Фома под моим надзором промыл руку той же кипяченной соленой водой, прочистил и выпустил весь гной предварительно прокипяченными моими ланцетами из будущего. Конечно, их необычный вид вызвал у него интерес, но пока он промолчал, молчала и я. Я уже придумала предварительную легенду для них – мол, от дедушки остались, как и рецепты мази, это подарок от его друга-лекаря.

"Апостол" наложил повязку с мазью, чтобы снять воспаление, а я еще втихушку сунула Степке порошок с антибиотиком, так как переживала, как наша мазь – заменитель сработает.

Надо отдать Степке должное, всю процедуру, довольно болезненную, он вытерпел стоически, только слезы невольно катились из его глаз. Я стала уважать ребенка еще больше и решила и в дальнейшем присматривать за ним, почаще направлять его энергию в "мирных целях".

Наконец, все закончилось и мы оставили мальчишку в комнате "апостолов" под их наблюдением и лечением. Процедура утомила ребенка, и накормив его кашей и напоив сладким чаем, оставили в покое, и он крепко уснул на лавке.

А я еще устроила для всех настоящий мастер класс – достала старый дедов микроскоп, объяснила, что в него видны самые мелкие частички, и продемонстрировала всем смывы с грязных рук. Кишевшие там микробы я назвала "зверушками-микробусами", которые пожирают грязнуль изнутри, и те умирают от антонова огня, лихоманки и других болезней, или, в лучшем случае, без рук-ног идут просить куски по дорогам. Тут же я показала и смывы с чистых рук, и все убедились, что "микробусов" намного меньше. Тоже самое я сделала и с каплей сырой и кипяченной воды, и все, глядя в глазок, сами могли убедиться, что в кипяченной воде "микробусов" куда как меньше.

Дворовые испытали благоговейный страх, рассказали об увиденном всем в деревне, и я с радостью узнала, что они стали чаще мыть руки и пить только кипяченную воду. Единственное, что меня огорчило – известие, что Лукашик выпорол Сцяпанку и за то, что сразу ему ничего не сказал, и за то, что воспользовался грязной тряпкой, да и просто снимая свой страх и переживание. Правда, тут же его пожалел и предупредил, чтобы он больше так не делал.

Сцяпанка порку воспринял как справедливую, а вид страшных зверьков – "микробусов" так его впечатлил, что он рассказал о них всем местным пацанам, преувеличив размеры чуть ли не в трое. Мальчишки прониклись, они уже знали о его лечении, и тоже стали более аккуратными.

Лечение Степки еще продолжалось около недели и привело к отличному результату – краснота спала, гной ушел, рука очистилась, прыщик значительно уменьшился, а когда благополучно вышел гнойный стержень, совсем и заросло и исчезло место гнойника, рука ребенка была спасена.

С моей и Фомы легкой руки мазь быстро распространилась среди крестьян, ведь ее составляющие были им привычны, приготовление – несложным, а эффективность использования они увидели.

Еще раз свои чудодейственные свойства мазь подтвердила уже в необычной обстановке – лечении руки моего нового кучера – Демида. На следующий день я решила поехать в Дорогобуж вместе с Фомой, чтобы прикупить кое-что на нужды лаборатории, да и приготовить квартиру к переносу Варвары. Я знала, что и Миша в эти дни тоже там, надо было узнать, что там с документами для моей "Цветочницы".

По дороге я заметила, что Демид постоянно прижимает к себе руку, а сам чем-то озадачен. Я спросила, что того беспокоит, и он признался, что день назад рассадил руку, пытался её лечить сам, но она болит все сильней. С разрешения Демида я осмотрела руку, и увидела, что она воспалена и рана уже начала гноиться.

По приезду в Дорогобуж мы остановились в доме Миши, и я попросила того пригласить Карла Карловича, надеясь на его помощь и опыт. Тот не отказал из уважения ко мне, так как думал, что его вызвали для моего лечения. но и не придал большого значения руке какого-то крепостного.

Он только промыл рану солёной водой и туго её забинтовал, рекомендуя снять повязку через несколько дней. Причем, как всегда, он даже не помыл руки. Но его вызов нужен был мне для подстраховки, так как в открытую лечить я пока не могла. Но я понимала, что такое лечение только загубит руку мужчины.

Я посетовала Фоме, что мы не захватили мазь, которую он изготовил для лечения Сцяпанки по рецепту дедушки Георгия Ивановича. На что он ответил, что хорошо помнит все компоненты и готов ее сделать.

Миша по моей просьбе пошел в лавку, чтобы купить эти составляющие, и случайно встретил в городе Цекерта (Слава Богу, городок маленький). Цекерт узнав о трудностях, поспешил оказать мне услугу, да и необычные составляющие мази его заинтересовали.

Миша привел его в дом, где мы остановилась. Цекерт увидел воспалённую и гнойную рану Демида и посоветовал такое же лечение, как и Карл Калович – методы то лечения одинаковы в это время.

Но тут вступил в бой Фома и сказал, что хочет попробовать лечить Демида мазью по рецепту моего дедушки. Также он рассказал, что лечил этой мазью руку мальчишки в Деревенщиках – мы с ним заранее договарились, чтобы он не упоминал мою роль в лечении Сцяпанки.

Егор Фомич зантересовался, и как настоящий лекарь, он всегда был готов узнать что-то новое. Фома попросил помочь ему обработать руку, промыть ее и убрать гной. Приготовив мазь под заинтересованным взглядом полкового лекаря, он наложил ее на чистую тряпочку и помыр руки, обмыл соленой водой и рану Демида, то есть поступил также, как делала я. Мы с Мишей скромно стояли в сторонке и только переглядывались, довольные: "Молодец, "апостол", будет из тебя толк!"

Фома важный, как настоящий лекарь, попросил Цекерта тоже помыть руки. Тот удивился этой просьбой, но интерес ко всему происходящему вынудил его выполнить это распоряжение "апостола", лишь уточняя, почему он так делает. Тот рассказал о поразивших его зверьках – "микробусах" и демонстрации их в смывах грязных рук. Цекерт, конечно, уже знал уже о микробах, но пока лекари отрицают их роль в возбуждении болезней, и только пожимал плечами. Но для Фомы это уже аксиома и он подчинил своим напором более опытного взрослого лекаря – вреда-то явно не будет!

Цекерт помог Фоме выдавить гной, они наложили мазь на рану, закрыли чистой тканью и забинтовали ее свободно. Демид выдержал эти процедуры молча, лишь крупный пот выступал на его лице. Но он был польщен, что столько важных людей занялись его раной, да и боль немного спала.

Мы попросили Цекерта завтра приехать и осмотреть рану Демида, да и дела наши не все сделаны, надо задержаться. Цекерт приехал к обеду, ему самому интересно было посмотреть на результаты лечения, да и то, что он поехал к больному, которому частично оказывал помощь, сделал его визит приличным и обязательным. К его удивлению, краснота раны значительно уменьшилась, да и сам Демид подтвердил, что рука болит значительно меньше.

Егор Фомич удивлённо расспрашивал о мази, в эффекте лечения которой он сам убедился. Фома рассказал ему всю нашу легенду о реуепте дедушки и передал оба рецепта мази – полный – а вдруг кто и сделает, и наш, "лайт" вариант, но оба – под названием мази Вишневского, чтобы он мог продвигать лекарство дальше по своим военно-медицинским каналам – коллегам-лекарям в других полках.

Цекерту я сказала, что можно заставить солдат мыть руки и пить только кипяченную воду самым простым способом, объявив, что свою ежедневную винную порцию будут получать только те из них, кто будет выполняет эти нехитрые условия, и строго следить за этим. Он сначала заулыбался, но потом призадумался – ведь небоевые потери от разных инфекционных болезней достигали порой 70 %. Тогда я ему предложила провести небольшой эксперимент – заставить все это делать и рядовых, и офицеров хотя бы в течение двух недель, да и самому также поступать, а потом проверить – меньше или больше стало больных, каково самочувствие людей, да все с записями, с сравнениями, чтобы все по науке было.