Но потом она решительно отодвинула меня, вытерев слезы, и сев в кресло, заговорила властно коротко, как всегда, зная, что все ее советы будут выполнены. Вот что она сказала:

– Миша, молчи и запоминай. Мне немного времени дали, а сказать надо многое. Ты попал к хорошим людям, теперь я за тебя спокойна. Слушайся Наталью Алексеевну во всем и по мере сил помогай в делах, тут теперь твое место и время, тут и счастье будет. Но при ближайшей возможности тебе с ней надо попасть в нашу квартиру и забрать там то, что я скажу. Не перебивай, я знаю, она может. Квартиру не продавай, пусть Наталья распоряжается ею, еще пригодится. В столе в нижнем ящике двойное дно, там лежат карточки с деньгами, их много, отдай все барыне, она распорядится с умом. Пин у всех одинаковый – мой день рождения – помнишь еще?

– Конечно, мамочка, 10 июля.

– Верно, но слушай дальше.

– На антресолях в бабушкиной шкатулке лежит золото, есть и бабушкино, и мое, заберете его сюда, там оно ничего не стоит, а здесь дорого оценят. Пусть этим Наталья займется, сам не лезь. Надежда хоть и хозяйничает у нас, но баба она честная, ничего не тронула. Она, конечно, Алинку за тебя замуж хотела выдать, хоть и не нравилось это все мне, но как мать я ее понимаю. Так, что еще, а, вспомнила. Оставь себе только крестик на цепочке, это я покупала и носи постоянно, я крещеная была и ты тоже, хоть и еврей по мне, теперь это без разницы, тут – ты русский и православный, все службы справляй, как положено, этоважно. Хорошо, что по отцу русским записан и облик у тебя больше на него похож.

– Да, еще, заберешь себе все фото и мои бумаги на память, а документы на квартиру, как сказала, отдай Наталье, она разберется. Что еще? Вроде все сказала, что хотела, хоть и долго думала и собиралась, пока отпустили.

– Мамочка, а как ты?

– Все нормально, я теперь с твоим отцом, он тут тоже, глупая я была, счастья своего не поняла, теперь все вверну сполна. Ребенок ребенком, но и родного человека забывать нельзя было.

– Да, иду, иду, зовут меня уже, я еще разок если смогу, приду, а потом уже и не надо будет. Но ты не переживай, поминай только почаще, особенно в день Веры, Надежды и Любви и матери их Софьи, это и мой день, у отца Павла спросишь. Ну все родной, до свидания, я тебя всегда любила и беречь буду, будь хороший мальчик! И с этими словам она исчезла.

История эта потрясла меня до глубины души, а я еще раз убедилась, что материнская любовь – самая сильная, сильнее смерти! Мои-то родители мне давно не снились, видно, знали, чувствовали, что у меня все в порядке, а здесь даже сквозь время и смерть мамочка о сыночке позаботиться смогла. И я, конечно же, пообещала, что при ближайшей возможности сделаю все, как просила Софья Моисеевна, тем более и сама думала, как помочь Мише в его делах.

С этого дня Миша повеселел, освоился, перестал меня стесняться, мы часто общались с ним запросто, особенно он любил вспоминать о маме, но редко говорил о своей чиновничьей жизни и в будущем, и в прошлом – чувствовалось, что ему про это неприятно вспоминать, а я и не настаивала.

Так постепенно Миша освоился и в нем проснулся тот самый двойник-доппельга́нгер – воплощение другой стороны личности человека. Но на наше счастье, это воплощение оказало только самое благотворное влияние на Мишу – он стал инициативным, начал вникать во все дела, глаза его горели деловым огнем, он похудел и даже похорошел, исчезла всегдашняя его робость и вялость. Он вместе с Василием Васильевичем объездил потихоньку всех соседей и узнал подробности жизни уезда. Познакомился он и с архимандритом Антонием, когда съездил в Болдинский монастырь, чтобы забрать напечатанные книжки-сказки, рецепты, песенки и картинки к кубикам. Затем он отправился в Дорогобуж к Петру Степановичу и передал ему готовые книги для продажи, как и договаривались. Короче, он летал по уезду, как метель.

Я дала ему в распоряжение свою небольшую коляску, а в качестве кучера, помощника и охранника – одного из деревенских парней – Никиту, который очень мне напоминал Герасима – героя рассказа Ивана Сергеевича Тургенева своей основательной богатырской фигурой и неразговорчивым характером. Но, к сожалению, одна нога у него была когда-то сломана и он сильно хромал, поэтому, несмотря на свой молодецкий вид, в деревне он считался неудачником. Но я знала, что за Никитой Миша будет, как за каменной стеной, тем более, что лошадей он знал и любил, а ходить ему придется немного. Да и Никита был рад, что стал дворовым – участок земли его был совсем маленьким, жил он вдвоем со старухой-матерью – а тут и людей можно посмотреть, да и денег заработать, так что все устроилось к всеобщей радости. Мать его хоть и осталась в деревне, была под присмотром моего старосты, да еще и деньги ей сынок передавал, так что и она осталась довольна изменениями в их жизни.

Итак, мы с Мишей договорились в ближайшее время совершить его перенос в будущее. Я, конечно, волновалась, как все произойдет, но переносила же я до этого Мурзика, а вес в Мише был явно меньше мешка с продуктами, которые я также успешно переносила в будущее. Но мне пришлось сказать, что ему нужно для этого сесть ко мне на колени и плотно прижаться к телу, что он, смущаясь и краснея, и сделал. Волновались мы оба безумно, я чувствовала, как быстро бьется Мишино сердце и как он немного дрожит, наверное, также билось и мое сердце, но к нашему облегчению, перенос состоялся успешно.

Требовалось только заменить Мишину одежду – он так и перешел в будущее в сюртуке чиновника начала 19 века. Пришлось мне быстро сбегать до ближайшего Ашана и купить ему джинсы, простую куртку, рубашку и ботинки и переодеть в наряд, от которого он уже и отвыкать начал. Мы долго думали, как легализировать пропажу и новое появление Миши в будущем, и общими усилиями придумали историю о том, что во время пребывания на даче у друзей он заболел, а после болезни на фоне высокой температуры ненадолго потерял память, что не позволяло ему оповестить о себе на работе и дома, и вновь вспомнил о своей жизни он только недавно. Конечно, история была шита "белыми нитками", но и такая сойдет.

На работу он позвонил по телефону, выдав эту же историю в краткой версии, сказал, что уезжает в деревню по состоянию здоровья и чтобы уж они как-нибудь сами все оформили, а ему еще нельзя сильно надолго выходить из дома. В ответ он выслушал удивленные ахи и возгласы и уверение в том, что все так и будет сделано, и он даже сможет получить расчет, который ему переведут на карточку. Так что тут все дела были завершены. Оставался вопрос с квартирой и вещами Миши и мамы.

Появление Миши на пороге своей квартиры было подобно эффекту разорвавшейся бомбы. Надежда Владимировна, соседка Миши, потихоньку прибиралась в ней, счастливо напевая, поскольку уже вполне в ней освоилась и считала своей, мечтая поселить сюда дочку с каким-нибудь мужчиной, ведь невеста с квартирой, да еще и в старом доме в хорошем районе Москвы – это товар "дефицитный" и очень привлекательный для женихов.

И вдруг открывается дверь и на пороге появляется всеми забытый хозяин, да еще и в сопровождении какой-то строгой дамы, которую он представил, как свою родственницу из провинции. Конечно, это я выступала в ее роли, так как не могла, да и не хотела оставлять Мишу одного в этой ситуации. Миша сначала растерялся, но, видимо, влияние доппельгангера стало сказываться на его характере и здесь, и он повел себя достаточно решительно, отчитывая соседку и вытесняя ее из комнаты.

Никакой легенды особо и не понадобилось, я кратко сообщила, что Миша был болен, поэтому отсутствовал. Но поскольку он погасил все задолженности по квартплате и никаких претензий со стороны государства к нему не имеется, а также он не сделал никаких заявлений о смене собственника, квартира остается за ним в полном распоряжении и претендовать на нее никто не должен. Кроме того, я сообщила, что хотя Михаил Иванович по работе и переезжает в другой город, эта квартира переходит ко мне по праву долгосрочной аренды и что я буду здесь очень часто появляться и показала соседке сделанную ранее по всей форме "Генеральную доверенность" на квартиру. Мне хотелось в Мишиной комнате проверить, смогу ли я перенестись из незнакомого помещения, да заодно попросить Мишу понаблюдать, как меняется мое поведение. Мы договорились, что Миша побудет здесь подольше, чтобы заняться своим здоровьем, раз так все хорошо вышло.