– Как ты, любимая? – встревоженно спросил Костя, когда она в очередной раз задумалась. – Скажи мне, пожалуйста, не молчи! Твое молчание пугает меня больше, чем какие-то резкие слова.

– Все хорошо, Костя, успокойся, – она порывисто прижалась к нему, нежно целуя в щеку. – Я люблю тебя, очень-очень! И не представляю без тебя своей жизни.

– И я не представляю без тебя, – он крепко прижал ее к себе, так, что ей даже сделалось больно. – Ты для меня все, я на все для тебя готов!

«Кроме переезда в Москву», – подумала Марина и ужасно разозлилась на себя. Да, Толик прав: она жутко эгоистична. Из тех, кто всегда норовит дать меньше, чем берет. А может, она вообще не способна давать? Но где грань между понятиями «давать» и «жертвовать»? Не переступить бы ее – иначе можно запросто потерять себя…

– Хочешь чего-нибудь кушать? – вдруг спросил Костя. – Или чаю?

– Нет, – Марина взглянула на часы. – Уже поздно. Пора идти спать: ведь завтра вставать рано.

– Да, – Костя разжал объятия. – Любимая, скажи… Ты ведь не сбежишь завтра вечером?! Не уедешь вместе с Наташкой?!

– Ты с ума сошел, – Марина посмотрела на него с раскаянием и смущением. – Нет, конечно, я никуда не сбегу… Ах, Костя, что я наделала!

– Ничего ты не сделала, успокойся. Напротив, может, это и хорошо, что мы поскандалили. Ведь в отношениях не бывает все гладко, главное – не держать друг на друга обиды.

– Я не держу на тебя обиды.

– И я на тебя тоже! И я кое-что понял после нашей ссоры, – он виновато посмотрел ей в глаза. – Я и правда витал в облаках. И не задумался, как для тебя будет трудно оставить Москву. Забыл, что сам еще три года назад мыслил так же и не представлял себе жизни за МКАДом. Возможно, если бы не смерть брата, которая потрясла меня до основания души и добила, я бы никуда не уехал, – он на секунду нахмурился, потом снова посмотрел на Марину. – Прости меня, что я был таким нечутким, пожалуйста!

– Все хорошо, ну что ты! – она обняла его и поцеловала. – И ты меня тоже прости, за то, что я… повела себя так ужасно.

– Не надо себя упрекать, – он успокаивающе погладил ее спину и волосы. – Ты ни в чем не виновата передо мной. И это хорошо, что мы откровенно поговорили и выпустили пар! Было бы хуже, если бы это накапливалось, а потом вдруг прорвалось. Вообще, ты знаешь… Я ведь не слишком догадлив, иногда не могу понять, что чувствует другой человек. Поэтому всегда говори мне, если что-то не так, хорошо?

– Хорошо, – нежно улыбнулась Марина.

«Хорошо-то хорошо, да что толку? – словно прозвучал у нее над ухом чей-то иронично-скептический голос. – Все равно ж ты, зараза, постараешься вывернуть по-своему…»

Но Марина заставила этот голос умолкнуть. Да и не осталось сил размышлять: она чувствовала себя вымотанной и хотела спать.

Войдя утром в холл пансионата, Марина сразу столкнулась с Толиком.

– Ты становишься несносен, – колко обронила она. – Я начинаю жалеть, что не рассказала про тебя Косте.

– А ты все-таки не рассказала ему?

– Не рассказала: ты же боялся, что тебе набьют морду.

Толик, поднимавшийся за нею по лестнице, сардонически рассмеялся.

– Мир перевернулся! Раньше мужья били морду любовникам, теперь любовники норовят набить морду мужьям. Куда мы катимся, а?

– К концу света, разве тебе не говорили умные люди?

– Слава Богу, в моем окружении нет дураков, рассуждающих о конце света… Завтракать-то пойдешь? Или сыта любовью?

– Сыта. Но завтракать все же пойду.

Толик забежал вперед и встал у нее на дороге.

– Плохая из тебя жена, Маринка. Другая бы встала пораньше, чтобы приготовить любимому завтрак. А ты… Неужели отправила своего спасателя на работу голодным?!

– Тебе-то какое дело?

– Да мне-то ничего. Я к тому, что ты не из заботливых женщин. Тебя даже не хватило на конфетно-букетный период! Что ж будет дальше-то, а?

– Он знает, что я не люблю заниматься домом.

Толик посмотрел на нее, как на неразумное дитя.

– Это называется – «первый раз в первый класс». Не понимаю, как опытная баба может рассуждать так наивно. Да ведь почти все мужики говорят, что им, дескать, плевать, будет ли жена хозяйственной. А потом начинаются претензии…

– Толик! Тебе что за дело?!

Марина обошла его и двинулась к своему номеру.

– Да я не перестаю изумляться. Ты… ты как будто совсем оторвалась от реальности! Ты хоть спросила его, думает ли он перебираться в Москву?

– Не спросила.

– А зря. Включи-ка ноутбук и посмотри, сколько здесь населения. Меньше, чем в том захолустье, где ты росла.

Марина вошла в номер. Толик вошел следом. Поздоровался с недовольно взирающей на него Наташкой и встал у входа в комнату.

– Переодевайся и приходи в нашу столовую, – сказал он жене. – Люксовских кормят вкусней, я закажу тебе такой же завтрак.

– Спасибо, но не нужно, – сухо возразила Марина.

Толик рассмеялся и недоуменно пожал плечами:

– Как все это глупо, а? Но ведь глупо же, ей-богу, относиться ко мне, как к чужому! Будто и не спали в одной постели…

– Толик, хватит ее доставать, – сердито сказала Наташка.

– Да ладно, Наташ! – усмехнулся он. – Ты-то вон, небось, нагулялась и домой поедешь. А моя дуреха решила остаться здесь.

– Это правда? – вырвалось у Наташки.

Марина мысленно пожелала Толику провалиться сквозь землю.

– Мы еще не обсуждали этот вопрос, – уклончиво сказала она. – Поговорим после моего развода.

– После развода может быть поздно: я ведь тоже не тряпка, о которую можно вытирать ноги, – Толик посмотрел на нее очень красноречиво. – Иногда мужик и хочет сойтись с неверной женой, да не может, потому что над ним все будут насмехаться.

– Неверной женой, блин, – прыснула Наташка. – Можно подумать, ты был верным мужем!

– Будь я верным мужем, я бы сейчас здесь не стоял, – с немного комичным достоинством произнес Толик. – Только потому и терплю, что сам не без греха.

– Ладно, иди уже завтракать, Толя, – сказала Марина. – А то завтрак хоть и люксовский, но тоже может простыть.

– Будто мне не без разницы! – Толик посмотрел на жену с отчаянным, пылким упреком и повернулся к дверям. – А насчет места жительства ты все-таки спроси своего мачо. Бьюсь об заклад: он отсюда никуда не уедет. Куда ему ехать, кому он, нафиг, где нужен?!

Замкнув за Толиком дверь, Марина уселась на кровать, уронив руки на колени.

– Наташ, это правда, – с волнением проговорила она. – Костя в самом деле не хочет никуда уезжать.

– То есть он хочет, чтобы ты осталась здесь с ним? – Наташка на секунду опешила. – Блин, вот так ситуация! А может… может, он просто боится, что не сможет купить квартиру в Москве? Мы тут с Мишкой посмотрели ради любопытства цены на местное жилье. Они оказались выше, чем я думала, а у твоего Кости ведь «элитка»? Надо посмотреть. Там много фотографий, может, и его дом высветится…

Марина покачала головой:

– Дело не в квартирах, а в том, что Костя категорически не хочет перебираться в Москву.

– Несмотря на то, что он там родился?

– Несмотря на это.

– М-да, – Наташка сосредоточенно нахмурилась. – Честно говоря, даже не знаю, что тут и сказать… Но ты не расстраивайся, пожалуйста! Может, еще что-нибудь переменится. Все равно, сначала надо развестись с Толиком, разменять квартиру. А там… там будет видно! За это время ты поймешь, тот ли человек Костя, которого ты ждала всю жизнь. И, если тот, то… тогда и будешь решать. В конце концов, и здесь можно жить неплохо. Куча русской интеллигенции до революции жила здесь годами, поправляя здоровье, тот же Чехов, например, или Цветаевы.

– Ты права, – слабо улыбнулась Марина. – Я слишком тороплю события и сгущаю краски.

Когда они заканчивали завтракать, к столу подошел Толик.

– Прошу прощения, – он выразительно глянул на Марину, – но я тоже собираюсь пойти искупаться. Надоело, как последнему дураку, вторые сутки париться в номере. Не волнуйся, я не буду к тебе подходить, – усмехнулся он. – Я не боюсь, что мне набьют морду, но черт его знает, этого твоего хахаля! Еще прирежет меня из-за угла или переедет машиной, а мне как-то не хочется, чтобы в Москву привезли мой «хладный труп».