– Но ведь получается парадокс?

– Нет, – возразила Марина. – Это только на первый взгляд кажется. Мы ведь собираемся играть, Костя, а игра – это понарошку. Конечно, физическая боль не может быть понарошку, но боль ведь бывает разная. И я бы не решилась связаться с человеком, который способен сделать мне больней, чем мне хочется… Непонятно объяснила, да?

– Напротив – очень даже понятно.

Он поцеловал ее в губы и ободряюще потрепал по макушке. Подошел к столику, допил шампанское и снова обернулся к Марине.

– Марина, скажи, а… ты раньше ни с кем в это не играла?

– Нет.

– В чем причина?

Марина неловко откашлялась:

– Да как же о таком скажешь? Это же можно просто сгореть со стыда! Нет, когда-то давно я пыталась намекать Толику, но он ничего не понял. Или сделал вид, что не понял. А потом мне уже не хотелось намекать. Потому что не хотелось пробовать с ним в постели что-то новенькое.

– Понимаю, – Костя посмотрел на нее с нежным обожанием. – Значит, я первый, кому ты об этом рассказала?

– Будто ты не видишь!

– Вижу, – улыбнулся он. – И представляю, как тебе было нелегко. Но ты все-таки решилась. И не сегодня, а раньше, ведь так? Ты уже решила для себя, что предложишь мне… в это поиграть, и ждала лишь подходящего момента. И все бы прошло спокойно и без нервных встрясок, если бы не рассказ о моем детстве.

– Да, – кивнула она, покусывая губы.

Он подошел к ней спереди и мягко привлек к себе:

– Пожалуйста, не вспоминай сейчас мой рассказ. Это… было очень давно и не имеет никакого отношения к нам!

Он снова поцеловал ее, потом осмотрелся.

– Послушай… Шампанское мы все выпили. Может, сделать крепкого кофейку? Для прояснения мозгов, так сказать.

– И зачем же нам их прояснять? – шепотом спросила Марина.

– Затем, что все «самое страшное» уже сказано. И теперь лучше, чтобы голова была свежей. Тема-то не простая! И мне не хотелось бы наделать досадных промахов, которые испортят тебе удовольствие.

Он шлепнул ее по попке и принялся убирать со стола. Марина присоединилась к нему, и вскоре на журнальном столике появился красивый кофейный сервиз с золотисто-коричневым рисунком.

– Теперь посиди отдохни, – мягко велел Костя. – Я сам все приготовлю.

Он подошел к компьютеру, пощелкал мышкой и удалился на кухню. Пару секунд спустя из динамиков полился романтический проигрыш песни «Если б не было тебя», столь полюбившейся в последнее время Марине.

Если б не было тебя,

И мне не быть собой самим,

Так и жил бы, твой призрак любя,

Призраком твоим любим…

Марина почувствовала, как на глаза набегают слезы. Эта прекрасная песня словно была про нее! Потому что это она годами любила его призрак.

Как она могла до сих пор жить без него? И не загнуться от тоски и отчаяния? А оно ведь было. И горькие слезы в подушку после оргазма с вымышленным любимым. Слезы безысходности от сознания того, что в реале ничего этого нет и, возможно, никогда не будет. Надеялась ли она, что когда-нибудь все-таки встретит его? Нет, почти нет. Какая надежда, откуда она могла взяться?

В комнату заглянул Костя.

– Марин, все в порядке? Мне послышалось, что ты плакала… Ну, точно! – он обнял ее, поцеловал влажные ресницы. – В чем дело, моя хорошая? Почему ты расстроилась?

– Я не расстроилась, а расчувствовалась, – смущенно пояснила Марина. – Из-за песни.

– Не буду ее больше включать, раз она на тебя так действует, – шутливо пригрозил Костя. И внушительным тоном прибавил: – Все хорошо, дорогая, не нужно грустить и тревожиться. Я тебя не оставлю и никому не отдам. Ты слышишь? Ты мне веришь?!

– Да, – прошептала она, крепко прижимаясь к нему.

– Какой ты молодец, что догадался купить мороженого. Я его последний год и не ела, а тут пристрастилась.

– Я знаю, – улыбнулся Костя. – Я это заметил. Хорошее?

– Очень. Где отыскал такое?

– Есть один барчик, заехал туда по дороге.

Мороженое и правда было чудесным. А еще Костя посыпал его тертым шоколадом и положил немного вишневого варенья. Получился изысканный десерт, сочетавшийся по вкусовой гамме с кофе. И это была уже вторая порция, которую уплетала Марина за последний час.

Ее настроение было на подъеме. Все шло намного легче, чем она боялась. Костя быстро настроился на ее волну и, кажется, уже начинал понимать, чего именно она хочет. Пожалуй, еще денек, и они, отбросив остатки стеснения, поиграют в эту необычную, заманчивую игру.

– Ты точно не хочешь спать, Костя? – спросила на всякий случай она. – Ты ведь сегодня встал рано…

– Нет, совсем не хочу. И отоспаться мы еще успеем, а сейчас у нас есть дела поважнее и поинтересней, – он сделал пару глотков и выжидающе посмотрел на Марину. – Ну, так продолжай! Ты говоришь, что эти фантазии появились у тебя еще в детстве. И чем же они подогревались? Обсуждения на форумах, пикантные фотки и видео – все это появилось потом, когда ты повзрослела и начала лазать в интернет. А раньше?

– Книги и фильмы, где встречались эпизоды с поркой. Конечно, такие, где все это подано не мрачно, а слегка пикантно.

– Например?

Марина на секунду задумалась.

– Ну, например… фильм «Сказ о том, как царь Петр арапа женил».

– Да, помню, как озорному мальчишке всыпали несколько розог! Я еще подумал, когда смотрел: хорошо ему выпендриваться, когда получил всего ничего… Так ты, значит, представляла на месте мальчишки себя?

– Ага, – кивнула Марина. – И ты не представляешь, как было неловко смотреть этот фильм с предками! Сидишь, как на иголках, а дед еще приговаривает с усмешечкой: вот мол, какое воспитание было в те времена, сейчас бы в школы вернуть.

– Воображаю, как ты себя чувствовала. Ну, а еще?

– Сцены из романа Пикуля «Фаворит», где действие происходит во времена Екатерины Второй. Там… много кого порют. Например, главный герой, Потемкин, высек свою взрослую племянницу.

– Он ее не больно порол?

– Не знаю, – Марина рассмеялась. – В романе об этом не сказано. Но, думаю, нет. Он ведь… питал к ней нежные чувства! А другой племяннице он писал так: «Ангел мой! Приезжай, целовать буду. А не приедешь, так высеку»…

– Отпад! – резюмировал Костя. – Выходит, он их и воспитывал, и трахал?

– Надо полагать, так. Но это же восемнадцатый век! Тогда нравы высшего общества были весьма фривольными. И именно тогда появился интерес ко всем этим пикантным секс-играм, что сейчас обсуждают на форумах. Ничего нового наши современники не придумали, все было давно.

– Да уж, – усмехнулся Костя. – А еще, Марин?

– Еще? «Черная стрела» Стивенсона. Читал?

– Угу, доводилось когда-то давно. И что же там было?

– Помнишь, когда Дик и переодетая мальчиком Джоанна куда-то там шли? Джоанна начала… вести себя не совсем хорошо, и Дик пригрозил ее выпороть.

– Не помню такого, честно говоря. И чем все закончилось? Выпорол?

– Нет. Хотя уже снял ремень и приготовился исполнить угрозу. Но в последний момент ему стало жалко своего строптивого «младшего товарища», и он передумал.

– Та-ак… И тебя эта сцена дико возбудила?

– Ага. Я начала фантазировать и представлять на месте Джоанны себя. Как Дик заставляет меня стягивать штаны, начинает пороть и вдруг обнаруживает, что перед ним не пацан, а молодая леди, – Марина смущенно хихикнула.

Костя посмотрел на нее с дразнящей улыбкой:

– Да-а, все с тобой понятно… Вот, с этого и надо было начинать! А ты начала с умных рассуждений. И слово «БДСМ»… Оно ассоциируется с понятием «жестокость». А тебе ведь хочется, чтобы с тобой проделывали всякие пикантные вещи, которые тебя возбуждают. Так, дорогая моя?

– Да, – кивнула она. – Но я не знала, с какой стороны подступиться… к этому непростому разговору.

Костя поднялся на ноги. Прошелся от окошка к двери и снова обернулся к Марине: