БАЛЛАДА О ТЕМНОЙ ЛЭДИ (Отрывок) Под той березою густой, Развесистой и серебристой Бежит по скалам ручеек И все кругом так мшисто. Там Лэди темная на мху Сидит одна в тоске суровой, И слезы сохнут на глазах И набегают снова. Три раза бегал юный паж Близ замка по скалистым склонам, Пытаясь рыцаря найти, Что носит шлем с гриффоном. Уж солнце низко в небесах, А целый день она томится, Мгновенья числит и дрожит — Что с ним могло случиться? Вот слышен шорох за ручьем, Качнулась ветвь, рукой задета! «То он! Любимый Рыцарь мой! Лорд Фоклэнд, ты ли это?» Она бросается к нему В объятья, плача и ликуя, И гасит на своих [799] щеках Слезами поцелуи. * * * «Из-за тебя меня казнят Друзья насмешкой ядовитой! Скрой на груди своей меня И будь моей защитой! Я отдала тебе навек, Мой Генри, что всего дороже, Дала и сердце и покой, Я все дала, о Боже!» И Рыцарь деве говорит, Он прижимает к сердцу руки: «Есть девять замков у отца, Известных всей округе. Прекраснейший из девяти Моя любимая получит. Лишь подожди восхода звезд И примешь замок лучший: Лишь подожди, чтоб этот свет Был скрыт вечернею рукою, Мы под мерцаньем звезд во тьме Прокрадемся с тобою!» — «Во тьме? Во тьме? Нет, не во тьме? И под мерцаньем звезд? Что это? О Генри, полдень был, когда Ты мне давал обеты! И в полдень пусть ведет меня От материнской двери милый, Чтоб дети в белом на пути Кричали что есть силы! Чтоб музыканты впереди Толпились, весело играя, Чтоб дети в снежно-белом шли, Вокруг цветы бросая. Тогда, любовь, и я пройду, — На черных косах жемчуг дужек — Средь наших статных молодцов И розовых подружек». ______________________ Публикация Кирилла Корконосенко (Санкт-Петербург) Вяч. Иванов и Вл. Соловьев
(Заметки к проблеме понимания мистического дискурса) При описании в рамках проекта «Реконструкция архива Вячеслава Иванова»[800] рукописей ранних стихотворений поэта, никогда не появлявшихся в печати, одно из них настоятельно привлекло мое внимание. Мне показались до крайности интересными встающие вокруг этой пьесы и за нею вопросы, сцепление которых я сейчас попытаюсь обрисовать. 1 Прежде всего, рассмотрим текст, о котором зашла речь. Мне известны три его рукописных варианта[801]. Приведу все три; в этой публикации неинтересной представляется задача установления «дефинитивного текста» — полагаю, что важнее сообщить читателю сейчас (как, впрочем, и почти всегда) многослойный текст, отражающий все доступные нашему наблюдению колебания авторской воли — и устойчивые узлы замысла (можно было бы выстроить три источника текста в хронологическую цепочку, но мне кажется, что этот порядок оказался бы на сегодня всего лишь гадательным). Начнем тем не менее с варианта, который может представляться более поздним, нежели два другие: Я Бога ждал, в восторге замирая… И мнилось мне, то был небесный сон: В цветных лучах струился отблеск рая Средь радужных колонн. То в синей мгле, то в пурпуре восхода Был сонм святых; в таинственной красе Молитвенно неслися стрелки свода — И Бога ждали все… И сладостно органа гимн призывный Пел в вышине, где теплилась звезда, И лик святой, далекий, кроткий, дивный Увидел я тогда… Она, она! как человека гений Ее создал, увидев в вещем сне… Она летит с младенцем средь курений В соборной вышине. Она летит от нас и льет безмолвно Таинственную реку из очей; Я жадно пью те сладостные волны Из голубых лучей… Но все бледнее светит образ чистый, Как догорает вечером заря; Лишь голубых одежд отсвет сребристый Блестит близ алтаря. Звучит мольбой органа гимн призывный, И сонм святых зовет ее назад, И вслед ея вознесся непрерывный Колонн и сводов ряд… [802] Перед нами — чистовой автограф без помарок, аккуратный «официальный» почерк, парадная плотная лощеная бумага. Точно так же выглядят и все прочие стихотворения этой единицы хранения, которая представляет собою, собственно говоря, беловой автограф своего рода рукописного сборника стихотворений (достаточно большого, более пятидесяти листов; вероятно, он дошел до нас неполным — в нем нет титульного листа и, возможно, каких-то других частей); сборник перебелен на специально заготовленной бумаге (полулисты дорогой писчей бумаги сфальцованы в двойные четвертушки, которые не сшиты между собой и не вкладываются одна в другую; текст располагается только на лицевых, нечетных страницах, каждое стихотворение начинается на новой странице со спуском). Сборник включает в себя произведения 1885 — начала 1890 г. — что свидетельствует о том, что поэт считал «Кельнский собор» достойным войти в непростую композицию мыслимой книги[803]. вернуться Речь идет о проекте, в 2005–2007 гг. поддерживавшемся РФФИ (грант 05–06-80089а). Развитие ивановедческих исследований встречает два серьезных препятствия — с одной стороны, читатели до сих пор не имеют сколько-нибудь полного и текстологически ответственного издания корпуса сочинений Вяч. Иванова, с другой стороны, весьма затруднено использование рукописных материалов. Архив Иванова оказался разделенным между Москвой, Петербургом и Римом. В пяти крупнейших российских архивохранилищах имеются личные фонды Иванова — в отделах рукописей РГБ, РНБ, Пушкинского Дома, РГАЛИ и ИМЛИ, при этом речь идет именно о фрагментах некогда единого целого, личного архива поэта и философа. В римском архиве Вяч. Иванова находятся не только документы, созданные за годы эмиграции в 1924–1949 гг., но и значительное количество рукописей, отражающих жизнь и творчество фондообразователя в доэмигрантскую пору. В одной российской части ивановских бумаг находится несколько десятков тысяч листов, причем вне печатного обихода остаются и переписка, и варианты опубликованных произведений, в том числе большое количество поэтических, критических, теоретических сочинений, не появлявшихся в печати. В рамках нашего проекта должна быть создана база данных, отражающая рукописный материал всех названных хранилищ (за исключением Архива Вяч. Иванова в Риме, отказавшегося принять участие в нашем проекте). вернуться Следует думать, что была по крайней мере еще одна рукописная копия стихотворения — снятая Д. М. Ивановой, та, что она показывала Вл. С. Соловьеву (см. об этом ниже, ср. здесь, текстологическое примеч. 13* /В файле — примечание № 812* — прим. верст./). вернуться OP РГБ. Ф. 109.1.26. Л. 3–4. Автограф. Авторской датировки нет; на вкладном листе в росписи стихотворений этой единицы хранения — вероятно, составленной при обработке фонда незабвенной Ю. П. Благоволиной, во всяком случае, с учетом ее данных — рассматриваемая пьеса датирована: «1886 авг. 6», несомненно, с учетом ее датировки в том автографе, о котором речь ниже. вернуться Это стихотворение (или омонимичное ему произведение, поскольку при его названии стоит римская цифра два, смысл появления которой объяснить не умею) фигурирует в списке литературных замыслов Иванова 1888–1889 гг., что свидетельствует об особой важности, которой молодой поэт наделял тему (см.: Вяч. Иванов. <Интеллектуальный дневник. 1888–1889 гг.> — ОР РГБ. Ф. 109. 1. 2; 4. 15; 16; 19 (подгот. текста Н. В. Котрелева и И. Н. Фридмана; примеч. Н. В. Котрелева). С. 38. |
