— Пожалуй, мне нужно идти, — уныло сказала Джуп, так и не придумав, что еще спросить у волшебника. — Если домоправители заподозрят, что мы втайне видимся, то непременно от тебя избавятся, Мимму.

— За меня заступится птичий двор, — с преувеличенной легкомысленностью отозвался Мимулус, который совершенно не умел принимать уверенный вид и оттого прозвучало это напрочь фальшиво. — Мои сороки ближе к ночи решили, что я еще сгожусь для нескольких шуток, и даже поделились со мной куском пирога. Ну и, к тому же, им нравится, как я вскрикиваю, когда они меня щиплют и клюют.

— Точь-в-точь как старшие сестры… — машинально пробормотала Джуп, думая о чем-то своем.

Мимулус благоразумно удержался от замечаний, но про себя возблагодарил высшие силы за то, что не одарили его старшими братьями или сестрами — и даже кузенов в детстве он видел лишь изредка на семейных торжествах!.. Позже, разумеется, он сталкивался с ними в учебном заведении — почти все его двоюродные и троюродные родичи избрали магическую стезю, — но к тому времени они уже переросли прежние интересы и не пытались таскать друг друга за волосы, ставить подножки и подбрасывать дохлых мышей в карманы, как это принято среди детей всех миров и сословий. «Ну что ж, — мысленно сказал мэтр Абревиль сам себе, покосившись на грустную Джунипер с некоторым сочувствием, — зато ей будет проще освоиться среди гоблинов!..».

Вслух он согласился, что Джуп надо идти к себе спальню — как можно тише и незаметнее.

— …Ни в коем случае не выдай ни словом, ни делом то, что знаешь так много о принце и его проклятии! — очень взволнованно предостерег он ее на прощание. — Нам повезло, что Заразиха думает, будто я уехал с прочими магами в Росендаль сразу после оглашения приговора, да и вообще считает меня кем-то вроде прислуги при настоящих магах. Если бы он хоть на миг заподозрил, что я до сих пор имею отношение к этому делу и очутился тут не случайно — нам вместе тут же пришел бы конец!..

…Над озером, все так же залитым непроницаемым туманом, уже начало розоветь бледное небо, когда Джуп украдкой пробиралась к своей спальне. Усадьба была тиха, словно в ней не осталось ни единой живой души. Но она знала, что это впечатление обманчиво, и упившимся гоблинам вскоре придется возвращаться к своей обычной службе. Господа домоправители хоть и закрыли глаза на ночную попойку, однако вряд ли подарили бы челяди сверх того еще и выходной день — любой, кто хоть немного узнал господина Заразиху и госпожу Живокость, не сомневался бы в этом.

И в самом деле, едва только она прилегла на свою мягкую кровать, от усталости даже не попытавшись переодеться в ночную сорочку или расчесаться, как ее сон нарушил нарастающий грозный шум. Сначала было не разобрать, что происходит — гул был глухим и неясным. Затем — то ближе, то дальше, то выше, то ниже — глухой гомон разделился на взвизгивания, грохот, звяканье, крики и топот десятков ног. Вскоре вся Ирисова Горечь загудела и задрожала сверху донизу, как растревоженный пчелиный улей. Джуп, которой поначалу казалось, что она слышит сквозь сон шум ветра, завывание ветра в каминной трубе и скрип еловых ветвей, резко вскочила с кровати, подумав спросонья, что случилась какая-то большая беда. Но вместо бури, гнущей до земли могучие ели, или землетрясения, рушащего остров до основания, ее глазам предстал господин Заразиха — помятый и такой же не выспавшийся, как и сама Джуп, но куда более довольный жизнью.

— Доброе утро, сударыня! — произнес он угодливо, протирая осоловевшие красные глаза. — Надеюсь, вы отдохнули как следует после вчерашнего праздника?..

Тут он просеменил вперед, кланяясь и расшаркиваясь на каждом шагу, попытался поцеловать руку Джуп, и прошептал со слащаво-заговорщицким видом:

— Скажу вам по секрету, принц вами очень доволен!..

— Что происходит? — Джуп выдернула свою руку из его цепких когтистых лап, и с тревогой повернулась к дверям, за которыми бушевала какая-то неведомая сила, заставляющая толпы гоблинов и кобольдов носиться взад-вперед по коридорам с истошными криками.

— Ох, ничего страшного, уверяю вас! — торопливо заверил ее старый гоблин, и оскалил в подхалимской улыбке все свои острые зубы. — Просто Его Цветочество едва проснувшись приказал приготовить ему горячую ванну! Немедленно! С травами, пеной и целебными маслами — все как полагается! Признаюсь честно, мы уж и забыли, когда светлейший принц в последний раз вспоминал о мытье. Нынешний облик был так ему ненавистен, что он не желал более как-либо за собой ухаживать. Из-за отчаяния наш бедный мальчик решительно отказался ото всех привычных и приятных ему дел. Но стоило вам, прекрасная Джуп, его утешить, как он тут же решил, что не стоит себя настолько жестоко наказывать. И то дело, ведь он и так наказан сверх меры. Как же мы, его верные слуги, вам благодарны! В усадьбу возвращаются порядки, достойные благородного дома!..

Тут в дверь спальни Джуп громко и беспорядочно застучали, и, не дожидаясь ответа, внутрь ворвалось сразу несколько слуг. Они без остановки заполошно верещали: «Ванна! Ванна для придворной дамы! Все принимают ванну!», и едва не сбили с ног господина Заразиху, от усердия ничего не видя перед собой. Некоторые тащили ведра, полные горячей воды, другие — охапки флаконов и бутылок, от которых шел сильнейший аромат, а самые могучие — едва ли не десяток приземистых пыхтящих гоблинов — несли на плечах роскошную медную ванну, тараня ею все, что попадалось на пути. Джуп от неожиданности охнула, а господин домоправитель, побранившись для виду, торжественно объявил:

— Принц приказал, чтобы сегодня все обитатели Ирисовой Горечи вымылись как следует! И вы, сударыня, в первую очередь!

После чего еще раз раскланялся и поспешно скрылся, не скрывая довольства тем, как доходчиво объяснил придворной даме ее сегодняшние утренние обязанности.

Тут Джуп услышала, что визг теперь слышен и за окном. Она, чувствуя сильнейшую неловкость — в последний раз ей так сурово приказывали мыться в далеком детстве, когда Милли Скиптон окунала своих дочерей в таз с горячей водой, не обращая внимания на их сопротивление, — сделала вид, что ей очень интересно, что же происходит снаружи, на улице, и подошла к окну. Глазам ее представилось странное, но в то же время забавное зрелище: гоблины швыряли в озеро кобольдов охапками, сразу по несколько штук; а затем начинали толкать друг друга, пока тоже не сваливались в воду с верещанием и воем. «Ну конечно же, — подумала Джуп, косясь на ванну, которую слуги наполняли горячей водой, без устали шныряя туда-сюда с ведрами, — для всех обитателей усадьбы горячей воды не напасешься, да и ванну наверняка предлагают не каждому! Стоит поблагодарить Его Цветочество хотя бы за эту любезность...».

Одежду купающиеся гоблины и кобольды не снимали, видимо, полагая, что заодно с мытьем тела разумно будет прополоскать и облачение, тем самым выполнив два дела сразу. Бледные зеленоволосые девы, рассевшиеся на перевернутых лодках, громко и визгливо хохотали, глядя на это — должно быть, то были утопленницы и русалки из штата госпожи Живокость, а уж им-то вода не страшна. Разозленные гоблины, облепленные водорослями, поначалу кричали им что-то оскорбительное, а затем принялись лепить комки из тины и грязи и швырять их в насмешниц. Те расхохотались вдвое громче, но вскоре тоже очутились в воде: кобольды и гоблины мстительно стащили их за волосы в воду, и окунали безо всякой деликатности. Досталось и сатирам-лодочникам, которые наблюдали за этим со стороны, делая вид, что приказ принца Ноа к ним не относится. Их тоже сбили с ног и швырнули в заросли камышей, откуда те гневно вопили и жаловались. Джуп невольно улыбнулась, глядя на эту кутерьму — приказ принца выполнялся хоть и бестолково, но, без сомнения, усердно и решительно.

Тут она с беспокойством подумала, что среди тех, кого насильно окунают в озеро, может оказаться и Мимму, которого оскорбит и расстроит донельзя подобное обращение, но, к счастью, сколько она не вглядывалась — не заметила среди низкорослых слуг никого похожего на волшебника.