыхание, когда он нежно погладил мои нижние губы.

— Блядь, — застонал Алекс, когда отдернул пальцы и увидел, что они блестят.

— Пожалуйста, — я протянула руки и впилась ногтями в его джинсы.

— Помнишь прошлую ночь? — Он соскользнул с кровати и встал на колени. Притянул меня ближе и широко раздвинул мои ноги, его горячее дыхание щекотало и дразнило мою киску. — Когда ты сказала, что позволишь мне поедать тебя весь день?

— Да, — я вцепилась в простыни, когда он коснулся меня губами.

Бам. Бам. Бам.

Внезапный и громкий стук в нашу дверь все испортил.

Алекс поднял голову, когда я приподнялась на локтях. Мы смотрели друг на друга, оставаясь неподвижными и тихими, и надеялись, что человек уйдет.

— Алекс? Мэди? — закричал Лен сквозь свой громкий, неумолимый стук.

— Господи, — Алекс склонил голову на бок и опустил ее на внутреннюю сторону моего бедра, — какого хрена тебе надо?

— Вам, ребят, надо выйти сюда. Сейчас же!

— Зачем? Мы тут, блядь, спать пытаемся! — Он метал взглядом молнии в дверь, пытаясь прожечь в ней дыру.

Лен заржал, и я прямо видела, как этот олух закатывал глаза.

— Просто, блядь, выходите. Это важно.

— Что может быть так чертовски важно? — ворча себе под нос, Алекс схватил отброшенные штаны и надел их обратно на меня. Выражение его лица, когда я вновь натянула на себя рубашку, было таким грустным.

Сев, я поправила слегка помятую одежду и пригладила волосы.

— Такое чувство, что он знает.

— Он просто нарывается, — сказал Алекс.

Как только мы привели себя в порядок и лица перестали гореть от возбуждения, то вышли из спальни. Вся семья собралась в гостиной, приклеившись к телевизору. Они едва заметили нас, и я никак не могла понять, что такого важного происходило, пока не взглянула на экран.

Шли новости, и репортеры обсуждали нападение у полицейского участка, записанное на камеру безопасности. Черно-белая запись явно показывала, что именно произошло менее пяти часов назад.

— Что за хрень? — Алекс смотрел запись себя, приставившего пистолет к голове Терри. — Какого черта это вообще в новостях? Я же не убил его.

— Ты не убил его? — сухо рассмеялся Сойер. — Ага, и можешь поблагодарить меня, мудак. Потому что иначе это было бы не нападение со смертельным оружием, а убийство.

— Но я даже не ударил его. Прижал пистолет к голове, тоже мне дело, — сказал он, наклоняясь к экрану. — И почему они показывают только это? Как насчет того, что он душил Мэди? Где это?

Я рефлекторно потрогала свою ушибленную и ноющую шею.

— У них этого нет, — ответила Никс, — в тот момент камера ещё не повернулась, и они захватили только тебя.

— О черт, — вздохнула я, падая на диван рядом с Никс, она приобняла меня за плечи.

О нет. Это было плохо.

— Какого хрена ты думал, Алекс? Перед полицейским участком! Ты под кайфом был что ли? — спросил Лен.

— Этот мудак душил Мэди, мужик. Какого черта я должен был делать? Постучать по плечу и вежливо попросить остановиться? — Алекс был взвинчен, беспокойно расхаживал по комнате и проводил руками по волосам.

— Нет, но есть другие способы разрулить ситуацию, — сказала Дев из дальнего угла, но все же ее было невозможно не заметить. — Просто так не ходят, размахивая пистолетом и направляя его на людей как дикари.

Алекс остановился и впился в нее взглядом.

— Может, мне стоило использовать твой способ — просто закалывать людей.

— А-ах, — простонала Дев, поднявшись с кресла и стукнув его в плечо, проходя мимо. — Гребаный придурок.

Кинув беглый взгляд в мою сторону, состоящий из смеси симпатии и раздражения, она ушла на кухню.

— Они и про «Ламборгини» все утро говорят, — сказал Сойер.

— Они подозревают меня и Алекса? — спросила я.

— Нет, — ответил Сойер, — у них нет никаких зацепок.

— Но как долго, думаешь, это будет продолжаться? — спросил Лен, обращаясь к Алексу. — А? Они сложат два и два, и тут же твоя тупая задница окажется за решеткой.

— Нарываешься, — сказал Алекс, оборачиваясь ко мне, — мы все вытерли, правильно?

Я кивнула, но зародилось сомнение. А что, если я пропустила крохотное пятнышко? Мои отпечатки в деле о нападении и избиении. У Алекса было несколько арестов. Он как-то сказал мне, что у властей было так же и его ДНК. Как мы могли быть такими глупыми? Сюжет продолжался долго и в конце они показали наши фотографии. Облик Алекса был тот же, может, чуть моложе, а вот я выглядела иначе. Волосы были короче с мелированными прядками, и из-за нападения на отчима, мое лицо было забрызгано кровью.