— Но вот же остров, прямо перед нами! — воскликнула она, не удержавшись.

— Это все обман, — коротко буркнул сатир. — Если верить всему, что видишь, то будешь кружить по озеру целыми днями. На то и расчет — никто не окажется в Ирисовом поместье без приглашения!

Остров, увиденный Джунипер, тут же качнулся, подернулся рябью и принялся таять, как будто туман обиделся на слова лодочника. А навстречу лодке бесшумно вылетела целая стая ослепительно-белых лебедей, летевших так низко и стремительно, что Джуп и Мимулус невольно охнули, пригибаясь вниз — птицы вот-вот должны были ударить их крыльями!.. Лодка качнулась, а Фарр, в очередной раз покосившись на молчаливого и неподвижного, как изваяние, принца, еще более недовольно прикрикнул:

— Потише, а не то опрокинемся!

Конечно же, и лебеди были всего лишь туманными созданиями, шуткой здешней обидчивой магии — столкнувшись с лодкой, они разлетелись облачками искрящейся водяной пыли, не причинив никакого вреда путникам. А Фарр, которого было не удивить такими чудесами, налегал на весла, видя какие-то одному ему понятные знаки в череде бесконечных туманных арок, аллей и туннелей. Его не могли обмануть ни огоньки в тумане, притворяющиеся светом в окнах; ни плывучие коряги, на которых кто-то невидимый вздыхал и жалобно плакал; ни внезапно появляющиеся впереди обрывистые берега, усеянные острыми камнями; ни ветви вывороченных с корнями деревьев, торчащие из воды, как чьи-то черные кривые когти. Большая часть этого была всего лишь иллюзией, и только лодочникам Ирисовой Горечи было даровано умение отличать правду от морока.

— Ничего, — ворчал Фарр то ли сердито, то ли довольно, — вот уйду с королевской службы — и тоже разучусь ходить по здешним водным тропам! Чужим на остров ходу нет — вот и я стану чужим! Довольно с меня этой чести! Глаза б мои не видали больше поместья, уши б мои не слыхали воплей старого гоблина… Скорей бы!..

Чем ярче разгорался рассвет, тем бледнее и прозрачнее становились туманные творения, но у самого острова туман оставался непроницаемым и ночью, и днем. Запахло еловой хвоей и смолой, послышался тихий плеск набегающих на песчаный берег волн. Они вернулись в Ирисову Горечь — все еще тихую и мирно спящую.

Его Цветочество сдержал слово: первое — и единственное! — что он сказал, ступив на земли Ирисовой Горечи — так это:

— Лодочник Фарр, слабое духом лесное создание! Ты выполнил мое приказание в точности и заслужил награду. Отныне ты свободен, твой долг прощен. Можешь не волноваться, едва я переступлю порог своего дома, как тут же прикажу Заразихе подать твои долговые расписки и сожгу их на глазах у прочей дворни!..

Но вместо того, чтобы идти к порогу дома — или же, вернее сказать, к лестнице из улиток, которые исправно держали строй, как им и было приказано, — Ноа, ни на кого не оглядываясь, направился к логову Фарра. Сатир, не помнящий себя от радости, уже копошился в своей норе, торопливо собирая в мешок накопленное на службе невеликое добро, и не обращал внимания на то, что принц уселся у давно погасшего костра, словно идти ему больше некуда и незачем. А вот Джуп, волновавшаяся все сильнее из-за мрачного вида Его Цветочества, воскликнула, не выдержав:

— Но ведь вам нужно вернуться в свои покои! Улитки вот-вот начнут расползаться!..

Ноа смерил ее быстрым презрительным взглядом, прежде чем отвернуться, запахнулся в плащ и холодно ответил:

— Хватит на сегодня лжи и ребячества. Я все же наследник знатного рода, а не какой-то мошенник — и мне должно быть стыдно за то, что я об этом позабыл. В свой дом я вернусь, как подобает — через дверь, а не через окно!

— Ох, Ноа! — Джуп без труда поняла, что это был упрек ей, обманывавшей и подговаривавшей принца на обман. — Но наш побег… Это была всего лишь забава, шутка — разве не так?

— Если ты лжешь своему повелителю, Джунипер Скиптон, — сурово сказал принц, — то это не шутка, а измена!.. А ты намеренно вводила меня в заблуждение и преследовала собственные цели, когда уговаривала сбежать — и моя вина в том, что я доверился тебе, как обычный мальчишка, которому не нужно думать о чести своего рода…

Мэтр Абревиль, приобретя к этому времени вид не столько сломленный, сколько драматичный, издал горький смешок и вполголоса пробормотал, не ожидая ответа: «Ну, Джуп, надеюсь ты довольна!..». Все указывало на то, что принц смертельно оскорблен, зол, и желает не столько знать правду, сколько наказать предателей. Впрочем, невелика разница — правда могла погубить Джуп еще надежнее!..

Мэтр Абревиль не знал, что может спасти их в этой ситуации, но был уверен, что ее все еще можно ухудшить. Поэтому он вцепился в плечо Джунипер, которая замерла напротив принца Ноа в нерешительности, и едва слышно, но со звенящим яростным отчаянием зашептал ей на ухо:

— Не вздумай! Не вздумай ему сказать!..

Принц не обратил ни малейшего внимания на его действия — он, как и прежде, не удостаивал свою придворную даму и взглядом.

— …Ранункуло прибыл сюда за вами, — продолжал он, вперив взгляд в чернеющие на песке угли. — А зачем прибыли сюда вы?.. О, с какой радостью я наказал бы Заразиху, который притащил вас сюда, не разобравшись, что дело нечисто… Но кому же в назидание пойдет эта кара, если я повел себя еще глупее? Старый гоблин позабыл об осторожности, решив, что ему повезло найти для меня и моего проклятия глупую человеческую девчонку. А я просто забавлялся, растеряв ум от скуки! Вместо того, чтобы допросить вас, разузнать всю подноготную, я приблизил вас к себе, поверив, что вы нашли меня в лесу и помогли доставить домой. Но, если разобраться, вы появились там же, где были кошки моей мачехи, а потом оказалось, что она вас ищет… Да ведь вы можете оказаться ее лазутчиками!..

— Вот уж нет! — вскричали хором Мимулус и Джуп, которые заранее догадывались, как далеко зайдут измышления Ноа, но все же были неприятно поражены тем, насколько зловеще прозвучали последние слова. Да и в целом Его Цветочество переменился — куда подевались его легкомысленность и взбалмошность? Теперь он говорил печально, язвительно, но так горько, словно сожалел, что ему пришлось отказаться от прежней личины.

— На ваши слова уж точно полагаться не стоит! — принц наконец-то повернулся к ним, глядя пронзительно и недобро. — Отчего никто из вас не признался, что по вашему следу идут слуги Молочаев? Уж ты-то, волшебник, точно знал, что я не в дружбе с дамой Эсфер. Меня обманула твоя ничтожность, я и подумать не мог, что ты, мелкий росендальский крючкотвор, можешь ввязаться в дела лесной знати. Суд закончился, тебе полагалось давно убраться в свой скучный душный город вслед за магами поважнее!.. Сейчас вы попытаетесь внушить мне, будто мачеха желает вам зла и, следовательно, у нас общий враг, не так ли?

— Мы не злоумышляли против вас, Ваше Ирисовое Высочество, честное слово! — беспомощно промолвила Джуп, а Мимулус не произнес ни слова — настолько мало видел он смысла в оправданиях.

— Однако и правды мне не говорили! — вскричал Ноа, нахмурившись. — И после этого я должен поверить, будто у вас нет общих тайн с моей мачехой?

— Мы не могли сказать! — воскликнула Джуп, от досады покраснев.

— Почему же это?

— Поверьте, умолчание было вам не во зло!

— Если ваши с Эсфер тайны не касались меня, то зачем бы их прятать от меня же?! — вспылил принц. Его разгоряченное лицо мерцало в темноте, как будто под темной кожей сейчас метались те самые огненные искристые змеи.

— Не все в этом мире касается вас, Ваше Цветочество! — сказала Джуп, но прозвучало это предательски неуверенно.

— Я вижу, что ты лжешь, Джуп Скиптон, так же ясно, как вижу рассвет над озером! — презрительно промолвил Ноа. — Ты умалчивала о своих темных делах намеренно, как и твой приятель! О, он мне сразу не понравился… То, как ты сейчас оправдываешься, и то, как он молчит, только доказывает мою правоту: вы втерлись ко мне в доверие не просто так! Это какой-то хитрый план, замешанный на молочайной крови. И я даже не уверен, что хочу знать, в чем его суть. Просто казнить вас будет куда разумнее!..