— Не передумала, — уверенно ответила девушка, принимая руку Антона и поднимаясь. — Ты сейчас — мой маг-дракон, и мне плевать, как и что было в прошлой жизни.

Даша вдруг показалась ему маленькой, а он сам себе — большим, сильным и… неправильным. Потому что это неправильно — привести девушку в её комнату с заведомой целью заняться любовью и разрушить, возможно, её судьбу быть с магом. Поддаться своим и её чувствам, не успев как следует разобраться в ситуации, не успев понять, что в действительности происходит вокруг. Не хотелось в этом разбираться: не важно, что вокруг, важно, что между ними.

Голос Лайгона и его брезгливые слова о человеческой любви лезли в мысли, но парень гнал их прочь.

Он хотел Дашу давно и сильно, и лишь теперь мог позволить себе признаться в этом желании и дать ему волю. Сейчас он знал, что Даша любит его. Любит, как никто никогда не любил и не сможет любить его, и от этого он не знал, как стоит вести себя.

Это их первая совместная ночь, когда они будут в одной постели, и ему нужно будет показать, как сильно Даша нужна ему, как он нежно относится к ней и как страстно желает прикоснуться к её телу и слиться с её душой.

Как это передать? Он не знал, и потому медлил.

Впустил Дашу в комнату и запер дверь, хоть в доме больше никого и не было. Найя приучила его всюду ждать гостей, которым запертые двери не преграды.

— Даш… Я люблю тебя… — признался парень ещё раз, беря Дашу за плечи.

Он знал, что повторит эти слова ещё много-много раз, пока они, наконец, не прозвучат в каком-то подходящем месте. Надо обязательно устроить настоящее романтическое свидание и настоящее романтическое признание в любви!

Или это и есть настоящее? Не продуманное, заранее запланированное, а спонтанные слова, идущие от души и кажущиеся такими мелкими по сравнению с глубиной чувств.

— Я знаю, Тош… — ласковый голов Даши подтверждал мысли Антона. — Я тебя тоже люблю!

Он хотел ещё что-то сказать, но она приложила палец к его губам, призывая молчать — не хотелось слов, хотелось действий и прикосновений, ощущений и осознания, что они вместе.

Парень подхватил её на руки и опустил на кровать и накрыл собой, упираясь руками в матрас: ему казалось, что придавить Дашу ничего не стоит, ведь она такая хрупкая и маленькая. Такой она казалась всегда, но сейчас, под ним, выглядела особенно беззащитной и слабой. Ей руки были тонкими по сравнению с его, и она обвила ими шею парня и притянула к себе.

Ей хотелось ощутить его вес, почувствовать себя полностью его.

Влажные губы опустились на её обнажённое плечо, и девушка застонала, выгибаясь навстречу парню, который ласкал её поцелуями. Даша добралась руками до его брюк, нащупала ремень и стала пытаться расстегнуть его. Это выходило так неловко и неопытно, что Антон порадовался — у неё было мало мужчин, хотя, возможно, они просто раздевались сами, но об этом думать не хотелось.

Антон лёг на неё, вжав в кровать и прекращая тем самым её нелепые попытки расстегнуть ремень. Это отвлекало его, мешало всецело отдаваться поцелуям — простым, невинным ласкам, которые способны пробудить неистовое желание и разжечь дикую страсть.

Он припал к её приоткрытым губам, и Даша ответила на поцелуй с готовностью. Прижатая Антоном, она не могла предпринять никаких действий — даже обнять его не могла, поскольку руки с зажатым в них ремнём оказались зажаты между ней и парнем. Девушке оставалось лишь жадно отвечать на поцелуй, показывая, что она готова к большему.

— Смотри, вот гад! — воскликнула Ксюша, глядя в окно кухни во время чаепития, когда все четверо собрались за одним столом.

План был простым: Даша должна уснуть. Прямо здесь, в доме Эрика. А Антон как раз смог бы поговорить с Найей в это время. Ночью как раз было не до сна, так что Даша вполне могла уснуть и без применения каких-либо снотворных.

Антон и Эрик решили пока не говорить Даше ни про злую ведьму, ни про взаимодействие душ с Найей — так было лучше. Были опасения, что подобные знания могут разрушить хрупкую связь, и тогда Найя уже не появится.

— Что там, Сень? — бодро спросил Антон, которому с его места было не видно, что творится за окном.

Ксюша помедлила с ответом, и Эрик поторопил:

— Не томи, Семён Семёныч!

— Смешно, — холодно заметила девушка. — Обхохочешься просто.

Даша спрятала улыбку и серьёзно спросила:

— Так что там?

— Бог любви ваш опять ошивается! — пожаловалась она. — Надо вообще его отвадить — достал ведь уже! Вот что за хрень: мало того, что купили дом с призраком, так ещё и странный тип, оказывается, к дому прилагается! А вот об этом нас никто не предупреждал!

Даша и Антон переглянулись.

— Что-то не сработал мой способ… — резюмировала Даша весело и добавила: — Но не надо отчаиваться, будем пробовать ещё!

Они с Антоном весело негромко рассмеялись, а Ксюша нахмурилась: она поводов для веселья не видела никаких. Следовало скорей избавляться и от этих двоих, и от призрака, и от Лайгона. А если не получится, то от особняка, как от корня зла.

— Чёрт, Эрик! — обратилась она к мужу. — Почему мы до сих пор тут? Ведь теперь очевидно, что Антон не собирается умирать, давай они сами разберутся со своими проблемами, а мы уедем домой?

Парень ласково приобнял девушку за плечи и спросил:

— Неужели тебе не интересно? Мы же в шаге от разгадки!

Ксюша отломила кусочек черничного пирога, что стоял на столе и всплеснула руками:

— В каком шаге?! Ваш призрак приходит, когда ей вздумается! Вон, я ни разу так и не видела её! И Даша! — начала Ксюша издалека.

Знает или не знает Даша, что она связана с Найей.

— Если честно, это меня не очень расстраивает. — Призналась Даша. — Мне «бога любви» вполне хватило…

— Эрик… — обратился к нему Антон. — Я думаю, надо рассказать… — а потом он посмотрел на Дашу и сказал ей: — И тебе надо рассказать им…

Они — одна команда. Надо прекратить пытаться скрывать что-то — Антон на себе испытал, насколько это может быть губительно. Надо всё обсудить, обдумать и ничего не скрывать.

Даша оказалась солидарна с ним. Она кивнула и принялась рассказывать о своём сне и о том, что она может оказаться связана с Лайгоном.

Ксюша слушала скептически, а Эрик очень внимательно. Он хмурил брови, подпирал щёку рукой и не отводил взгляда от Дашиных глаз.

Она может и правда быть Найей. И ведьмой, и Найей — одно другому не мешает. Надо как-то сказать ей об этом:

— Даша, ты и правда ни разу не видела Найю… — пробормотал Эрик. — Что, если она — это каким-то образом ты?

В этом ключе Даша не думала прежде. Она допускала мысль, что Найя может быть той травницей, или она, Даша, может быть травницей из сна, но… она не может быть призраком, ведь она жива!

— В смысле? — уточнила Даша напряжённо.

Ксюша уставилась на мужа: ей тоже было любопытно, как он всё это сформулирует. Но у Эрика с этим проблем не было:

— В смысле, Найя появляется, когда ты спишь — это может означать, что она не душа умершего человека, а душа человека спящего. Мы не можем утверждать, что в процессе глубокого сна душа не покидает наше тело. Вполне возможно, Найя — девушка, которой ты была в прошлой жизни. Или просто так выглядит твоя душа. Вариантов полно при должной фантазии, и я не думаю, что так уж важно знать правду.

Даша замерла: недостающие факты появились неожиданно, но позволили собрать картинку воедино. Найя — травница… Вернее, душа травницы, и поэтому она может выглядеть иначе — быть не рыжей, например… И быть, собственно, Дашей! Это звучало так логично, что девушка смотрела на Эрика, не зная, что ответить.

Этого и не требовалось: она так нервничала, что можно было и без прочтения мыслей догадаться, о чём она думает.

— Так… — растерялся Эрик, поскольку никак не ожидал своей версией попасть в точку и вызвать такую реакцию. — То есть, ты — это она?