В отличие от "равного рода", где "этос" сохраняется более или менее постоянно, трохей очень зависит от темпа исполнения. И это заметно уже у Архилоха, который вообще впервые употребил этот размер в поэзии. В медленном темпе трохеи обладают более высоким стилем. Таково у Архилоха (фр. 77) начало молитвы к Гефесту:
clyth' anax Hёphaiste cai moi symmachos goynoymenoi
hileos geney charidzey d'hoiaper charidzeai.
(О, Гефест! Услышь, владыка, стань союзником моим,
Будь мне милостив и счастье дай, как ты давать привык!)
Тот же "этос" и в мелических трохеях хоровой лирики и в особенности в трагедии. Когда появлялось частое синкопирование краткостей, то получался уже иной "этос", средний между дактило-спондеической важностью и подвижным стилем. Эсхил развил этот ритм до большого совершенства, и в особенности в своих "Эвменидах" (320-346, 490-565, 916-926, 938-948, 956-967, 976-987). Ускорение темпа ведет к тому, что трохей начинает занимать среднее место между элегическим и ямбическим размером, как это наиболее характерно для всей поэзии Архилоха. Отсюда - сатирически-иронизирующий характер этого ритма. Вообще же говоря, в правильном виде трохей отличается однородно-катящимся характером, изображая, например, движение спешащего человека. Схолиаст к Arist. Acharn. 203 говорит: "Трохеический метр употреблен как соответствующий рвению преследующих стариков. Комические и трагические создатели драм обыкновенно делают это тогда, когда вводят хоры, находящиеся в бегстве, чтобы речь соответствовала драме". Этот закон можно наблюдать во многих местах (как, например, Eur. Or. 729, Rhes. 676 слл., Ar. Thesm. 659, Рах. 553). Так трохей начинал уже граничить с маршем (что можно видеть и из Dion. Cass. 56, 22).
Дактилической semnotes противостоит трохеическая gorgotes, "страшность", "ужас". "Подходит, чтобы в страшном всячески были в изобилии трохеи и трохеические соединения. И наглядные доказательства этого-то именно в большом количестве - из трагедии. Говорящий там, как известно, торопится. Трохеические построения и у Менандра. Архилох же сделал это и более ясным и более страшным. Действительно, я думаю, тетраметры у него потому оказываются более страшными и более осмысленными (logoei-desteroi), что они складываются трохеически. Ритм в них поистине trechei - "бежит" (Hermog. 302, 18 W.). "Будучи бегущим (trochalos), как колесо, трохей похищает в ритме торжественность, приводя ее к страшному" (Ioann. Siс. VI 246, 30 W.).
Но если у Архилоха трохеи еще сохраняют некоторую умеренность, то в самом быстром темпе, в комедии, они становятся примером распущенности и разнузданности, сопровождая собою неприличный кордакс и резко отличаясь от высокого стиля трохеев в трагедии. Этот-то ритм Dion. Hai. De сотр. v. 17 и называет "более развратным и более неблагородным", а Hermog. (229, 14 W.), имея в виду систальтику трохея, прямо указывает на близость трохея к ионику.
Таким образом, будучи по природе своей диастальтическим, трохей в зависимости от ритмической агоге, темпа, может становиться и исихастическим и систальтическим.
б) Ямб - в отличие от хорея - имеет тезис в конце. Это делает его ритмом энергичным и быстрым. Ног. De arte poet. 252 и многие другие называют его "быстрым" (oitus). Тот же Гораций в Carm. 1 16, 24 характеризует его как celer, "скорый". Попадаются эпитеты praepes, "быстро-летающий", velox, "скорый". Первоначально это также танцевальный ритм, который с течением времени принял в себя скептические элементы (то есть элементы насмешки, шутки, остроты) и стал весьма острым и раздражающим. Архилох и здесь был зачинателем. Происходя с Пароса, он заимствовал этот ритм из народной танцевальной музыки, связанной с культом Деметры и Диониса. Дважды встречаются процессии с ямбами у Аристофана в честь как раз Деметры и Диониса (Ran. 383 слл., Acharn. 264 слл.). Известны так называемые "гефиризмы", то есть остроты на мосту во время элевсинских процессий. С этим можно сравнить праздник Деметры у Arist. Thesm. 834. Архилох дал ямбическому ритму достаточно развитую форму, выдвинувши на первый план его скептическое содержание, которое, в отличие от сатирически-героических трохеев, обладало резкими личными элементами. Отсюда пошел обычай характеризовать ямбический ритм как "ругательный" (loidoricos). В позднейшее время даже выводили глагол iambidzein (хотя словопроизведение фактически было обратным). Марий Викторин (79, 29 К.) пишет: "Ямбический [метр] получает название от iambidzein, что по-гречески значит "порицать" и "дергать". Это стихотворение действительно соответствует раздиранию и сильной хуле". "И Архилох свирепствует этим метром против Ликамба". "Ярость" (rabies) Архилоха была известна всей древности. Гораций (De arte poet. 79) говорит, что "ярость вооружила Архилоха собственным ямбом". Из многочисленных эпиграмм Палатинской Антологии можно здесь привести такой пример (VII 674): "Это - могила Архилоха, которого ласкающая муза привела к беснующимся ямбам". Аполлинарий Сидоний (Carm. IX 214) также говорит о "диких (feri) ямбах" Архилоха. Ямб - вообще ритм личной инвективы. Гораций (Carm. I 16, 2) называет ямбы "исполненными обвинения" (criminosi), Катулл (Carm. 36, 5) - "суровыми" (truces) и Аполлинарий Сидоний (Epist. IX 14, 469 b) - "неукротимыми" (feroces).
Это приводит к тому, что ямб, в отличие от трохея, никогда не делается дряблым и мягким. Потому Аристотель (Poet. 24, 1459 b 37) и находит возможным приписать ему "практический этос", а Дионисий Галикарнасский даже видит в нем черты "не без благородства". Очень интересно и разносторонне смотрит на ямб схолиаст Гефестиона (А 145, 25 слл.): "Не всякий ямб ругателен, но существует и благочестивый. Именно в комедии он болтает и бранит, в трагедии же горюет. Бывает, что и гимны им пишутся; потому он и благочестив". Этот неизвестный критик различает (152, 23) четыре рода ямбов: "трагический", "комический", "сатирический" и "в собственном смысле ямбический" (под которым он понимает манеру Архилоха). Грамматик Маллий Феодор (594, 18 К.) говорит: "Употребление ямба в стихотворении настолько разно и многообразно, что он и поднимается высоко и прекрасно подходит к обыденному способу речи; и он так вращается в строгом и печальном, что даже и в мягких и ослабленных [стихах] для него имеется достаточно большое место". Фактическая история поэзии может это только подтвердить. Достаточно вспомнить (для скоптического употребления) из Аристофана - опять песни к Деметре и Дионису в Ran. 384 слл. и Acharn. 264 слл. (для серьезного употребления), синкопированные ямбические хоры Эсхила (например, Choeph. 623-30). Это - густая систальтика. Исихастика для ямбов почти исключается.
Уже древние хорошо отмечали, что из всех стихотворных размеров ямб ближе всего к прозаической речи. Arist. Rhet. III 8, 1408 b 33 говорит, что ямб есть "словесное выражение для толпы" и что "поэтому говорящие произносят преимущественно из всех метров ямбические". Он же в Poet. 22, 1459 а 12: "В ямбах, так как они ближе всего воспроизводят разговорную речь, пригодны те слова, которыми можно пользоваться и в разговоре". Dem. De eloc. 43: "Ямб - дешев и подобен речи толпы. Толпа ведь, не зная сама того, болтает ямбическими метрами". В трагедии "место тетраметра [ямбического] занял триметр. Трагики пользовались сперва тетраметром потому, что этот вид поэзии имел характер сатирический и более подходящий к танцам. А когда был введен диалог, то сама его природа нашла соответствующий метр, так как ямб более всех метров подходит к разговорной речи. Доказательством этого служит то, что в беседе друг с другом мы очень часто говорим ямбами, а гекзаметрами редко, и притом нарушая тон разговорной речи" (Arist. Poet. 4, 149 а 22 слл.). "Создатели трагедии... перешли от тетраметров к ямбическому роду, потому что из всех прочих метров он больше всего похож на разговор" (Arist. Rhet. III 1, 1404 а 30 слл.). У Горация (De arte poet. 80 слл., Гаспаров) читаем:
