— Благодарю, — просипел я, ещё не до конца отойдя от шока.

— Сударь, — склонился к уху старика лекарь, — вам бы пора отдохнуть, да и микстуру следует принять.

— Опять эта микстура, — проворчал граф Врангель и невесело посмотрел на меня: — Вы сами всё слышали, Никита, нам пора расстаться.

Я встал со стула, попрощался со стариком и вместе с Романовой вышел из кабинета. А в коридоре нас уже ждал слуга, который проводил нашу парочку к выходу, где мы уселись в карету и поехали по безлюдным, вечерним улицам Петрограда. Конечно же, в карете мы с Романовой жужжали, словно растревоженные пчёлы. Никто из нас не мог поверить в то, что наша легенда оказалась правдой. Это же уму непостижимо!

— Может, у меня есть зачатки пророка? — на полном серьёзе задумалась девушка, не обращая никакого внимания на пару сопровождающих нас охранников. Они для неё были словно предметы интерьера. А мужики и вели себя соответствующим образом. Не двигались и неотрывно смотрели в окна кареты.

— Всяко может быть, — дипломатично ответил я, старательно просчитывая, что мне способно принести покровительство старого графа.

— Остановить карету! — неожиданно раздался на улице грозный окрик.

Ну, всё. Как я и предвосхищал, нас заметил один из патрулей. Благо, что мне довольно быстро удалось решить вопрос с помощью полсотни рублей, после чего мы снова продолжили путь и вполне благополучно подкатили к особняку. А уже тут меня поджидал неприятный сюрприз. Калитка оказалась открыта, как и дверь в каретный сарай, где обитали собаки. Кто-то выпустил их? А где охранники? Что за херня?

— Елизавета, побудьте пока в карете, — попросил я девушку, которая стояла рядом со мной возле забора.

— Что-то случилось? — напряглась она.

— Угу, — кивнул я и указал на сарай. — Он должен быть закрыт, как и калитка.

— Может, вам нужна помощь? — сказала дворянка и, не дожидаясь моего ответа, приказала мужику, восседающему на козлах рядом с кучером: — Демьян, сопроводи его благородие.

— Будь сделано, сударыня, — кивнул тот и шустро соскочил на брусчатку.

Мы вместе с ним двинулись к сараю, а тот встретил нас тишиной и… лужами крови. Они натекли из-под безжизненно лежащих на полу собачьих туш. И убийцы даже лошадей не пожалели. Их тоже застрелили, видимо, чтобы они не буйствовали из-за тяжёлого запаха крови, пропитавшего сарай.

Я мигом выхватил револьвер и приказал играющему желваками Демьяну:

— Вернись к сударыне Романовой и передай, чтобы она держала ухо востро. Кажется, в моём доме недоброжелатели.

Тот кивнул и помчался к карете, тревожно поглядывая на особняк, смотрящий в вечерние сумерки тремя освещёнными окнами первого этажа. За ними скрывался холл и изнутри стали доноситься приглушённые расстоянием злые голоса. И вроде как один из голосов показался мне знакомым. Я двинулся к особняку, стараясь держаться в тени. И когда мне удалось подобраться достаточно близко и заглянуть в окно, то в душе вспыхнула настоящая злость. В холле тряс подбородками Иван Петрович Лебедев, окружённый тремя незнакомыми мужчинами с хмурыми решительными лицами. Мне была видна лишь верхняя часть фигуры Лебедева, но я прекрасно слышал его. Он орал на кого-то, кто лежал на полу вне поля моего зрения:

— …Только я законный владелец! Понял?! А этот выкидыш не имеет никаких прав на особняк!

— В завещание же было сказано… — узнал я голос Гришки. На него-то и кричал Лебедев.

— У тебя хватает наглости перечить мне, смерд?! — ахнул Иван Петрович и зло бросил своим подручным. — Ещё поучите его уму-разуму!

В моей груди взорвался вулкан настоящего бешенства. Захотелось перестрелять всех уродов, но участок мозга, отвечающий за холодный рассудок, принялся нашёптывать мне, что за убийство Лебедева меня бросят в темницу, и даже граф Врангель не поможет мне. Потому я унял дрожащие от ярости руки, метнулся к входной двери и широко распахнул её. Она с грохотом ударилась о стену, привлекая ко мне внимание всех тех, кто был в холле, а их оказалось немало. На полу помимо Гришки лежала пара связанных охранников и кухарка. И только последняя не имела никаких следов побоев, а вот вся троица мужчин могла похвастаться синяками и кровоподтёками. А нанесли их подручные Петрова в количестве четырёх единиц. По крайней мере, именно столько уродов паслось в холле. И ещё тут был потный Василий Лебедев и чему-то лыбящийся Поль. Кажись, Иван Петрович пожелал показать своим сыновьям, как нужно решать вопросы подобного характера.

— А-а-а! Вот и безродный мошенник явился! — расплылся в гаденькой улыбке старший Лебедев, из-за чего его обрюзгшее лицо чуть не треснуло пополам. — Вовремя, очень вовремя. Собирай свои вещички, забирай смердов, и чтоб духу твоего в этом доме больше не было! Я уже поговорил с нужными людьми, так что этот особняк, как и должно, отойдёт мне!

— Вам, сударь, отойдёт говно на палочке, — холодно процедил я, сверкая глазами. — А ежели вы сейчас же не покинете дом, то я убью всех вас, как бешеных псов и буду в своём праве! Вы вломились, как бандиты, убили собак и лошадей!

— Ты убьёшь? Аха-ха-а, — загоготал Лебедев, широко раскрывая пасть с жёлтыми зубами.

— Хи-хи-хи, — начал тоненько подхихикивать ему Поль, напоминая костлявую гиену.

А вот Васька не смеялся. И всё происходящее ему явно не нравилось. Раскрасневшаяся физиономия парня выражала чуть ли не испуг, намекая на то, что слова отца о нужных людях — блеф. Ежели бы старший Лебедев действительно договорился с такими людьми, то он бы приехал в этот особняк с большой помпой и демонстративно вышвырнул бы меня вон, а не действовал, как налётчик. Иван Петрович хотел напугать меня и заставить исчезнуть. И кажется, он был во власти некоего отчаяния. Видать, ему уже шепнули, что за моей спиной стоят могущественные люди, способные помочь мне отстоять своё право на эту недвижимость.

Я жёстко усмехнулся, вытащил из кармана револьвер и направил его на одного из прихвостней Лебедева:

— Любезнейшие, вы простолюдины, так что за ваше убийство меня никто не осудит. Вы на моей территории, а я, на минуточку, сын графа Врангеля. А этот толсторожий индюк по имени Иван Петрович вам врёт. Нет никаких нужных людей. Посмотрите на физиономию его старшего сына. Он же сейчас в штаны надует. Так вот ежели вы сейчас все дружно извинитесь передо мной и уйдёте, то я, так и быть, милостиво прощу вас. Негоже простолюдинам встревать в противостояние дворян.

Мужики взволнованно переглянулись, словно только сейчас осознали, чем им всё это может грозить.

— Даже не думайте, собаки! — вскричал старший Лебедев, ещё больше побагровев лицом. — Я вам плачу деньги! Будьте добры их отработать!

— Ваше благородие, был уговор, что нам за помощь вам ничего не будет. Вы сказали, что вашей собственностью завладел какой-то проходимец, а не сын графа Врангеля, — робко произнес один из мужиков, втянув голову в плечи.

— Не слушайте вы его! Чушь он несет! — исторг из своей глотки Лебедев и глянул куда-то поверх моего плеча. А там показалась Демьян и ещё один охранник Романовой. Все в форменной одежде и с маленькими гербами на груди.

Они встали позади меня, демонстративно сжимая в руках револьверы, а затем Демьян пробасил:

— Ваше благородие, очистить особняк от налётчиков? Мы мигом всех перестреляем. Только дайте знать.

Простолюдины Лебедева побледнели. У них оружия не было, по крайней мере, на виду. Кажись, животных застрелил Иван Петрович, и на это намекал оттопыренный карман его сюртука, в котором легко мог скрываться револьвер. Сам же Лебедев буквально зарычал от ярости, но потом вдруг его физиономия стала отсутствующей, а на раскрытой ладони появилось пламя. Он вложил в него довольно много энергии, поскольку оно аж потрескивало и отражалось в перепуганных глазах простолюдинов. Они прижались к стене, а затем робко посеменили к проходу на кухню, где имелся чёрный ход.

Лебеде не обратил внимания на их манёвр, вперился в меня красными от полопавшихся капилляров глазами и глухо проговорил: