— Устала, — громко шепчет ее отец.

Кстати, Эрика как будто тоже стала лучше ходить.

Ольга.

Увидела, что Игорь сидит в гостиной с ноутом. Не переодевается, — наверное сразу после обеда уедет на работу. Подхожу к нему. С тех пор, как стала заметна беременность, при встрече все сначала смотрят на мой живот, а потом только в лицо. И только Игорь сперва заглядывает в глаза, точно проверяет, хорошо ли мне. А потом смотрит на грудь и живот, для разнообразия. И улыбается. У меня сейчас тоже улыбка до ушей:

— Ксюшу выписывают, мне только что позвонили, — сообщаю ему мою самую радостную новость. — Завтра они с мамой прилетают.

— Поздравляю! — кладет руку на диван. — Садись. Ты хочешь привезти их сюда?

— Нет, нет, что ты, — я даже пугаюсь такой перспективы. — Мне хочется побыть только с ними, мы так долго не виделись, — часто моргаю, пытаясь удержать слезы. — Ненадолго сниму квартиру. Я прошу отпустить меня на несколько дней. Карл Фридрихович не против, он все меньше нуждается в помощи. А потом они уедут — Ксюше требуется курс реабилитации, я уже начала подбирать детский санаторий в Крыму. Там еще тепло.

— Конечно, ты заработала свои выходные. И Карлу ты уже больше компаньонка, чем сиделка. Пусть поскучает. Давай поступим так: завтра ты вселяешься в номер в заводской гостинице. Не пять звезд, но все, что нужно для жизни, там есть, и трехразовое питание с хорошей русской кухней. Согласна?

Я облизываю губы и киваю.

— Тогда я уже пишу администратору — забронировать за Лебедевой О.И. трехместный полулюкс с видом на парк. Готово. Сегодня как раз съехала большая группа командировочных. О плате за проживание и питание не беспокойся. И не благодари — на самом деле я делаю это для себя: мне будет спокойнее знать, что ты находишься в известном мне хорошем месте, а не бродишь где-то в поисках жилья. На завтра Лексус с водителем в твоем распоряжении. Кстати, я говорил сегодня, что беременность тебе очень к лицу?

— Говорил, утром, — улыбаюсь.

Пожимает мне руку. Это все, что он позволяет себе потрогать у меня, хотя глазищами зыркает еще как. Я себе вообще ничего не позволяю. Чуть что — прикрываю веки, чтобы успокоится, не видя его. Глубоко беременной женщине не стоит мечтать о мужчине. Но приходится раскрыть глаза, когда он снова начинает говорить:

— Вот на столе в коробке остались надувные шарики, баллончик с гелием и еще разные штуки для украшения помещения — возьми для Ксюши.

— Спасибо тебе большое!

Знаю, что он все утро украшал шариками верхний этаж для приезда Эрики. Кажется, с тех пор он туда еще не поднимался.

Ольга.

Зовут обедать. Да как зовут! Наш шеф-повар Фатима наряжена в новое синее платье с белоснежным передником, воротником и манжетами, раскраснелась от готовки и от приятного волнения. Она попеременно то звонит в большой серебряный колокольчик, нежно и звонко, то хрипловатым голосом приглашает дам и господ обедать. Практически каждый человек в доме за последние двое суток так или иначе принял участие в подготовке праздничного стола по случаю возвращения Эрики.

Но настоящие масштабы пиршества, затеянного Карлом, стали видны только теперь, когда раскрыли двустворчатую дверь из холла в столовую.

На белоснежной льняной скатерти, расстеленной на уходящем вдаль столе, стоят тарелки, салатники, блюда, миски и прочие емкости с восхитительно пахнущей едой. Вхожу вместе со всеми, не в силах оторвать глаза и нос от стола.

Здесь есть: золотисто-румяная утка с кашей, печеными яблоками и черносливом, шампиньоны жареные в сметане, моя любимая паэлья с морепродуктами, огромная соленая красная рыбина, нарезанная тонкими ломтиками, блины с красной и черной икрой, брокколи в сливочном соусе и устрицы в чесночном, плов, холодец, пирог, салаты разнообразных оттенков и консистенций, фрукты всех видов и разновидностей, уложенные затейливыми узорами... И это только то, что мне удалось сходу распознать. Часть салатов готовила я, что-то привезли из ресторана, но основные блюда создала своими ручками бессменная Фатима.

Плюс напитки спиртные и безалкогольные. Сервировка: фарфор, хрусталь, позолота, столовое серебро; даже по две разных вилки на каждую персону. Горящие свечи в изящных подсвечниках интересно дополняют дневной свет. Множество цветов в вазах и горшках вдоль стен и на окнах.

Рассаживаемся в соответствие с красивыми табличками с указанием ФИО у каждого прибора. Карл Фридрихович во главе стола, в новом темно-синем костюме от Бриони, который очень ему идет, который я помогала ему выбирать и заказывать. Все присутствующие тоже в самых лучших одеждах. Я в платье, в котором ездила в театр. Справа и слева от старшего хозяина оставлены свободные стулья для Денисовых, которые еще не подошли.

Сегодня за общим столом сидят в том числе те, кто никогда вместе с хозяевами не ел — и водитель Лексуса, имя которого я, к стыду своему, никак не запомню, и Федор, недавно снова заступивший на вахту, и главный автор деликатесов Фатима, и горничная Людмила, очень активно ей помогавшая. Нет только приходящего садовника и Эрики с Игорем. Но вот входят и Денисовы.

Кто-то включает музыку — звучат фанфары. Карл стоя аплодирует, за ним и остальные. Усаживаемся. Эри и Игорь садятся по правую и по левую сторону от старика соответственно. Смотрю — Денисов такой весь из себя, как и утром, а Эрика — в джинсах и майке с надрезами, будто слегка рваной и мятой, что похоже на вызов. И стрижка, как у мальчика, на мой взгляд, ей совсем не идет.

Карл произносит короткую заранее отрепетированную речь, все чокаются бокалами с шампанским, а я и Эрика — стаканами апельсинового сока. Вот здесь мы просчитались, думаю я, — может, ей запрещен алкоголь, даже легкое шампанское? Может, надо было сегодня вообще обойтись без спиртного? Ответного тоста, похоже, не будет.

Ну вот, наконец можно есть. У меня аппетит в последнее время зверский — ем за двоих, а то и за троих. Правильно — нас же трое.

И в этот момент чувствую... Да, это точно то, о чем, то есть о ком я подумала: дети во мне шевельнулись. Так же, как было когда-то с Ксюшей. Фанфары звучат в моей голове. Радость какая! Сижу, прислушиваясь к невероятным ощущениям, закрыв глаза и улыбаясь.

Вдруг слышу взволнованный голос Карла:

— Посмотрите на Ольгу! Дочка, что с тобой?!

Открываю глаза и вижу встревоженные взгляды троих мужчин. Федор, который сидит ближе, дотянулся рукой и щупает мне пульс на запястье.

Отстраняюсь и кладу руку на живот:

— Все хорошо, правда.

Многодетная Фатима понимающе сообщает:

— Наверное, ребенок зашевелился.

— Да. Впервые, — отвечаю.

— Как ты нас напугала! — бормочет Карл, возвращаясь к тарелке.

— Я не специально, простите.

— Какие умные, продвинутые дети — уже знают, как привлечь к себе максимум внимания, — неприязненно произносит Эрика.

Долгое время слышен только стук вилок и ножей и иногда — похвала повару. Но каждый из сидящих за столом посмотрел на мой живот, и не по одному разу.

Думаю, приготовленной еды хватит всем на неделю. Фатима хоть передохнет. Главное, чтобы в холодильниках места хватило.

В конце пиршества наш шеф-повар и Людмила наливают всем чай и торжественно вносят два больших овальных торта — шоколадный и торт-мороженое. Эти сладкие произведения искусства делали на заказ, на них выведены шоколадом надписи: «Любимой дочери» и «Любимой жене», украшенные сердечками. Торты ставят перед Эрикой, кладут рядом большой нож и лопатку. Она молча смотрит на все это.

— Ты всегда любила мороженое, — подает голос Игорь. — Можешь начать с него.

— Какие интересные надписи, — отодвигает от себя поочередно оба торта Эрика. — Не хватает только «от безутешных родственников». Быстро вы здесь сориентировались. Эта «копилка» Ольга, значит, тебе уже «дочка», дорогой папа. И мой Лексус на завтра уже занят.

— Я оставляю тебе внедорожник, — Игорь отвечает совершенно спокойным, доброжелательным тоном. — Федор, отвези, пожалуйста, завтра Эрику Карловну, куда она скажет.