– Как это – наполовину расстался? – не поняла Натали, что такое возможно.

– Да она снова сказала мне, что завела себе какого-то парня. Как собаку. И вынуждена теперь – как минимум раз в три дня – выгуливать его в своей постели. Вот, пока она всё ещё любила меня, а жила с ним, мы и встречались в двухкомнатной квартире, которую я снимал напополам с братом: я с ней в одной комнате, а брат с Лёлей в другой. Иногда только пересекаясь на кухне, в очереди в душ и в туалет. И Вита с Васаби там так забавно ссорились за место «под Солнцем», – усмехнулся Ганеша, гордо светясь от счастья, – когда Вита приходила в гости к Лёле и обнаруживала на пороге «ботинки» Васаби. Как та называла любую свою обувь этим русским словом, будь то туфли на шпильках или же зимние сапоги. И когда они с Лёлей и Брутом однажды на кухне выпили, Вита, осмелев от алкоголя, даже сказала Васаби в коридоре, чтобы та больше туда не приходила, так как я, якобы, уже её парень. И как только дверь за Васаби гулко закрылась, Вита ворвалась в мою комнату и стала с каким-то непонятным мне жаром делать мне минет. Пока я извинялся перед Васаби по телефону, объясняя, что Вита просто пьяная и принимает желаемое за действительное. Как таблетки. Мол, радуйся, что твоего флагманского парня ещё хотят! Пока Вита не вырвала у меня телефон, положила трубку, но не откинула телефон, а сделала видеозвонок и стала показывать Васаби то, как она делает мне минет. Мол, не рассказывай, а показывай! «Да я же говорю тебе, что она пьяная!» – только и успел крикнуть в трубку я. Пока Васаби не начала материть меня, щебеча что-то по-узбекски. На радость Вите, которая кивала и кивала ей головой, продолжая всё это снимать даже тогда, когда Васаби уже положила трубку. До тех самых пор, пока я не кончил. Сказав, чтобы я Васаби это показал. Я тогда купил и себе и Васаби две дорогие «раскладушки» «Сони Эриксон» с возможностью обмена видеозвонками. Себе, конечно же – фиолетовый с цифровой стабилизацией и более крутыми камерами, а ей голубенький, что был чуть ли не вдвое дешевле, но внешне выглядел точно так же, как и мой. Так что она не замечала разницы. И ещё год ждал, пока у нас в городке появится связь «Четыре-Джи», чтобы звонить ей в любое время дня и ночи, если начинал её ревновать. И она тут же брала трубку и развеивала любые мои сомнения, показывая мне то, что вокруг неё сейчас реально никого нет. И если она и занимается сексом, то только у меня в мечтах. И звала к себе – воплотить мечты!

– Так Вита именно в тот день в тебя и влюбилась? – усмехнулась Натали.

– Да какой там, – усмехнулся Ганеша. – Васаби отжала меня в тот день по-полной, как лимон. Услышав через дверь, что пришла Вита. И только потому и поверила мне, что я позволяю Вите только глубокие поцелуи. По канонам Бунина: «Только целовать!»10

– И Васаби тебе это прощала?

– Да разве такое можно не прощать? – удивился Ганеша. – Этим можно только наслаждаться! Это Васаби так возбудило, что наутро она вновь приехала и сама тут же стала делать мне минет. И всё никак не могла остановиться, прокручивая ту видеозапись, которую я ей показал именно для того, чтобы она убедилась в том, что у меня и Виты после этого не было секса. Ведь я кончил. Объяснив ей, что Вита делала мне минет только для того, чтобы через меня на другой день упрекнуть Васаби. Упрекая и упрекая меня своим высококлассным минетом, глядя на то, как неумело Вита делает мне то же самое. Чтобы я чисто физически ощутил между ними разницу – на контрасте. Даже тогда, когда я кончил. Делая мне – за это – слегка больно. Тем, что продолжала и продолжала его мне делать, когда я уже не просто просил, а буквально умолял её остановиться. Согласный ради этого уже на всё. Но ты этого не поймёшь, это могут понять лишь бесы. Как она вдруг замирала, чтобы я перевёл дыхание, надеясь на то, что пытка уже закончилась и расслабился, тут же слегка кусала Банан, как бы говоря, что готова его мне за это откусить, и снова погружала его в свои глубины. Снова подымалась, как волна, проводила языком по нервным, очень нервным уже окончаниям, и снова то шлифовала, как тёплые волны ласково шлифуют прибрежные камни, то, как только я расслаблялся, наивно думая, что я наконец-то уже прощён, вгрызалась под самый корень! И я кричал ей во весь голос: «Прости-прости, любимая! Я люблю только тебя! И всегда буду тебя любить!» А она всё не прощала и не прощала. Всё делая и делая мне минет. Подымала голову, смотрела мне прямо в глаза и клацала своими ослепительно-белыми зубами. Снова пуская их в ход. И тут же зализывала языком и губами мои «раны». О, суровая школа жизни! Как сурово ты закалила ей рот. Для меня. Благодарю тебя, Господи! Джиневра! И всех сотрудников агентства «Новая жизнь ангела». А Вита смогла влюбиться в меня только тогда, когда Васаби снова меня «окончательно» покинула. После драки с Буримэ. А затем – и ты. И я решил тебе за это отомстить, переехав к ней жить.

– И Вита на всё это согласилась? – удивилась Натали. – Она так и продолжала делать тебе минет на квартире брата даже тогда, когда мы уже встречались? Думая, что ты так и продолжал встречаться «со своей» Васаби?

– Конечно согласилась! – усмехнулся Ганеша. – Тут же поняв, что к ней-то домой Васаби уж точно не приедет! Решив, что я и Васаби наконец-то решили отдать швартовы. Ведь у той нет своего жилья.

– И потом, чтобы не возвращаться к Васаби, ты снова завёл меня? Как собаку?

– А тебя это заводит? Секс с животными?

– И ещё как! Иди сюда, животное! Я должна тебе отомстить за всех честных девушек.

– Да были бы они честными, – вздохнул Ганеша. – Одна ты тут только у меня нормальная. Да и то – наполовину, – усмехнулся он. – Моя демонесса! Что, заводит?

– Ещё как! Сейчас я буду наказывать тебя не только за них, но и за себя. Договорился!

– Минетом?

– А чем же ещё? Меня и саму это возбудило.

– Чтобы попытаться понять то, что могут почувствовать лишь одни бесы?

– Чтобы послушать то, каким жалобным голоском ты начнёшь умолять меня остановится! А я буду, как Станиславский, властно говорить тебе: «Не верю!» И продолжать минет. Ты готов?

– Нет-нет, только не это! – с улыбкой «взмолился» Ганеша.

– Ах, ты не веришь? Ну, держись!

(Рекламный ролик)

И Натали так и продолжала периодически его «наказывать», пока не завела крутого сатира. И однажды, прямо при нём, нервно сказала в трубку, чтобы Ганеша больше не звонил:

– Никогда, ты меня понял?! Повтори! – поставила она на громкую связь.

– Никогда, – покорно повторил Ганеша, глубоко вздохнул и понял, что у той всё серьёзно. Раз уж она на него такая злая.

И, после этого, никогда Натали не звонил.

«Сам. А просил кого-нибудь из клиенток». – пояснила она, на следующий день сама ему перезвонив.

И они встречались, но уже не так часто и не так ярко, на пару – ослепительных, как сама Натали – часов. В гостинице, по указанному ей ещё Демьяном адресу. Ей безумно нравилось изменять любовнику и брать у него – за это – деньги.

И Ганеша тоже ей стал приплачивать – по пятьсот рублей. Как Кире – её постоянные клиенты, с которыми та встречалась в тайне от своего Вадима. Чисто, так, для хохмы!

Но деньги Натали брала. Почему-то. Ей и самой это безумно нравилось! Представлять, что она – Васаби.

(Рекламный ролик)

И после секса доплачивал ей ещё пятьсот рублей, заставляя делать минет в медленном, полноводном течении всего часа. Не зря же он оплачивал эту гостиницу? С небольшими перерывами покурить и размять челюсть.

(Рекламный ролик)

Но эти деньги она ему тут же возвращала, заставляя в течении часа делать ей солянку. Стерва! Продлевая гостиницу ещё на час. Оскорбляя его в ответ на это унижение её минетом лёгкими ударами по щекам. Не для того чтобы причинить боль, нет, а – чтобы именно унизить. Что было ещё больнее! Чтобы они оба уже понимали, играя во всё это оскорблятство, что Васаби, на самом-то деле, быть не так уж и весело.