Пока Саша и Гурий, вооружившись обломками досок, принялись очищать палаточный тент, я решил покопаться в снегу около стеллажа, на котором раньше хранились продукты. К моей радости, в одном из свежих сугробов я обнаружил целую тушу оленя, а по соседству выковырял тройку нельм, полмешка муксуна и большую темно-коричневую ледышку - остаток бульона из окорока. Сложив находки на стеллаж, я отправился в нашу добрую старую палатку.

Протиснувшись сквозь полу заметенный снегом лаз, я зажег фонарь. Здесь царил полный бардак - следы поспешного бегства. Но под иллюминатором все так же мирно желтел медицинский столик, а рядом валялись два перевернутых стула. Оглядев внутренность палатки: нет ли здесь еще чего-нибудь подходящего, я вытащил "мебель" на счет божий и заковылял, увязая в пушистом снегу, к гидрологической палатке, где полным ходом шла работа. Палатка так основательно вросла в лед, что с нас сошло семь потов, прежде чем ее удалось высвободить из ледяного плена.

-  Ну и что мы с ней теперь будем делать? - сказал Гурий, тяжело дыша. - В ней еще пудов десять осталось. Нам ее никак не дотащить. А ведь еще всякого барахла пуда на три набрали.

-  Ничего не поделаешь, придется идти на поклон к Комару, - сказал Дмитриев, глубоко затянувшись папиросой.

-  Давайте, ребята, захватим с собой, что полегче: продукты, часть посуды да мебелишку. А потом вместе с Комаром вернемся и тогда на машине привезем палатку и все, что осталось, - предложил я.

Нагрузив нарты, мы впряглись в постромки и, как репинские бурлаки, побрели, поминутно останавливаясь, обратно в лагерь.

Разгрузив имущество возле палатки-камбуза, мы без сил повалились на койки. Однако мне разлеживаться не пришлось: надо было готовить ужин.

-  А теперь, Михал Семеныч, дело за тобой, - сказал я, разливая по кружкам чай. - Мы в старом лагере выковыряли изо льда гидрологическую палатку, но без твоего газика нам ее сюда не дотащить.

-  Ну это мы завсегда пожалуйста, - неожиданно без спора согласился Комаров. - Завтра утречком разогрею двигатель, и сразу отправимся.

22  марта.

Как только завтрак пришел к концу, мы забрались в автомобиль и без особых затруднений добрались до старого лагеря. Используя приобретенный опыт, водрузили палатку на деревянную раму, уложили на нарты длинный деревянный стол, скамью, пару больших фанерных ящиков для обустройства камбуза и еще кое-что из мелочей.

В организации кают-компании приняли участие все, кто был свободен. Поскольку пол в палатке отсутствовал, мы перво-наперво расчистили снег до самого льда. Пол получился шикарный, гладкий, блестящий, словно из зеленоватого мрамора. Но от него несло такой стужей, что пришлось от шика отказаться и застелить его листами фанеры, а поверх укрыть брезентом от клипербота. Обеденный стол из старой кают-компании поставили в центре. У входа на один из ящиков от радиозондов поставили газовые плитки, которые, напевая "Свадебный марш" Мендельсона, приволок из нашей жилой палатки Гурий Яковлев. Внутри ящика Комаров сделал полки для посуды, а второй ящик, прибив на него толстую доску, превратил в разделочный стол.

Когда все основные работы по благоустройству нового камбуза-кают-компании были завершены, меня оставили в одиночестве наводить марафет, чем я и занялся. Накипятил целый бак воды, отмыл бензином закопченные, покрытые толстым слоем жира газовые плитки, надраил тарелки (тоже давно хорошо не мытые), застелил стол новенькой, чудом сохранившейся клеенкой, розоватой, с мелкими цветочками. Чтобы довершить убранство палатки, я натыкал повсюду с десяток стеариновых свечек. Когда узенькие оранжевые язычки, дымя и потрескивая, потянулись кверху, палатка сразу приобрела какой-то особый, давно забытый нами уют.

По случаю новоселья я учинил шикарный обед из строганины, наваристого супа из оленины, свиных отбивных и сладчайшего компота, чем привел в неописуемый восторг товарищей, давно отвыкших от разносолов.

23  марта.

-  Гляди, ребята, земля, - раздался за стеной палатки голос Дмитриева. Мы высыпали из палаток и в первое мгновение обомлели от неожиданности.

На северо-востоке от нас поднимались крутые скалы неизвестного острова. Сквозь туманную дымку можно было хорошо различить острые пики невысоких гор, изрезанных расселинами, и уходящие вглубь узкие ущелья.

-  Это куда же нашу льдину занесли ветры и течения? Неужели нас прибило к земле? - сказал, растерянно покручивая окуляры бинокля, Щетинин.

-  А вдруг это Земля Санникова? - восторженно воскликнул Саша.

-  Ладно, не суетитесь, - насмешливо протянул Миляев. - Это же обыкновенный полярный мираж.

-  Конечно, мираж, - подтвердил подошедший Сомов. - Такие четкие миражи не раз вводили в заблуждение полярных путешественников.

-  А жаль, - вздохнул Дмитриев. - Вот никогда бы не подумал, что такое на свете бывает.

Увы, это не была Земля Санникова. Не была просто потому, что ее не существует в природе. Как не существуют ни Земля Макарова, ни Земля Петермана, ни Земель Андреева в море Лаптевых, Крокера, Президента и Кинен в океане к северу от Канадского архипелага, ни Земли Гарриса в Центральном полярном бассейне, ни десятка других мифических островов. Все они - порождение человеческой фантазии, жажды открытий, арктического миража... История этих земель-загадок началась с сообщения голландского китобоя Джиллиса, увидевшего на севере от Шпицбергена высокие обрывистые берега неведомой, не обозначенной на картах земли. Но хотя преодолеть тяжелые льды, преграждавшие путь к неизвестному, ему так и не удалось, он добросовестно зарисовал виденное и нанес на карту. В последующие годы многие мореплаватели пытались отыскать этот остров, названный в честь первооткрывателя Землей Джиллиса, но тщетно. Он словно сквозь землю провалился. Правда, некоторым путешественникам удалось обнаружить "загадочную землю" в других районах, в результате чего на карте британского Адмиралтейства в 1872 году появились сразу две Земли Джиллиса: одна на 80° северной широты и 32° западной долготы, другая - на 81°30' северной широты.

Летом 1899 года знаменитый адмирал Макаров тоже видел берега неизвестного острова к северу от Шпицбергена. В 1880 году экипаж "Жанетты", дрейфовавшей во льдах к северу от острова Врангеля, заметил на северо-западе берега неизвестной земли, а в 1911 году эскимосу Так-Пук, участнику канадской экспедиции в море Бофорта удалось даже высадиться на неизвестном острове, который впоследствии тоже исчез.

Еще более загадочным было открытие Земли Андреева в 1763 году. Ее обнаружила экспедиция сержанта Андреева на севере от Медвежьих островов. Однако шесть лет спустя военные геодезисты Леонтьев, Лысов и Пушкарев, пройдя по льдам на 170 километров к северу, вернулись ни с чем. Так же окончился неудачей поход М. Ф. Теденштрома. В тридцатых годах XX столетия несколько советских полярных экспедиций тщетно искали Землю Андреева, но не обнаружили никаких её следов.

Но особенный интерес вызвала судьба Земли Санникова. Увиденная промышленником Санниковым с северного берега острова Новая Сибирь в 1810 году, она долго будоражила умы соотечественников. Но ни лейтенант П. Ф. Анжу в 1821 году, ни геолог Э. Толь в девятисотых годах, ни экспедиция на ледокольных пароходах "Вайгач" и "Таймыр" в 1913-1914 годах, ни амундсеновская экспедиция на судне "Мод", дрейфовавшая в этом районе, не нашли подтверждений ее существования. Бесполезными оказались и поиски ледоколов "Ермак" (1937 г.) и "И. Сталин" (1938 г.). Ярым поборником идеи существования Земли Санникова выступил академик В. А. Обручев, написавший великолепную, увлекательную книгу "Земля Санникова". А в 1911 году участник экспедиции В. Стефанссона эскимос Так-Пук даже высадился на такой неизвестный остров в море Бофорта. В марте 1946 года летчик И. Котов во время ледовой авиаразведки к северо-востоку от острова Врангеля на 76° северной широты и 165° западной долготы, вблизи места дрейфа нашей станции обнаружил остров Крестьянки, достигавший в длину 30 километров и 25 километров в ширину. А год спустя летчик Л. Крузе наблюдал тот же остров, но уже на 173°30' западной долготы. Следовательно, остров обладал удивительной способностью менять свои координаты. По мнению В. Н. Степанова, эти "земли", состоявшие из ископаемых льдов, подвергались интенсивному размыву морскими водами и воздействию мощного дрейфующего ледяного покрова. В 1954 году В. Ф. Бурханов пришел к заключению, что "наши современные познания о дрейфе ледяных островов еще несовершенны. Но они уже дают основание сказать, что Санников, Андреев, Джиллис, Макаров и другие полярные исследователи, обнаружившие загадочные земли, на самом деле видели не что иное, как дрейфующие ледяные острова".