В Москве, понятное дело, шансов найти мужа было намного больше. Вот только для Марины и здесь все оказалось непросто. Однокурсницы одна за другой выскакивали замуж: как правило, за москвичей с квартирами. А что ж? Провинциалки – они такие. Не привередничают, как москвички, имеющие за спиной прочный тыл – родителей с жильем и деньгами. Попался мало-мальски подходящий жених – берут, не раздумывая.

И лишь такие привереды, как Марина, не желали хватать «мало-мальски годное». Однокурсницы не понимали ее и с насмешливым соболезнованием твердили, что нужно снижать планку. Но некоторые рассуждали иначе.

– Не слушай ты наших деревенских клуш, – сказала как-то Марине ее однокурсница Жанка. – Им с детства вдолбили установку: главное, чтобы в доме были «штаны», а что за «штаны», не принципиально. А я вот решила не гнаться за женихами разряда «третий сорт не брак», а искать состоятельного любовника, чего и тебе советую. Приподняться за его счет, закрепиться в Москве, купить собственное жилье… Ну а потом уж и думать о замужестве. Видишь ли, Марин… Поговорка «деньги к деньгам» придумана не спроста. Кому мы сейчас нужны – нищие девочки из провинции? Разве что таким же, как сами – третьесортным. А вот когда будет своя квартира, приличная работа, то и женихи станут попадаться другие.

Марина находила рассуждения подруги разумными. И впрямь, «лучше быть фавориткой короля, чем женой бедняка», особенно если этого бедняка ты не слишком уважаешь и любишь. Вот только, когда ей представился шанс обзавестись состоятельным покровителем, она от него отказалась.

Материальная помощь от мужчины – это, конечно, прекрасно. Но ведь при этом еще необходимо, чтобы тебе было приятно ложиться с ним в постель, чтобы ты могла его уважать, чтобы…

В общем, понятно: чтоб было не только по расчету, но и по любви. Или хотя бы по сильному влечению.

То есть она жаждала невозможного. А точнее, затея с поиском состоятельного любовника была не для нее. Так же, как и брак с человеком, которого не достаточно любишь, уважаешь и ценишь.

Ничего не оставалось, как пробиваться в Москве в одиночку и терпеливо дожидаться принца. И вот он, наконец, появился – два с половиной года спустя после того, как Марина окончила институт. Умный, интересный, достойный. Не «мало-мальски подходящий», а подходящий Марине буквально во всех отношениях: и по менталитету, и по интеллекту, и в сексе. Словом, настоящая вторая половинка, родственная душа…

Но все оказалось иллюзией.

Ну почему, черт возьми, почему же так получилось?! Ведь были же поначалу и любовь, и душевная близость…

Может, надо было лучше пасти мужика, может, участие в «битве за мужика» – неизбежность, если не хочешь остаться у разбитого корыта? И правы были провинциальные кумушки, ох как правы!

Да, наверное, надо было пасти. Но если не хочется, если тебе это до отвращения противно?

Марина стала читать феминисток. Она соглашалась с ними далеко не во всем, но было приятно видеть, что многие женщины относится к «битве за мужика» с таким же отвращением, как и она. И она все больше приходила к убеждению, что нельзя жить с мужчиной, который не уважает тебя должным образом и которого ты не уважаешь сама.

Приехав в очередной раз к матери, Марина рассказала ей об изменах мужа. Мать принялась ругать Толика, награждать его едкими эпитетами, жалеть свою бедную девочку. Но, когда Марина осторожно произнесла слово «развод», реакция мамы убила ее наповал. Мать посмотрела на Марину с испугом и начала энергично возражать:

– Развестись? И что же? Ты останешься в тридцать лет одна?! Да где же ты найдешь в таком возрасте лучшего мужа, чем Толик! И может, не в Толике вся проблема, а ты сама виновата?

«Сама виновата»…

Марина с горечью поняла, что мама ей не поддержка. Мама изменилась, а она-то, Марина, и не заметила, как это произошло.

«Сама виновата»…

«Сама уронила ведерко в колодец, сама и доставай», – вспомнились Марине слова строгой нянюшки из сказки «Мороз Иванович». Что ж, сама так сама. Не впервой, в конце-то концов.

Вот только, слишком много вокруг подрезателей крыльев. Не хотите поддержать и помочь – не нужно, никто вас не просит. Но отстаньте же, бога ради, со своими благоразумными советами и предостережениями!

– Проснулась? – Костя заглянул с лоджии в комнату. – Сейчас кое-что доделаю и буду тебя кормить.

– Не торопись, я еще только просыпаюсь, – Марина блаженно потянулась.

Полежав минутку в постели, она направилась в ванную. Постояла под теплым душем, вытерлась полотенцем и достала пакетик с бельем. Немного подумала и извлекла оттуда белые кружевные трусики.

Марина читала, что самым сексуальным считается черное белье, за ним следует красное и фиолетовое. Ну, можно и зелененькое, если очень хочется. А вот белый цвет к этой группе совсем не относится. Но Марине захотелось надеть именно белые трусики. Сложно сказать, почему, просто захотелось и все. Может, повлияла песня «Букет из белых роз», под которую они зажигали в ресторане с приятелем Кости и его женой.

А потом Костя преподнес ей этот самый «букет из белых роз». Пятнадцать великолепных розочек, белого цвета с нежнейшим розоватым оттенком. Этот букет стоял сейчас в комнате.

Шел пятнадцатый день ее пребывания в Крыму и седьмой – Костиного отпуска. Как и обещал Костя, они почти все время не разлучались. Купались, развлекались в ресторанах, занимались сексом. Съездили к водопаду Джур-Джур, посмотрели храм-маяк Святого Николая и музей катастроф на водах. А весь вчерашний день провели в Партените, где задержались до темноты, чтобы полюбоваться светомузыкальным фонтаном. Гуляли по самому Партениту, по парку соседнего «Айвазовского», откуда Марина насилу заставила себя уйти – так там было красиво, настоящие райские сады с дивными цветами, скульптурами и беседками на манер античных.

Словом, жизнь била ключом, а дни казались удивительно длинными. Марине даже не верилось, что она находится в Крыму меньше трех недель.

Надев белые трусики, Марина обнаружила, что у нее нет к ним красивого бюстгальтера. Но он и не требовался: с трусиками прекрасно сочеталась белая Костина рубашка. Вообще, Марина давно пришла к выводу, что комплекты эротического белья не так хороши, как принято считать, и женщина гораздо сексапильней смотрится в трусах и футболке или мужской рубашке. Получается более естественный, несколько шаловливый образ.

Вернувшись в комнату, Марина положила пакет с одеждой на место, набросила Костину рубашку и вышла на лоджию. И застыла в немом изумлении. Костя подкармливал цветы! Да еще и рыхлил землю в горшках маленькой тяпкой. М-да!

– Не ожидала застать меня за таким занятием? – Костя посмотрел на нее с мягкой ироничной усмешкой. – Понимаю. «Когнитивный диссонанс», так это называется, да?

– Нет, – сказала Марина. – Когнитивного диссонанса не происходит: я уже привыкла, что от тебя можно ждать самых разных сюрпризов… в хорошем смысле этого слова! Но занятие и впрямь необычное для мужчины, да еще такого серьезного и мужественного.

Костя вылил остатки разведенного удобрения в горшок с гортензиями и, выпрямившись, с улыбкой легкого смущения посмотрел на Марину.

– На самом деле я вовсе не заядлый цветовод. Но надо же следить за цветами, если посадил. И – открою тебе небольшой секрет: я полюбил цветы за последние два года. Мой бизнес с ними связан: я ими торгую. А мой дядюшка, Иван Константинович, их выращивает.

– Вот оно как, – изумленно протянула Марина. Теперь ей стало понятно, почему он долго не дарил ей цветов: он воспринимал их, как нечто повседневное. – Значит, у вас семейный подряд?

– Нечто вроде того.

– Но ведь это очень хлопотный бизнес: цветы – скоропортящийся товар. Как же ты совмещаешь торговлю с работой спасателем?

Костя рассмеялся.

– Я неточно выразился. Я не торгую цветами, а помогаю дядьке и его компаньонам находить рынок сбыта. Произвести товар – половина дела, важно найти покупателя, который хорошо за него заплатит. И этим я в основном занимаюсь не летом: ведь в оранжереях цветы растут круглый год… Сейчас, Марин, сполосну инвентарь и вернусь!