Битва. Это слово плохо подходило к действию, свидетелем которого я стал. Представьте себе, что крошечный, но немыслимо могущественный человек сражается со здоровенным пришельцем, который превосходит его во всем: в силе, скорости, магическом потенциале, регенерации, реакции, мастерстве, опыте и так далее. И этих пришельцев еще и двое. Они вальсируют, хаотично движутся, выбирая острые, непредсказуемые углы, вылетают из теней, бьют и исчезают вновь. Каждый их удар — это уникальный шедевр, невероятный пример высокого боевого потенциала. Господин Мирэйн прогибается в прыжке, вытягивает спину, переворачивается, закручивает ногу и его жесткая пятка врубается в висок Федора: вздутая багровая вена на голове парня тут же взрывается, разлетаясь алыми брызгами, кости трещат и ломаются, Федор оступается и практически заваливается на бок.

Красный Монстр останавливается, сжимает кулаки, кричит, но крик его больше похож на рев чудовища из преданий древности, останавливается в ненормальной позе, практически завалившись набок и тут же отвечает очередным ударом. В отличии от симфонии атак последнего из рода Кьюро — удар Федора прост и даже скучен. Никакой высокой формы, никакого мастерства. Просто кулак, размером с добротную кувалду, летит в сторону удивленного инопланетянина, преодолевая сверхзвуковой предел. Звуковая волна рвется, зрители глохнут от взрыва, кулак набирает еще больше скорости, практически шипит и разгорается от нечеловеческих нагрузок. Костяшки дотрагиваются до живота Берримо Кьюро, заставляя инопланетянина замереть в воздухе. Взрывная волна боли сотрясает спину последнего из своего рода, позвонки скрипят и распадаются внутри, превращаясь в ломанные игральные косточки. Спина раздувается до размеров воздушного шарика и лопается, раскидывая по площади кусочки костей — будто попкорн, который забыли вынуть из микроволновки, прорвал тонкую бумагу упаковки и разлетелся по комнате. Федор не успевает даже отпраздновать победу — очередная вероломная атака Берримо Кьюро приходится по коленям Боевого Монстра.

Тот, кого Федор уничтожил прошлым ударом — Двойник, а не настоящий противник. Обидно, но с этим ничего не поделаешь. Красный Монстр разворачивается, превозмогая боль в ногах и наносит размашистый, неточный удар. Берримо ловко уворачивается и на секунду замирает. Их вновь двое, Господин и его Двойник и невозможно понять, кто из них настоящий враг. Федора, впрочем, это не способно остановить: он лупит по земле и вновь прыгает вперед, рвется в бой, старается достать и разорвать Господина Мирэйна не думая ни о чем, кроме самого сражения.

Эта дуэль напомнила клипы испанских тореадоров, их выверенные, ловкие движения, с помощью которых они легко вальсируют вокруг сгустков ярости и мышц. Разъяренным быкам нужно всего одно легкое касание — и слабые люди в ярких костюмах разлетятся на части. Они смогут порвать их тела рогами, растоптать кости копытами и выкинуть лишенную дыхания оболочку к трибунам. Туда, где ликующие зрители хлопают всякий раз, когда бык промахивается и очередное копье вонзается в его измученное тело.

Берримо Кьюро неуловим — он специально подставляет Федору своих Двойников, чтобы Красный Монстр продолжал верить в победу. Ни на секунду не останавливался и бил, бил, бил, бил, пока не разобьет собственные кулаки, пока кровь не затянет мутной пленкой его взгляд и мозг не устанет подавать один сигнал за другим. Берримо знает ограничения человеческой расы, знает их пределы и возможности. Его не страшит встреча с тем, кому повезло найти семиконечную звезду. Потенциал этого игрока раскроется еще не скоро и пока Господин Мирэйн может позволить себе насладиться этой нелепой битвой, а после добавить этого парня в свою коллекцию. И еще троицу его союзников, настолько ослабевших, что даже не решаются вступить в бой. С этим сражением все предельно ясно — Красный Монстр не выйдет победителем. Он умрет в этом сражении, даже не смотря на то, что этот человек продолжает вставать всякий раз, когда великий Шаман уже думал, что победа у него в кармане.

— Почему ты отказываешься подохнуть! — Берримо Кьюро не удержался, когда, в очередной раз, Федор не упал на колени, выпрямился и ударил в ответ, разрывая на части умело подставленного Двойника.

— Нет! — вместо четкого вразумительного ответа закричал Федор и бросился на врага.

Федор.

Тяжело было пытаться разглядеть моего друга в этом существе. С каждым ударом, с каждым ранением, с каждым криком — он все дальше отдалялся от веселого и приветливого парня. Предыдущие метаморфозы, хоть и выглядели куда более дико, сохраняли разум и характер парня. Это же превращение меняло постепенно саму суть Федора — он становился рабом своих эмоций, желания уничтожать и разрушать. И не важно, кем был его оппонент. Вот, наверное, почему он сказал, что я смогу его понять.

Одна эмоция.

Даже не эмоция, скорее навязчивая идея, бьющаяся в мозгу и набирающая с каждым ударом все больше и больше сил. Ты можешь думать только о ней, понимать только ее и жить только ради нее. Я хотел бы приврать и сказать, что не совсем понимаю, на что намекал Федор, но в какой-то момент я вдруг ясно осознал его слова. У меня была Жадность — извращенная, вывернутая наизнанку «эмоция», заставляющая меня никогда не сдаваться. Меняющая сам фундамент моего характера, делающая из меня нечто куда большее, чем я мог себе позволить. Только ради нее я зашел так далеко. Да что там! Только из-за собственной отупляющей Жадности я заставил друзей отправиться в Мирэйн! Вот только у Федора не было ни капли Жадности. Его сердце принадлежало совсем другой музе. Совсем не сложно было догадаться, какое «страдание» закидывало целые охапки бревен в печь его боевого потенциала.

Гнев.

— Рррргаааах! — нечленораздельный, нечеловеческий возглас.

Очередной Двойник разорван на части, короткое ликование, тут же сменившееся разочарованным воем. Это уже не человек — скорее оболочка, внутри которой зверь, мечтающий только об одном: уничтожить врага, разорвать, растоптать и выкинуть тело к недовольным зрителям.

И мы собирались помочь Федору осуществить эту мечту.

— Все готово, Кир. Но у нас только один шанс будет, ты уверен, что получится?

— Не знаю, но мы обязаны попытаться. Сколько еще Федор сможет продержаться? Что, если он уже близок к своему лимиту?

— Что-то не похоже, — хмыкнул Мел. — Но и продвижения в бою не видно. Как бы силен не был наш друг, без помощи своей верной команды он точно не справится.

— Развалим Господина Мирэйна? — предложил я, вытягивая вперед сжатый кулак.

— Уничтожим его, — ответили друзья и пара сложенных кулаков столкнулись с моим. Теперь у нас только один шанс.

— Берримо Кьюро! — я крикнул изо всех сил, срывая голос. — Бесславный ублюдок, который предпочел сохранить свою вонючую дешевую жизнь, вместо того, чтобы сразиться с завоевателями! Неужели ты действительно думаешь, что достоин нас победить?

Быстро.

Я и не думал, что он так мгновенно отреагирует. Двойник Господина схватил Федора, мешая двигаться Красному Монстру: тот ревел и бился изо всех сил, но пока не мог вырваться из захвата. Оригинал же оказался рядом со мной. Трехметровое чудовище, затянутое едким дымом ауры Яко. Хвостатый злобный Кицунэ, чьи налитые жаждой крови глаза уже предвкушали мою смерть.

— Что ты там тявкнул, человечек? — поинтересовалось плотоядное чудище. Я должен был испугаться, наверное?

— Всего лишь факты, Господин Кьюро. Ваша семья сражалась за выживание, бесстрашно они теряли жизни, не желая преклонять головы и сдаваться на милость завоевателям. Ни один из них, кроме вас, Берримо Кьюро, Позора Семьи.

— Ты ни черта не знаешь! — резкий удар, способный пробить мою грудную клетку и вырвать сердце. Шаг сквозь Пустоту и я уже в другом месте.

— Я знаю куда больше, чем вы можете себе представить. Знаю, как вы визжали, словно побитая шавка, когда Организаторы вторглись в особняк. Как заливались слезами из каждого глаза и на коленях умоляли сохранить вашу жизнь и коллекцию. Бредни глупца, не знающего реальную ценность вещей.