4) Изучая войны, как особый вид дрожания человечества, переходим от более широкого обобщения 365±48 лет, как расстояния между двумя биениями, к более узкому обобщению: 317(k+e+1/e), где k=целое число, а e=2,71828; 317·e=861 год,

= 117 лет. Утверждаю, что все войны объединяются в одно дерево с помощью этого уравнения.

Примеры: в 1193 году — Троянские войны, через 861 год в 332 — македонские войны Александра Вел<икого>, через 317·6 в 709 году — нашествие арабов на Испанию, через 861 (1570) — высшая волна португальцев (Лепанто[1376]), за 117=

до 1570 был 1453 год — волна турок, взятие Византии; через 365+48·2=461 после 1453 наступил 1914 — война островов Англии и Японии против полуострова Германии, через 317 после 1453 волна русских 1770 — Суворов, Потемкин и так далее — струны будущего.

До сих пор не умеют разрешать этих биений в мелкие дрожи. Великое переселение слав<ян>о-германских народов 376 г. через 317·11 после переселения индусов в 3111 году до Р<ождества> Хр<истова> (Эра Кали-Юга) и так далее. Волна манчжур 1644 <года> через 317·4 — после 376, год гуннов. Следующая волна в 1961[1377].

5) Изучая материки, мы видим в юго-восточном углу крупных материков притаившиеся там малые земли, похожие на будущих детей:

<а)> Огненную Землю, Мадагаскар, Цейлон, Суматру, Тасманию, Новую Зеландию. Это однородная цепь. Их общая площадь — 1397763 квадр<атных> килом<етров>, но k/365=1397400, где k=510051300 кв<адратных> к<илометров> = поверхность Земли, k/365⁷=59,1 кв<адратных> санти<метров>;

в) Сардиния+ Сицилия+ Корсика+ Крит=76516, т<о> есть стремятся к пределу 2k/365²=76588;

с) Сардиния+ Балеарские острова+ Кипр стремятся к пределу k/365²;

<d)> Борнео, Целебес, Ява и соседи, Формоза, Филипп<инские> острова общей площадью равны 1398601 или k/365;

<е)> Океания+Тасмания+Молукские острова+ Галапагос+ Курильские <острова> =1398539 или k/365.

Или Формоза-Яванский треугольник островов и рассеявший великую морскую пыль островной ветер Океании обладают равными площадями. Эта площадь есть день по отношению к году площади земного шара (то же, что в чертежах Малевича).

Для многих островов земная поверхность является пространственным годом, а острова пространственными днями. Общая поверхность моря так относится к суше, как

 . Согласно Фуксу[1378], на Земле 317 сухопутных вулканов. А тело человека состоит из 317·2= 634 мышц. Костей человека = 48·5=240.

6) Измеренное в сутках время вращения Юпитера = 19^2·12 = о. Время вращения Марса + время вращения Венеры = 19·48 = а, Марс — Земля = 19·17 = в, Венера + Земля = 19·31 = с, Земля + Марс — Меркурий — Венера = 19·39 = 19·13·3 = д, Марс + Земля + Меркурий = 19·12·5.

Или о/а = 19/4, о/б = 19·12/17, а/в = 48/17, в/д = 17/39, о/д = 19·4/13.

Сочетания времен вращения относятся <как> целые числа 13, 17, 31, 48.

Можно думать, что времена обращений — обломки и пыль других великих времен.

7) Время вращения пятого спутника Юпитера = 16 дней 16 часов 32 минуты 11,3 секунды = α.

Время вращения первого спутника = 11 часов 57 минут = k, время вращения Юпитера = 9 часов 54 минуты = t.

Их соединяет следующее правило: α=32t+7k=2⁵t+7k.

Или <время> вращения 5-го светила можно вывести из времен вращения 1-го спутника и самого Юпитера.

Вот набросок лица вселенной, сделанный по новому способу.

8) Германский пехотинец делает в минуту, по военному уставу, 81 шаг. В сутки он сделает 317·365 шагов. Одно дыхание судеб в 317 лет так относится к суткам, как сутки к шагу пехотинца, участника войны. Женское сердце в среднем тоже дает 81 удар в минуту.

Звук У, по Щербине[1379], делает 432 колебания в секунду, но это есть биение мужского сердца (71 удар в минуту), деленное на 365.

Струна А, ось звукового искусства, тоже дает 432 колебания и есть тоже день по отношению к году удара мужского сердца (71 уд<ар> в минуту).

«Думы» как сверхстиховое единство в русской поэзии XIX — начала XX века

В статье пойдет речь о разделах или циклах, озаглавленных «Думы», в собраниях стихотворений или книгах стихов некоторых русских поэтов конца XIX — начала XX века. Целью нашей статьи является попытка наметить подступы к определению функциональной роли этих структурных образований в процессе эволюции форм сверхстиховых единств.

В 1903 году выходит в свет книга стихов Валерия Брюсова «Urbi et Orbi», сознательно выстроенная автором как композиционно-смысловое целое и уподобленная в предисловии роману: «Отделы в книге стихов — не более как главы, поясняющие одна другую, которых нельзя переставлять произвольно»[1380].

Брюсовские «главы» были поименованы как классические поэтические жанры («Баллады», «Элегии», «Оды и послания», «Песни»), которые уж давно не являлись фактором, формирующим структурное единство русской поэзии. Сам Брюсов в том же предисловии подчеркивал, что заглавия носят несколько искусственный характер, поскольку стихотворения, представляющие в «книге стихов» соответствующие жанры, далеки от их исторических «прообразов»: «Стихи соединены в ней, по-видимому, по внешним признакам; есть даже искусственные подразделения, как „Сонеты и терцины“. Но различие формы всегда было вызвано различием содержания. Некоторые названия отделов, напр<имер> „Элегии“, „Оды“, взяты не в обычном значении этих слов. Но значение, придаваемые им учебниками, идет от времени французского лжеклассицизма и тоже отличается от их первоначального смысла, какой они имели у античных поэтов» (1, 605).

С точки зрения Брюсова, структура жанра исторически изменчива: преображение содержания несет за собой трансформацию жанровой формы, и наоборот. Отнюдь не пытаясь воскресить старые жанры, Брюсов в своей книге демонстрирует исторический механизм обновления поэтических форм. Например, его «Элегии», насыщенные смелыми эротическими темами, заставляют читателя вспомнить элегии поэтов пушкинской эпохи, изображавших преимущественно высокую платоническую любовь. Та же эротическая проблематика доминирует в брюсовских «Балладах», которые русский читатель смог по контрасту соотнести, в первую очередь, с балладами Жуковского, лишенными названной тематической доминанты. Использование в целом ряде стихов «Urbi et Orbi» новых поэтических размеров (в первую очередь, дольников и верлибра) также призвано было обратить внимание на контраст между стихом классических жанров русской поэзии XIX века и изменением стиховых структур. При этом для Брюсова важен не только сам контраст, но и идея об извечном, постоянном обновлении поэтических форм. Классические названия жанров и структурное обновление стиха призваны доказать закономерность преемственности в поэзии: «декадент» Брюсов не предпринимает, по сути, ничего неслыханного, он продолжает делать то, что уже осуществляли неоднократно его предшественники, обновлявшие поэтический язык в предшествующие эпохи.