Мы коснемся самого главного у Энесидема, а именно его учения о десяти скептических тропах. Был ли он близок к Гераклиту или не был, все равно его релятивизм, то есть невозможность высказывать какие-нибудь суждения или давать какие-нибудь доказательства, остается несомненным. Новостью у Энесидема является только эта систематизация скептического релятивизма, которая резко отличает его от непосредственной и слишком интуитивной относительности, проповедуемой Пирроном. Именно в этом и заключается его новость. Источником наших сведений о 10 тропах Энесидема опять-таки является Диоген Лаэрций (IX 78. 87), хотя имеются и другие источники (Sext. Emp. Adv. math. VII 345 и Aristocl. у Euseb. Praepev. XIV 18, 11-13). Изложим эти десять тропов по Диогену Лаэрцию (IX 79-88). "Троп" в данном случае означает "способ опровержения догматизма", причем все эти тропы доказывают только один тезис, а именно невозможность что-нибудь утверждать и наличие для каждого утверждаемого "да" обязательно и отрицательного "нет".
Десять скептических тропов изложены у Диогена Лаэрция, конечно, вполне беспорядочно и безо всякого анализа. Тем не менее более критический подход к этим тропам заставляет признать, что при их конструировании у скептиков действовала некоторого рода логическая система.
Первый троп доказывает невозможность суждения и необходимость воздерживаться от него на основании того чувственно-познавательного разнобоя, который существует у животных вообще (IX 79-80).
Этому можно противопоставить те тропы, которые, по Диогену Лаэрцию, относятся специально к человеку: о человеческой природе и личных особенностях человека - троп 2 (IX 80-81); о различии каналов в наших органах чувств - троп 3 (IX 81); о предрасположениях и общих переменах в человеческой жизни - троп 4 (IX 82); о воспитании, законах, вере в предания, народных обычаях и ученых предубеждениях - троп 5 (IX 83-84).
Третья группа тропов уже не относится специально ни к человеку, ни к животным вообще, а, скорее, к общим особенностям материальной действительности: о расстояниях, положениях, местах и занимающих их предметах - троп 7 (IX 85-86); о количествах и качествах вещей - троп 8 (IX 86); о постоянстве, необычности, редкости явлений - троп 9 (IX 87).
И, наконец, четвертая группа из этих десяти тропов отличается, скорее, логическим характером: о непознаваемости отдельных вещей ввиду их постоянных соединений и взаимодействий - троп 6 (IX 84-85); и - та же самая невозможность, но на основе общей соотносительности вещей - троп 10 (IX 87-88).
Заметим, что изложение десяти тропов дается нами по Диогену Лаэрцию (IX 79-88), а не по Сексту Эмпирику, хотя их изложение у этого последнего не только более подробное (Pyrrh. I 36-37), но и дается их общая идея (139) и собственная классификация (138). Сюда же присоединяется и очень длинный комментарий по всем десяти тропам (140-163). С этим более обширным анализом десяти скептических тропов читатель может сам ознакомиться по нашему переводу Секста Эмпирика{280}.
Здесь сразу бросается в глаза, особенно в сравнении с Пирроном, систематический характер опровержений всякой догмы. При этом заметно предпочтение критиковать восприятие вещей. Здесь на основании спутанности существования вещей делается вывод об их непознаваемости или невыразимости, и делается это путем подбора по возможности более обширного количества всякого рода вещественных свойств и их отношений. Поэтому, пожалуй, будет справедливо назвать этого рода скептицизм систематически-вещественным, или скептически-материальным релятивизмом, или, в параллель с пирроновским, не интуитивным, или непосредственным релятивизмом, но уже рефлективным релятивизмом, или систематически-рефлективным релятивизмом.
б) Имеются еще другие пять скептических тропов, которые приписываются не самому Энесидему, но некому Агриппе, вероятно, философу времени Энесидема и вообще поздних скептиков. Мы не стали бы упоминать эти пять тропов, если бы они не обладали своей спецификой и частично резко не отличались от тропов самого Энесидема. Они изложены и у Диогена Лаэрция (IX 88-89) и у Секста Эмпирика (Pyrrh. I 164-177). Мы не стали бы указывать на них отдельно, если бы они не отличались одной общей особенностью, которая резко расходится с предложенными выше десятью тропами Энесидема. Особенность эта заключается в том, что пять тропов Агриппы построены не столько на соотношении вещей, сколько на соотношении мыслей, и потому обладают не столько материальным, сколько логическим характером.
Первый троп говорит о приписывании вещам противоречивых признаков, исключающих друг друга. Отсюда, согласно Агриппе, вытекает полная невозможность говорить о какой-нибудь вещи самой по себе. Второй троп Агриппы имеет уже явно логический характер, потому что считает невозможным определять одну вещь через другую. Таких определяющих и причиняющих вещей целая бесконечность, так что если мы ищем причину одной вещи в другой, а причину этой другой - еще в третьей вещи и т.д., то мы впадаем в ту ошибку, которая в современном словоупотреблении имеет название regressus in infinitum (уход в бесконечность). Третий троп указывает на невозможность представления какой-нибудь вещи без соотношения ее с теми или другими вещами вокруг нее и без соотношения с тем субъектом, который хотел бы понять ее как таковую. Получается, что сама-то вещь как таковая остается непознаваемой, а познаваема она только вместе со множеством других вещей, что и делает невозможным судить о ней как о таковой. Этот троп с первого взгляда тождествен с 8-м тропом Энесидема. Однако здесь имеется новость: непознаваемость вещи доказывается не только на основании соотношения ее с бесконечным множеством других вещей, но и с человеческим субъектом. Таким образом, аргумент относительности здесь представлен более сильно. Четвертый аргумент, исходя из попыток преодолеть regressus in infinitum и тем самым постулировать то, что уже не имеет причину в чем-нибудь другом, но в самом же себе, отвергает эту самодвижущую причину как некоторого рода недоказанный домысел. Наконец, пятый скептический троп Агриппы исходит из довольно частой ошибки доказывать А через В, в то время как само В доказывается и делается понятным только через А. Мы сейчас называем это circulus vitiosus (порочный круг).
Нам представляется, что в отличие от десяти тропов Энесиде-ма, которые можно назвать общим именем рефлективного релятивизма, эти пять тропов Агриппы можно назвать логически-релятивистическими, поскольку у Энесидема шел разговор о противоречии вещей, здесь же речь идет о взаимном противоречии мысли. У Гедекемейера скептицизм Энесидема называется абсолютно-майористическим, учение же Агриппы - догматически-позитивистическим{281}. Оба эти названия либо бессмысленны, либо требуют некого весьма узкого и специфического толкования, которого А.Гедекемейер, между прочим, сам не дает.
Среди младших скептиков (Sext. Emp. Pyrrh. I 178-179) имелось еще разделение всех скептических тропов только на два. Но они представляли собой известную комбинацию 3 и 4 тропов Агриппы.
5. Результаты скептицизма до Секста Эмпирика
Указанными у нас пятью ступенями, или типами, античного скептицизма исчерпывается то, что было сделано скептиками до Секста Эмпирика. Это были типы 1) интуитивно-релятивистической (Пиррон и Тимон), 2) интуитивно- (Аркесилай) и 3) рефлективно- (Карнеад) вероятностный, 4) систематически-материальный (Энесидем) и 5) систематически-логический (Агриппа и младшие скептики). Общей особенностью этих пяти типов, кажется, является выставление вместо того или иного догматического учения своего скептического учения, но тоже преподносимого в виде строго доказанной догмы. Недоставало только такой позиции скептицизма, которая отрицала бы и считала недоказуемой также и свою собственную критику догматизма. Сказать, что чего-нибудь не существует, это ведь тоже значит высказать некоторого рода суждение, претендующее на истину. И только Секст Эмпирик сделал этот последний шаг, а именно считать недоказуемыми, неубедительными и скептическими также и все свои собственные аргументы против догматизма. Если угодно, такого рода скептицизм можно назвать уже полным нигилизмом. Но для нас будет достаточно, если всю эту систему доказательств у Секста Эмпирика мы назовем просто абсолютным скептицизмом. В нем очень много логики и остроумия. Но, собственно говоря, он не выходит за пределы первоначального пирроновского скептицизма, который мы в своем месте назвали непосредственным, или интуитивным, релятивизмом. То же самое нужно сказать и о Сексте Эмпирике, поскольку он сам все свои доказательства тоже интерпретирует скептически и нигилистически, так что и в начале своего существования и в конце своего существования греческий скептицизм оставался в смысле системы разума абсолютным нигилизмом, несмотря на все усилия академиков спасти доказательность скептицизма своим учением о вероятности.
