— Ментис, — первым начинает Ииганил, подходя ближе. — Хорошо, что я успел тебя застать здесь.
— Что тебе нужно, отец? — сын продолжает готовиться к бою, поудобнее обхватив рукоять меча.
— Я тебе больше не отец, забудь об этом, как и о своем прошлом, — лицо императора напоминает маску, на которой навсегда застыло безразличие.
Собеседник лишь кивает, показывая, что ему до этого дела нет. Вряд ли бы он стал магистром культа Поветрия и предал свою страну, если бы не был готов оставить позади горящие мосты.
— Твои преступления не останутся безнаказанными, поэтому я здесь. Будет лучше, если я своими руками завершу твою историю. Даже если нашему родному миру уготовано умереть, я хочу удостовериться, что у тебя не выйдет сбежать и выжить.
— Сбежать и выжить? — повторяет Ментис с улыбкой. — Я не собираюсь делать ничего подобного. Я всего себя отдал преследованию великой цели, которая вот-вот исполнится. Великое единство не может быть начато, пока миры отрезаны огромными пространствами, где нет обычных дорог. Я изучал тайные искусства, обманывал и предавал, заключал сделки и рисковал своей жизнью вовсе не для того, чтобы в этот час пытаться бежать, чтобы выжить.
— Даже не представляю, что творится у тебя в голове. Ты бы мог сообщить о своих планах мне, и тогда мы могли бы найти компромиссное решение, но ты решил действовать тайно.
— Ты бы даже слушать меня не стал. Я мечтаю о мире, где человечеству придется адаптироваться к сосуществованию даже с демонами. Тебя же заботила лишь империя и политика. Именно я спас Домен Людей, став главой культа Поветрия. Мои связи с демонами позволяли мне раскрывать планы врагов, отбирать у них артефакты и знания. Я объединился с Доменом Космоса, чтобы воплотить собственное видение будущего в реальность. И самая интересная деталь в том, что человечество не может встать на новый путь развития, пока не будет разрушен предыдущий.
— Ты безумен, Ментис.
— А ты закостенел, Ииганил. То, что скоро произойдет, подтвердит, что моя ставка все же выиграла. Старые порядки однозначно канут в небытие. Но твое тщеславие и уязвленное самолюбие не даст тебе спокойно сидеть на месте. Нет, я был почти уверен, что ты захочешь вмешаться, ведь ты любишь держать всё под контролем и ходить в мантии почета. Ты можешь этого не признавать, но я являюсь почти полным твоим отражением: мы оба видим перед собой только свою цель, а остальное не играет для нас никакой роли.
На лице Ииганила Харнефа появляется гримаса, словно проглотил горькое лекарство.
— Но будь осторожен, отец, — бывший принц Гвент-Дея словно хочет позлить собеседника еще сильнее этим обращением. — Твои глаза уже вряд ли когда-нибудь увидят хоть какие-нибудь краски за исключением цвета крови. Демоническое семя глубоко проросло в тебя, что лишь подтверждает ценность моей теории. Не в разделении сила, а в объединении.
Ииганил продолжает молча смотреть на сына, и только после последних его слов словно замечает, что уже давно видит мир исключительно в алых тонах. Вокруг висят красные зеркала, которые видит только император-чародей, но до этого действительно словно забыл, что мир на самом деле наполнен всевозможными красками, а не одним лишь цветом.
— Даже если так, я твои выходки не приемлю, — спокойно отвечает Ииганил, беря посох в две руки. Навык Языковой Системы покрывает предмет мистической чешуей, а также позволяет выпустить шипы с двух концов.
— Я этого не приемлю, — продолжает отец. — Объединение народов невозможно. Демоны, люди, зверолюди и прочие расы не смогут жить дружно, особенно при возможности легкого пересечения границ. Единый мир, о котором ты грезишь, будет наполнен еще большей кровью. Демоны однажды напали на мой родной мир, когда тебя еще на свете не было, истребили огромное количество людей, принесли разруху и болезни. И одна из этих болезней унесла жизнь твоей матери. Возможно, это уже ничему не помешает, но я приложу все усилия, чтобы ты не смог отсюда уйти, распространяя безумные идеи.
— Я знал, что ты это скажешь, — меч в руках Ментиса вспыхивает ярким пламенем, а после пространство искажается и разбивается на части.
Ииганил поймал отражение сына в одном из мистических зеркал, которое сразу разбил силой мысли, чтобы уничтожить само пространство, что попало в отражение. Однако Ментис словно шестым чувством осознал приближение опасности и совершил кувырок в сторону. С лезвия его меча срываются огненные капли, которые в полете вырастают в огненные шары, ударяющие в полупрозрачный барьер вокруг императора-чародея. Пускай Ииганил стар, но он тоже готовился в последней битве против высших демонов. Но так уж вышло, что Двуединство было повержено без его участия, а главным врагом стал собственный сын, не захотевший жить по чужим идеалам.
Теперь всё пространство Мирового Перекрестка дрожит, распахивает трещины и рассыпается. За спиной Ииганил слышит возглас Самула о том, что нельзя здесь применять такие силы, ведь Перекресток не выдержит и разломается на части, а они все рухнут в гибельные ветра вихря Розы Доменов, где только боги и подобные им сущности могут спокойно перемещаться без сотворения дороги.
Ииганил перестает разбивать алые зеркала, хотя потом приходит мысль о том, что было бы неплохо на самом деле отправить Ментиса в бездну и самому рухнуть вместе с ним, чтобы наверняка не дать спастись каким-нибудь хитрым трюком. Однако император остается императором, помимо собственных желаний у него есть империя и подчиненный, что стоит рядом.
— Продолжай поддерживать это место. Ни на что больше не обращай внимание, — бросает через плечо Ииганил.
Вместо использования демонических глаз император активирует принесенные с собой артефакты, чтобы сломить врага, но и у Ментиса достаточно аналогичных вещей, похищенных в Аль-Фионе или полученных из рук высокопоставленных демонов. Навыки сталкиваются, а посох блокирует удар меча, а потом пытается ударить воина в грудь. Магическое усиление делает даже старое тело подобно богатырскому, но Ментис тоже использует подобные навыки.
Неизвестно, чем бы закончилось противостояние, но Мировой Перекресток уже дрожит с огромной силой по другой причине. Домен Космоса словно становится ближе, и притяжение невероятно огромной планеты похожей на исполинский сапфир начинает изменять всю Розу Доменов. Проявление силы Вечности вызывает улыбку у Ментиса, так как это значит, что процесс уже не остановить. После этого место схватки разбивается на множество островков, которые подхватывают сумасшедшие ветра…
Разные Домены по-разному реагируют на чудовищные силы, возникшие словно из ниоткуда. Домен Людей уже несколько часов находится во власти катаклизмов после уничтожения подземной части мира. Страшные землетрясения проходят по всем материкам, унося тысячи жизней. Пробуждаются ото сна вулканы, выбрасывая огонь и пепел из недр земных, а цунами сметают прибрежные земли.
Объединенные войска Моунцвеля и Ограйна не успели покинуть Оплотный остров, а теперь это становится невозможным, так как море вновь вошло в буйство из-за подводных землетрясений. Шерил Локрост вместе с Джугом Армандом собирает всех на развалинах Кросс-Трая, чтобы попытаться переждать страшное время.
На Витро рушатся шахты и падают недостроенные стены Альм-Норита, погребая несчастных, пока Кэйла старается свести жертвы к минимуму, но даже Тень не поможет справиться с разгулом стихий. Домен Людей изначально был приговорен к уничтожению.
В пустынях Ак-Треноса теперь бесконечно шумят песчаные бури, открывая провалы в самых неожиданных местах. На Аргене картина не слишком отличается, только здесь пурга соседствует с лавовыми реками пробудившихся вулканов. Один лишь Аррель словно не изменился, так как уже был истерзан самыми ужасными способами за последние пятьдесят лет. В других Доменах всё куда более спокойно, но влияние ужасной силы чувствуют абсолютно все.
Ирай продолжает наблюдать за всем. Сейчас окидывает взором небеса Домена Богов, где висит Вечность. Синеватая планета закрывает собой всё небо, показывая, что во много раз больше самого большого Домена в Розе. Это лишь подтверждает парадокс огромных пространств космического мира. Но бог имеет привилегии, например, может окинуть взором всю ближайшую Розу Доменов, чтобы увидеть, как к Домену Богов стремительно приближаются остальные миры.
