— Что стоит их способность принимать решения, если они слабы, как и все смертные? — захохотал Свет.

Тьма лишь улыбнулся грустно и воздел руки небу.

Оружие Несущих занялось темным огнем. Всадники, в первое мгновение отшатнувшиеся от сполохов тьмы, оскалились в диких улыбках, принимая помощь господина.

Раны, нанесенные этим оружием, не пришлись светлым по вкусу. Когда пал первый бронированный монстр, Свет зашипел, зло и тонко.

— Демон, ты Первозданный или змей из ближайшего болота, — заорал Ашту, хватаясь за голову.

Звук этот отдался болью во всем теле и поселил в ушах звон, от которого своих собственных слов неслышно было. Всадники против воли опустились на землю, держась за кровоточащие уши.

— Хватит, — холодно велел Тьма, и звук исчез. Следом пришло и облегчение, боль отступила, вновь позволяя слышать происходящее в мире.

Фигура Кахира подернулась дымкой и словно растаяла, обернувшись сгустком тьмы. Поколебавшись в воздухе, Тьма вытянулся вверх, выровнялся, обзавелся извечным своим балахоном и перчатками.

Со стороны раздался полный боли всхлип Сауле, понявшей, что сына в мире больше нет. Тело ее обмякло, навалившись на испуганную Шиес. Берга, в ужасе рухнул на колени рядом с ней, оттесняя темную. Прижал тоненькое тело к себе, вглядываясь в бледное лицо. Застонал с облегчением, понимая, что светлая всего лишь впала в беспамятство. Свят стоял рядом, до боли сжимая в руке меч, и зло смотрел на созданий Вечности, принесших в его мир столько боли.

— Как? — зло и испуганно прошипел Свет. — Ведь я не давал тебе поглощать искры.

От Тьмы разошлось некое довольство.

— И ты накопил их, позволив разом вернуть все. Пришло время, сын мой, — горько прошипел Темный. От Света, того места, куда Несущий хаос вонзил клинок, к нему потянулась тонкая белая нить энергии.

Всадники, удостоверившись, что Свет больше не обращает на них внимания, ринулись добивать оставшихся паладинов.

— Что ты делаешь? — испуганно вскинулся Свет. Дернулся, пытаясь раствориться и исчезнуть, убраться подальше от безумного отца. Не смог.

— Ты не сможешь уйти, мой клинок не позволит.

— Ты умрешь! — заорал Свет, испуганно глядя на Тьму. — Исчезнешь вместе со мной! Твоя суть не выдержит такого количества моей энергии!

— Я знаю, сын, — грустно произнес Тьма. — Но лучше мы вместе погибнем, чем и дальше будем продолжать это бесполезное противостояние.

— Ты безумец, а как же баланс, а…

— Баланс не будет нарушен. Тьма и Свет вместе исчезнут из миров.

— Миры исчезнут вместе с вами, — раздался со стороны новый, женский голос, полный страха и скорби. — Прекрати.

Пустота стояла в десятке шагов и полными боли глазами смотрела на происходящее. От холодной красноволосой Инаниты осталась лишь форма. Женщина теперь выглядела слишком живой, настоящей и испуганной. Она стискивала руки, сплетенные у груди, словно боялась прикоснуться ими хоть к кому из близких.

— Я же говорил, придет, — разорвал тишину насмешливо-злой голос Несущего хаос.

Пустота сверкнула взглядом, но опускаться до споров с созданием не стала.

— Что ж, значит, исчезнут, — устало выдохнул Тьма. Его фигура наливалась нездоровым сиянием, тогда как Свет угасал на глазах.

— Перестань, прошу! — подалась вперед Пустота. — Тебе ведь нравился этот мир, неужели ты хочешь его гибели?

— Нравился и нравится, но ты выбрала его судьбу. Потакая сыну, ты обрекла на смерть столько своих созданий. Не думаю, что если исчезнет остальной мир, ты это заметишь.

— Я замечу ваше исчезновение, — покачала головой Пустота. — Ты хочешь обречь меня на одиночество в Вечности.

— Я хотел подарить тебе все без исключения, но ты предпочла отвернуться, когда мне нужна была помощь.

— Я не могу выбрать из вас двоих, — всхлипнула Пустота и бросилась к рухнувшему на землю сыну. — Я не хочу выбирать из вас!

— Твоя неспособность определиться привела нас сюда, — устало закончил Тьма.

— Нет, — едва подняв голову от рук матери, зло прошептал Свет. Его фигура стала совсем прозрачной, едва освещающей лишь место, где он лежал. — Это ты, ты привел нас сюда. Твой эгоизм, твое нежелание замечать нас. Посмотри, даже сейчас твои игрушки тебе важнее меня.

— Ты что-то путаешь сын, — возразил Тьма, но голос его звучал неуверенно, — это ты заставил меня обзавестись игрушками. Твоя жажда мести и жестокость по отношению к моей искре.

— Я? Я всего лишь хотел, чтобы ты заметил меня! — едва слышно вскричал Свет. — Чтобы ты обратил на меня внимание. Похвалил, Вечность тебя забери.

— Что?

— Ты. Посмотри, ты носишься со своими игрушками, словно с драгоценностью. Темные твари, за которых ты готов был уничтожить меня. Твои Всадники, которых ты подпустил ближе, чем своего собственного сына.

— Ты уничтожал созданий только за их суть.

— Да, я был не прав, но потом? Разве я хоть раз удостоился от тебя такой поддержки, какую получили они. Да хоть какой поддержки?! Ради тебя я рвался вперед. Учился, стал быстрым, сильным. Но тебе было плевать! Ты отворачивался от меня, от матери! Стоило мне появиться, ты уходил. Растворялся в Вечности, отстраняясь от нас!

— Безумие, — прошептал Тьма, прикрывая глаза рукой. — Никогда я не отворачивался от вас. Ты ведь… — неуверенно шепнул он, — ты злился, когда я был рядом. Всегда вклинивался между нами. Опалял меня своей сутью, заставляя уйти.

— Бред! Не нужно сваливать на меня свое нежелание находится рядом!

— О Вечность всеобъемлющая, — простонал Тьма, — прости меня, сын мой.

— Что? — зашипел Свет. — Простить? За то, что ты со мной сотворил?

— Нет. За то, что я не сделал. За то, что не замечал, насколько был тебе нужен.

— Остановись, прошу, — вскричала уже Пустота, понимая, что сын тает в ее объятьях. Ее пальцы уже могли пройти сквозь его руки.

— Я, — Тьма неуверенно огляделся. Суть Света, поглощаемая им, бунтовала, заставляя напрягать все силы, чтобы не упустить ее, не уйти слишком рано. — Я отпущу его, но поклянись, что мы уйдем. Уйдем и больше никогда не принесем этому миру бед. А ты, мой сын, позволишь мне исправиться и примешь извинения.

Свет, едва различимый, казалось вечность сверлил отца взглядом, но, в конце концов, кивнул соглашаясь. Пустота всхлипнула, с надеждой уставившись на Тьму.

— Хорошо, — черный балахон, за последние мгновения покрывшийся сетью ярких, белых «трещин», словно налился краской. Светящиеся изнутри разрывы затягивались на глазах. Энергия света изменила направление, потянувшись от Тьмы к своему воплощению, и Свет облегченно вздохнул, обретая очертания. — Но помните, вы дали слово.

— Мы будем ждать тебя, — стоило исчезнуть связывающей Тьму и Свет нити, поднялась на ноги Пустота. Осмотрелась и пока никто не смог помешать, скользнула к Несущему хаос. — Ты был прав, мальчик, — прошипела она в насмешливо-невозмутимое лицо. — Но ты меня разозлил. Я одарю тебя. Ты будешь носить три сути, станешь залогом Равновесия.

И Пустота коснулась груди Несущего хаос. Его тело дернулось, сжимаясь, изо рта вырвался стон, но почти сразу неприятные ощущения отступили, не оставив и следа.

— Как прикажете, Госпожа, — улыбнулся Ашту, еще не понимая, что произошло.

Пустота усмехнулась и в мгновение оказалась у сына, прижавшись к его плечу. Свет успел еще окинуть собравшихся каким-то недовольным взглядом, и они оба исчезли.

Резко рванув застывших существ, подул холодный полночный ветер. Следом за ним послышался далекий еще гром. На недавно безоблачном небе маленькими еще черточками побежали облака.

— Они ушли из мира, — с тяжелым вздохом озвучил Тьма, оседая на землю.

— Повелитель? — сдавленно прошептал Анвар. От его сына не осталось и тела, и как должен был подействовать камень в таком случае, он плохо понимал.

— Не сейчас, Анвар, защита Пустоты исчезла. Забытые боги вырвались на свободу, и, боюсь, они уже совсем рядом, а мне нужно время для восстановления. Энергия сына ослабила меня, — по все более утихающему голосу Тьмы скорее было похоже, что он погибает.