— Такое я видел только в детстве, — сообщает Игорь и залпом выпивает полбокала. — Я застал тебя с веником — здесь плохо убирают?

— Нет, отлично! Просто мне захотелось сделать все по-своему.

— Понимаю, — он вдруг встает и кладет руку на верх деревянной обналички окна, украшенный точеными деталями. — В этом доме есть несколько вещей, которые я сделал сам, — просто потому, что мне это нравилось. Гостевой домик был как бы репетицией большого дома. На этом отработали технологии, проверили, как ведут себя материалы. Здесь мы жили, пока строился большой. Так приятно, когда горит свет в окне...

У Игоря лицо вдруг становится мрачным и отчужденным. Ему это очень не идет.

— Почему не закрываешь жалюзи?! — продолжает он почти грубо, словно обвиняя. — Ты же при освещении как в витрине!

Я недоумевающе смотрю на окна — где здесь жалюзи?! И никаких штор нет — просто деревянные рамы со стеклопакетами на фоне голых брусовых стен.

— Ты не знаешь, как этим пользоваться? Тебе Федор не объяснил?! Ай да мальчик, только бы ему с пистолетом бегать. — Игорь хватает пульт, который, как я считала, прилагается к телевизору.

Денисов нажимает несколько кнопок, и в доме все оживает. Жалюзи проявляются и поворачиваются прямо внутри рам, закрывая вид. Включается встроенная сплит-система (а я-то думала, как здесь зимой без батарей жить?). Начинает наливаться вода в ванной, и температура воды наверняка самая подходящая. Мигают по очереди, сигналя о готовности к работе, мультиварка с духовкой. И так далее. Слышала, что такое называется «умный дом». Как я могла не обратить внимание?

— А дверь?

Игорь нажимает кнопку, и странная неповоротливая дверь, чуть вздрогнув, намертво прилипает к проему. Я аплодирую стоя.

— А телевизор тоже этим пультом включается?

— Да. Все просто — на каждой кнопке надпись. По-английски, правда, но быстро привыкнешь. Кстати, это все Эрика организовала. Она вообще фанат электроники.

— А сейчас она что делает?

— Спит.

— Болеет?

— Да.

— Она очень красивая.

Он опять мрачнеет, хватает недопитую бутылку и встает перед дверью:

— Выпусти меня!

Ищу надпись «door», жму, — получилось.

Игорь.

Надо же — увидел свет в окне и не усидел, полетел, как моль на огонек. А там Ольга распаренная и растрепанная от уборки, как будто только из постели вылезла. И грудь у нее под майкой без лифчика, все такая же красивая.

У меня два дома, и в каждом по женщине — олигарх! А секса нет. Только вспоминать и остается...

Как после работы сворачиваю с автотрассы к дому — и сразу вижу в темноте свет в панорамном окне нашей спальни на втором этаже. Это маяк для меня, путеводная звезда. Когда-то смотрели вместе с Эрикой фильм, где девушка зажигала свет в своей спальне, если была готова принять любимого; так и у нас.

Поднимаюсь наверх, усталый за день, задерганный, но воодушевленный. Здесь тихо играет джаз, мягко журчит вода, пахнет молодой шикарной женщиной. Она полулежит в красном джакузи, гордо стоящем на престижном месте посередине спальни. Похоже, уснула; ждала. Вокруг расставлены свечи, на подносе два бокала с темным вином и легкий ужин.

Мне знаком каждый миллиметр ее тела, но все равно каждый раз, как заново. Даже не знаю, что сейчас потрогаю первым. Нет, знаю — сначала грудь, шею, ложбинки между ключицами и плечами. А потом очередь дойдет и до того, что сейчас под водой. Раздеваюсь, расшвыривая одежду и не сводя с Эрики глаз. Плевать, что трещит ткань, — кто придумал эти тесные шмотки?! Пускай меня фрагментами могут видеть с дороги — я у себя дома.

Моя женушка просыпается и потягивается так, что груди выныривают и поднимаются над водой. Я зависаю на секунды от этой картины и забываю, даже как меня зовут. А Эри раздвигает ноги и воркует мне навстречу:

— Любимый!

Забираюсь к ней, стараясь не оказаться слоном в посудной лавке, и накрываю ее хрупкое тело своим. Вода немного перехлестывает через борт, пусть. По-быстрому целую яркие губы с таким родным сладким привкусом. Сейчас главное — обнять, прижаться накрепко так, чтобы не осталось ничего того, что не мое; потом снова и снова.

Отрываюсь и мну ее безупречные груди размером каждая мне с ладонь, целую и покусываю торчащие соски. Чувствую, как Эрика вся дрожит подо мной. Глубоко вдыхаю и ныряю под воду лицом к ее киске, трогаю губами аккуратно выбритый треугольник и то, что глубже, и еще глубже... пока у меня не кончается воздух.

Выныриваю, задыхаясь; вижу и слышу, как она счастливо постанывает, запрокинув голову. Целую пухлые губы раз десять, не меньше. Теперь и она часто дышит; гладит мою спину и плечи, прижимается всем телом, обхватывает меня ногами. А потом нащупывает мой член и играет с ним нежными пальцами. Ох, как хорошо, дух захватывает!!!

Но этого мне мало; встаю с ней на руках, вылезаю из ванны и кладу свою добычу поперек разобранной постели. Эри расслаблена, как будто уже кончила или на грани; какая же она красивая, довольная, благодарная!

Снова тянет ко мне руки, ненасытная. Вхожу в нее.

— Люблю тебя, люблю, люблю!.. — бормочу в такт. Надеюсь, она слышит.

И спешу, и не спешу; и целовать хочу, и груди гладить, и трахать, а одновременно так себе получается. Но вся ночь впереди. Закидываю ее ноги себе на плечи и снова вхожу. У нее глаза делаются круглыми, рот распахивается.

— Не больно? — спрашиваю, притормаживая.

— Нет, — выдыхает. — Наверное, до печенки достал.

— Ну, так... Массаж внутренних органов заказывали? — я сейчас еще и шутить могу, вроде.

Переворачиваю ее на живот и замираю от восторга — ооо, какая попа!!! Эри прогибается, подставляя мне сочную киску.

Вхожу все глубже и глубже, сжимая ее талию. От каждого толчка Эрика ахает, вцепляется руками в кровать и сама двигается навстречу мне, а потом и вскрикивает тонким голосом. Теперь можно довести до ума начатый процесс. Надеюсь, мы с ней умрем в один день или ночь — когда-то потом, в момент совместного оргазма.

Легла не поздно, спала на новом месте... необычно. Почему-то все время снились руки Денисова. Вот они на бокале со сладким вином. На точеных деталях окна. На волшебном пульте. На мне. Он держит их на моей талии, я чувствую их тепло, их силу. Он словно хочет приподнять меня к себе, чтобы поцеловать.

Нет, не так. Он прикладывает руки к моему большому уже беременному животу, чтобы почувствовать движения во мне своего ребенка. Нет, нашего. Нет, только своего — странно, что я не буду называться его мамой.

Снова ЕГО руки на мне. Я с закрытыми глазами чувствую, как они неспешно, по-хозяйски передвигаются по моему телу, останавливаясь и отмечая каждый изгиб, ложбинку, выпуклость. Находят и ласкают мои груди, сжимают их так восхитительно и крепко. Стискивают, перебирая в пальцах, соски, отчего в животе нарастает предвкушение, почти боль. Я выгибаюсь и нетерпеливо дрожу.

Его руки обнимают и прижимают меня к себе. Да, это то, чего я хочу! Мне жарко от его прикосновений, я вся горю. Хочу чувствовать на себе тяжесть всего его тела, хочу узнать его поцелуи и хочу, чтобы он, наконец, вошел и заполнил меня собой. Почему он медлит? Я тянусь к нему; он отступает?! Открываю глаза... и вижу пустоту. Я одна.

Лежу, глядя в полумрак. Не могу поверить, что видела сон, настолько яркими были ощущения. Кажется: стоит закрыть глаза, и все вернется... Плакать хочется.

Нет, такие сны от лукавого. Я не хочу причинить боль Эрике, не для этого сюда пришла. Постепенно успокаиваюсь; мне становится холодно. Фантазии тают.

Нащупываю на тумбочке пульт от всего-всего в этом доме. Тыкаю в несколько кнопок, подсвеченных синими диодиками, и открываю красивый вид сначала из одного окна, потом и из второго. Сегодня будет ясно. Встаю с растерзанной постели — как будто она и вправду пережила ночи любви.

Выхожу в пижаме на крыльцо навстречу солнцу. И сразу замечаю движение — по дорожке, устроенной вдоль всего периметра участка, бегает, разумеется, Игорь. Один круг, второй, третий; издали взмахивает мне рукой, не останавливаясь. Стою, как пришпиленная, вспоминая сон. Через какое-то время Денисов уходит в дом; потом уезжает на работу на внедорожнике, сам за рулем. Гляжу ему вслед.